Рефорсажъ

В то время как лисы продолжали изучать это на досуге, а в основном грузились всё той же текучкой, игольник уже развил хорошую скорость и отошёл от карьера на дальность действия главного локатора. Транспортная рама косячила и тормозила, и в другой раз её бы обязательно переделали, но сейчас было решено, что сойдёт - на крайняк дотянуть завод до ближайшей системы можно и без рамы, если она развалится. Припоминая старт, все думали что так оно и будет - на самом начале отвалились несколько ферм, каковые размололо в мелкий квантовый порошок. Однако же, пока остальное держалось, и это выселяло пессимизм.

В дороге возни стало меньше, и трёххвостые могли себе позволить пройтись до грызей, потрепать их уши. Благо, это не вызывало у них чувства против шерсти, по крайней мере, пока. Уж Фелиса чётко знала, что больших скоплений тушек белки терпеть не могут, а малые скопления случаются достаточно редко. Закапываться в их психологию было бесполезно, и лиса просто принимала это как данность - ну, мало ли какой песок. У хвиней, например, почти что обратное - оставь их даже впятером, и они завоют про "одиночество". По крайней мере, спайдерфоксы и грызи довольно полно обменялись впечатлениями о том, как оно - большеухие узнали про беличий Лес, а кистеухие - про лисью Степь, что пришлось весьма в пух.

– Эх, в намотку, - тявкнул Сурик в своей комнате, - Всё-таки такие хвостищи, помять хочется! А тупо.

– А, у грызей?
– хмыкнула Фелиса, - Это да. Кстати давеча встретилась в столовке с Виисой, она мне тявкала про бесконтактное тисканье.

– Чивоо??

– А это очень даже интересно, могу показать.

Само собой, Сурик от тисканья с собственной лисичкой никогда не отказывался, даже если оно эт-самое. Трёххвостые вышли на зелёную полосу и ныкнулись в закуток между кустами серобуромалени, где стояли две скамейки.

– Вон туда сядь, и сиди, - показала Фелиса.

– Обязательно сядь?
– уточнил Сурик.

– Нет, но для начала лучше. И не отворачивайся от меня. Моргать и не пыриться без отрыва можно.

– Хе-хе, - сложил лапы на груди лис.

Но тут он был не прав, это было не хе-хе. По вводным он подумал, что лиса собирается вилять хвостами и показывать во всей красе пушистую тушку, но это было не совсем так. Фелиса уселась напротив и стала вглядываться в него, впрочем тоже не тявкнуть, что особо пристально - не таращилась, даже отводила взгляд на листья и дорожку. Минуты две Сурик ничего не понимал, и если бы он глазел по сторонам, то скорее всего и не понял бы. Но он не отводил взгляда от лисы, и стал замечать, что она как будто становится физически ближе - между скамейками было шагов пять, а он был уверен, что стоит протянуть лапу, и вот она.

К тому же она показалась ослепительно прекрасной, но это в общем ни разу не ново. Огромные листовидные уши приятного бежево-песчаного цвета на концах окрашивались кирпично-красным, как и лапки, а изнутри белел белый пух. Глаза же вообще напоминали - по крайней мере лису - нечто невероятное, так что у него начиналась некоторая дрожь. Сурик сглотнул обильно выступившую слюну и потянулся вперёд, схватить лапами!

– Сидеть, - как со дна колодца донеслось тявканье Фелисы, и Сурик отшатнулся обратно.

Краем сознания он ухватил, что уже не находится в обычном состоянии, но ощущения были приятные, так что и выбираться из оного лис не собирался. А через какое-то время почувствовал и натуральное бесконтактное тисканье - ему точно казалось, что под лапами лисий пух, что он чувствует дыханье лисы и её запах. И это было здорово.

– Фух, - выдохнул Сурик, очнувшись и потряся головой, - Феллочка, да ты ведьмочка?

– Оказывается, да, - сдержанно захохотала она, оскаливая белые зубья, - Да ладно. Я понятия не имею, как это проделать на ком-либо ещё, а с тобой получилось, потому что ты родное лисо.

– Родное лисо, - сгрёб её в контактное тисканье Сурик.

