Рефераты для дурёхи

наследства. Одним словом, я не нашел ни денег, ни помощи, а того, что у меня было, оказывалось слишком мало, чтобы устроиться (с. 226)».

Чуковский не останавливается на всеобщем ликовании. Его Робинзон у камина днями и ночами рассказывает о своих приключениях на необитаемом острове, а его попугай, сидящий у него на плече, вдруг стал выкрикивать новый оригинальный текст, которому Робинзон никак не мог его научить на острове, разве только по дороге домой, на корабле: «Робин, Робин, Робин Крузо! Счастливый Робин Крузо!., (с.270)»

Самое любопытное в издании, выполненном Чуковским, что знаменитый детский писатель и талантливый литературовед изъял из текста Дефо все мотивировки поступков Робинзона – и взамен дал свои, так что, скорее всего, вследствие вполне сознательной писательской установки, идеология книги поменяла свой знак на противоположный, неважно, с минуса на плюс или с плюса на минус.

Ведущая тема романа Дефо – тема религиозного обращения, прихода человека к Богу. Все злоключения Робинзона Крузо, в том числе и его двадцативосьмилетнее пребывание на необитаемом остров, вытекают из того обстоятельства, что отец Робинзона со слезами на глазах молил его отказаться от безумной мечты стать моряком. В противном случае он лишит его родительского благословения, как сказано у Дефо, «благословения Божия»: «Затем отец настойчиво и чрезвычайно ласково стал упрашивать меня не ребячиться, не бросаться очертя голову навстречу бедствиям, от которых сама природа и условия жизни, казалось, должны меня оградить (с.23)». Робинзон пренебрег благословением отца – и тут начались все его беды. Отец у Дефо воплощает Божественную волю.

Чуковский несобственно-прямую речь больного подагрой, сентиментального и многословного отца переделывает в лапидарный приказ: «Однажды он позвал меня к себе и сердито сказал: «Я знаю: ты хочешь бежать из родного дома. Это безумие. Ты должен остаться. Если ты останешься, я буду тебе добрым отцом, но горе тебе, если ты убежишь» (с.6). Воля Бога, выраженная устами отца Робинзона, превращается в ворчливую брань выжившего из ума, но еще энергичного старика, которого следовало ослушаться.

Грех нарушения Божьей воли у Дефо (в английском тексте сказано так: «without asking God's blessing or my father's».)): «не испросив ни родительского, ни Божьего благословения, не принимая в расчет ни обстоятельств, ни последствий, в недобрый – видит Бог! – час, 1 сентября 1651 года, я взошел на борт корабля, отправлявшегося в Лондон (с.24)» – Чуковский меняет на безликое словосочетание «дурной поступок»: «…я бессовестно покинул престарелых родителей, пренебрег их советами, нарушил сыновний долг (с.8)».

Тема обращения подразумевает целый ряд событий, которые новообращенный воспринимает как знаки судьбы, данные ему лично и непосредственно Провидением. Это и вразумления, и наказания, и дары, граничащие с чудом. В конечном итоге пришедший к вере начинает ощущать жизнь как дар Бога, а каждое свое деяние или мысль начинает сообразовывать с Божьей волей: либо он ей следует, либо отступает от нее. Другими словами, Бог неотступно следует за человеком, тот всегда остается в поле его всевидящего зрения. Бог испытывает свое чадо, чтобы, в случае праведной жизни, наградить его сторицей. Следовательно, люди, согласно такой концепции жизни, будут орудием воли Бога, а несчастья – способами Божественного вразумления отпавшей от стада овцы.

Вот Робинзон у Дефо испуган двумя страшными бурями, в которые он попадает. Ужас приводит его к мысли о Божьем наказании: «…не могу описать, как худо пришлось моему бедному телу и как содрогалась от страха моя душа. И только тогда я всерьез задумался о том, что я натворил, и о справедливости небесной кары, постигшей меня за то, что я так бессовестно покинул отчий дом и нарушил сыновний долг. Все добрые советы моих родителей, слезы отца и мольбы матери воскресли в моей памяти, и совесть, которая в то время еще не успела окончательно очерстветь, терзала меня за пренебрежение к родительским увещаниям и за нарушение обязанностей перед Богом и отцом, (с.25)».

Показательно, что отец приятеля Робинзона, судохозяин, потерявший во время шторма свой корабль, вникнув в его историю, называет случившееся с Робинзоном «знамением» (с. ЗО), а самого Робинзона сравнивает с пророком Ионой (с.31), тоже противившегося Божьей воле, из-за которого моряки корабля, где он хотел спрятаться от Бога, едва не потонули во время шторма.

Чуковский этот мотив заменяет на вполне абсурдный: «Я слышал, что вы робки, изнежены и падаете духом при малейшей опасности. Такие люди не годятся в моряки (с. 14)». Тем самым акцентируется контраст: изнеженный в начале романа Робинзон – закаленный лишениями, трудолюбивый и волевой в финале, или, как пишет Чуковский в своем предисловии к детям, Робинзон «не отступает ни перед какими препятствиями и в конце концов добивается всего, чего хочет (с.4)». Иначе сказать, Робинзон – кузнец своего счастья. Доктрина образа советского человека – победителя природы, атеиста и оптимиста – вот идеология пересказа Чуковского о Робинзоне.