– У этих северных хитрюг знаешь сколько таких фокусов!
– фыркнула Фелиса, - Но они неохотно делятся ими, боятся чтобы не навредило. А так да, прикольно. Я тявкну, что надо делать, так сможем быстрее устанавливать, нуээ... лисосвязь, да.

Разбрыляк с Елькой в это время корпели, но только потому, что так получилось - пухячить сто часов в сутки не было ни желания, ни главное надобности - а оттого не было и желания, собственно. Грызи обошли всю секцию жилблока, обнюхали растительность и почву, много раз цокнули и вспушились. Потом пошли ослушивать ещё раз, потому как не совсем поняли соль, а понять хотелось. Они довольно долго сидели на хвостах на песчаной площадке, пырючись на тонкие стебельки степных растений, и поводили ушами.

– Опушнеть, - прошептала Елька, - Из обычного песка по всей галактике то тут, то там...

Она имела вслуху возникновение органической жизни, и Разбрыляк понял как то, что она имеет вслуху, так и её чувства по этому поводу - а это было в пух. В общем-то в пух был и факт - натурально, из обычного песка, образно цокая. От этого становилось довольно таки радостно. Само собой, они на забывали послухивать и на т\э, даже будучи "на отдыхе", через коммы. Вид показывал прохождение группы между системами, расположенными достаточно близко, в пяти светогодах - могли бы одолеть за десять минут.

Однако, когда Нен перепроложил курс, наматывая его на все порты, он не учёл важняк: в авральном режиме все силы обороны стояли на ушах, и ровным счётом в каждой системе требовали полную - пол-ну-ю!
– идентификацию. Игнорировать эти требования в данной обстановке было глупо, а не игнорирование приводило к удлинению пути по времени раза в три. Елька, как встречавшаяся с подобной шелухой, предложила некоторый вариант, который помог сильно снизить эти потери.

Соль состояла в том, что при приближении к зоне контроля комплексный корабль сигналил вперёд, или вообще посылал котанки, чтобы они все уладили до того, как придётся тормозить и терять драгоценную условную скорость. Второй метод заключался в том, чтобы вообще не выходить из зоны контроля, ведь они в большинстве мест перекрываются - тогда и идентифу проходить незачем. Такими песками вся связка кое-как продвигалась, хотя чуть не треть команды пришлось занять только на задачу соединения с диспетчерскими службами, чтобы свои не подстрелили. Хотя Жаба и душила, ясное дело, что лучше потратить, чем оно таки случится.

Всякая враждебная активность в космическом пространстве ставила всех на уши, потому как это нервно. Хотя бы потому, что уверенное определение типа корабля происходит на дистанции меньше дальности выстрела, в зависимости от сложности маскировки, который тот использует, это может быть и вплотную, а этого не хочется. В частности поэтому боевая готовность номер два означала пухову тучу всяких пунктов, которые следовало соблюдать, например не притираться к соседним посудинам ближе, чем на две дистанции углового маневра - долго объяснять, что это такое, Елька например вообще не понимала, смотрела что пишет ЭВМ - 2 дистанции, и ладно. Если сближение было необходимо, следовало об этом предупреждать, если предупредить по какой-то волшебной причине не удаётся - тогда следовало пенять на себя и быть готовым получить залп. Также суть состояла в том, что разойдясь на астрономические расстояния, корабли создавали вокруг систем сферу в половину светогода радиусом, и в конечном счёте - пробку на процедуру опознания. Особенная жепь наблюдалась у систем, где уже случился большой поток транспорта, но ещё не было дальних локаторных станций, каковые могли ловить цели и на большущем расстоянии.

Кроме того, была задействована ещё одна процессуальная дура, как выцокнулся Разбрыляк, для не совсем мирного времени - попутные корабли кооперировались и строились в конвои - это давало некоторую задержку, зато не менее давало вполне весомый мешок безопасности. Конвой, с которым игольник пошёл от системы Мичаурс, состоял из сорока кораблей, половина из которых была елового класса; эта флотилия суммарным залпом вполне реально, а не теоретически, могла разнести в квантовую труху любой корабль волусей. Поэтому последним отпал всякий резон атаковать, так как реальных результатов от уничтожения конвоя было бы немного, а ущерб многий.