Еще один подводный камень текста Дефо, который Чуковский успешно перепрыгнул, – это обязательная для его эпохи фигура положительного героя. У Дефо вообще нет этой категории, потому что путь грешника к праведности лежит в сфере осознания Робинзоном своей греховности и невозможности достичь святости.

В сознании верующего, а особенно новообращенного, необычайное значение приобретают символические числа, таинственные совпадения календарных дат. Робинзон у Дефо подчеркивает это промыслительное совпадение как указующий перст Бога, как внушение Творца, осудившего его за грех непослушания: «В недобрый час, 1 сентября 1659 года, я взошел на корабль. Это был тот самый день, в который восемь лет тому назад я убежал от отца и матери в Гулле, тот день, когда я восстал против родительской власти и так неразумно распорядился своею судьбой (с.51)». (В английском тексте: «I went on board in an evil hour, the 1st September 1659, being the same day eight years that I went from my father and mother at Hull, in order to act the rebel to their authority, and the fool to my own interests».)

Кораблекрушение, в результате которого Робинзон попадает на необитаемый остров, и чудесное спасение порождают первые ростки веры. Спасенный Робинзон возносит Богу благодарные молитвы: «Очутившись на земле целым и невредимым, я поднял взор к небу, возблагодарив Бога за спасение моей жизни… (с.55)».

Следующий важнейший для понимания романа Дефо эпизод – дневник Робинзона. Именно в нем описано, как эти первые ростки веры в душе Робинзона дают всходы, подобные росткам ячменя и риса. Особенный смысл приобретают сомнения новообращенного: Бог ли творит чудо или все происходящее – результат случайного стечения обстоятельств. Двойственность мотивировок, так сказать и горних, и дольних, создают художественный эффект абсолютного правдоподобия описываемых событий. Робинзон внезапно видит выросшие рядом с его жилищем ячмень и рис. Он проникается идеей чуда в его религиозном смысле. Вопреки своей рассудочности, он со слезами благодарит Провидение, впадает в почти экстатическое состояние. Словом, его впервые посещает подлинно мистическое настроение. Даже когда чудо блекнет под напором естественных причин (он «вспомнил про мешок с птичьим кормом», который «вытряхнул на землю подле своего жилища (с.80)»), Робинзон, глядя на это событие глазами повествователя из далекого благополучного будущего, ничуть не умаляет его глубокий мистический смысл: «В самом деле: не перст ли провидения виден был в том, что из многих тысяч ячменных зерен, попорченных крысами, десять или двенадцать зернышек уцелели и, стало быть, все равно что упали мне с неба? Надо же было мне вытряхнуть мешок на этой лужайке, куда падали тени от скалы и где семена могли сразу же взойти! Ведь стоило мне бросить их немного подальше, и они были бы сожжены солнцем (с.80)».

Чуковский все акценты Дефо выворачивает наизнанку. Его интонация следующая: чудо, за которое поначалу Робинзон принял вызревшие колосья, объясняется самым прозаическим образом, и у Робинзона, к счастью, хватает ума посмеяться над своими мистическими бреднями: «От радости у меня помутился рассудок, и я в первую минуту подумал, что произошло чудо: ячмень вырос сам собой, без семян, чтобы поддержать мою жизнь в ужасной пустыне! (…) Я не только был уверен, что этот рис и этот ячмень посланы мне самим господом богом, который заботится о моем пропитании (…) наконец я вспомнил про мешок с птичьим кормом, который я вытряхнул на землю подле своей пещеры (…) «Чудо» объяснилось очень просто (с.78)».

Во многом сюжетные ходы «Робинзона Крузо» повторяют мотивы житийной литературы. Великий грешник под влиянием каких-то загадочных обстоятельств, а иногда и беспричинно, вдруг прозревает, осознает бездны своего греха, кается и уходит в скит. Часто такой внутренней перемене предшествует вещий сон. Сон-предзнаменование, сон-угроза и Божественное предупреждение. Если грешник не внемлет этому прямому вразумлению, его ждут болезни или смерть. С Робинзоном происходит то же самое. Сначала он заболевает жестокой лихорадкой, так что пребывает на грани смерти, он даже не в силах принести себе воды. Потом ему снится страшный сон:

«Мне снилось, будто я сижу на земле за оградой, на том самом месте, где сидел после землетрясения, когда разразился ураган, и вдруг вижу, что сверху, с большого черного облака, весь объятый пламенем, спускается человек. Окутывавшее его пламя было так ослепительно ярко, что на него едва можно было смотреть. Нет слов передать, как страшно было его лицо.

Когда ноги его коснулись земли, мне показалось, что почва задрожала, как раньше от землетрясения, и весь воздух, к ужасу моему, озарился словно несметными вспышками молний. Едва ступив на землю, незнакомец двинулся ко мне с длинным копьем в руке, как бы с намерением убить меня. Немного не дойдя до меня, он поднялся на пригорок, и я услышал голос, неизъяснимо грозный и страшный. Из всего, что говорил незнакомец, я понял только одно: «Несмотря на все ниспосланные тебе испытания, ты не раскаялся; так умри же!» И я видел, как после этих слов он поднял копье, чтобы убить меня (с.86)».