Рефорсажъ

Через пол-часа бокс был набит, и когда стали закрываться створки - пуши зашли внутрь. В итоге они остались в полутьме, нарушаемой дежурными лампами, между высокими воротами и штабелем контейнеров, упиравшимся в потолок. Почувствовалось, что бокс схвачен, и появилась некоторая перегрузка, потому как ящики подобные этому вытаскивали на орбиту простым способом, безо всякой гравитации - тягач пёр бокс со скоростью около пятисот километров в час, так что за три минуты выходил из плотных слоёв атмосферы, ещё ускорялся, и минут за двадцать доставлял бокс на корабль, стоящий на стационарной орбите - так неуклюжей барже не требовалось воланить по планете, собирая сотни разных боксов. Контейнер оказался установлен на положеное место в трюме, и появилась возможность перелезть из него в транспортёр, каковой доставлял уже в совсем жилые помещения; из его окон можно было заценить многие километры трюма, заставленные боксами - грузовичок был ничего себе, под стать "Цоолу".

Жилблок ничем особенным не отличался и представлял из себя несколько соединённых "дворов" с озеленением между постройками. В озеленении как раз стояли несколько коз и истошно орали, но пуши не обратили никакого внимания, потому как знали, что те орут чисто из любви к искусству. Компанию встретила молодая хелинка с целой сворой крупных собаковидных животных - не то чтобы они потерялись бы сдесь, но всё следовало прочищать до полной чистоты, как знали космонавты, воизбежание.

– Да не переводится овёс в вашем амбаре!
– поприветствовала хелинка.

– И вам похожего, - хихикнул Разбрыляк, - Мы это, пассажиры, кло?

– Да, нужно всё окончательно прочистить и устроить ваши организмы на перемещение, - бурая самочка повела ушками, оглядывая компанию с кучей разноцветных хвостов.

Соль состояла в том, что когда пуши ходили толпой, сразу не бросалось в глаза, сколько хвостов на каждого, и трёххвостость спайдерфоксов вызывала некоторое удивление у любого, кто видел. Лиси помотали хвостами, чтобы было ясно, что это не просто так прилипло. Хелинка же была довольно обычного вида - бурая, можно цокнуть что кофейного цвета, со слегка опушёнными ушами и копытцами на ногах; мордочка её представляла собой нечто среднее между копытным и кошачьим организмом, так что сразу не определишь.

– Ну, это грызи, - показал на себя и Ельку грызь, - Это эсэфы, спайдерфокси сиречь, с Пролесья. У них по три хвоста, да. А это местная волусиха.

– Вполне правдивая история, - кивнула хелинка, сверившись с коммом.

Хелинка Хишли показала им, почём перья в жилблоке, чтобы они не шарахались по нему, рискуя во что-нибудь вляпаться. Следующим номером она немедленно спросила о происшествии с иголкой, которое и привело к такому положению вещей - пришлось сесть за симуль и составить схему этого самого происшествия - впрочем не то чтобы пришлось, потому как это всё равно сделали бы. У Ельки, кстати цокнуть, до сих пор бы трофейный комп в чумоданчике, так что на него можно было сохранить. А сохранить стоило, потому как эту схему непременно попросят в космофлотских структурах, как обоснование списать матчасть.

– Мда, ущерба - нить не горюй, - слегка схватилась за уши Фелиса, - Не совсем критично, но близко к тому.

– Думаешь, потеря одной иголки настолько мимо пуха?
– уточнил Сурик.

– Знаю! Тем более, её считай уничтожили аж второй раз за несколько дней!
– лиса хлопнула по столу лапкой, - Это упоротость.

– А корабли нормистов?
– заметила Этти, - Может, удалось бы?

– Не, - отмахнулась Фелиса, - Эти чудовища не совпадают по базе поддержки с нашими, так что для нас толку от них почти никакого. Не тявкая уж то, что никто нам их просто так не отдаст.

Это тоже была правдивая история. Пуши почесали за ушами и продолжили лупить овсянку, доставшуюся из пищеблока - хелины знали толк в овсянке, она тут была в виде начиная от жидкого киселя, и заканчивая твёрдыми штуками типа орехов, прислухнувшимся грызям. Где-то за углом орали козы, а по столу прыгали мелкие птички, склёвывая крошки.

– Кстати, вы спрашивали Хишли, что за груз у них в трюме?

– осведомился Теркон.

– Вот это как раз и выглядит подозрительно, - хмыкнула Вииса, - Когда пассажиры начинают интересоваться таким. Ты ещё спроси, сколько точно у них ремзащиты.

– Да попуху, - цокнула Елька, - Она сказала, частично производят эвакуацию лишних волусей, из тех что отбраковали нормисты.

– Так это стацисные ячейки?
– удивился Разбрыляк, - Вот бы не цокнул. Тут, получается, тысяч сто особей в минимум.

– Сто пухов, - кивнула белка, - И ещё допуха хелинов из щебневых, которые пострадали нервным образом от эт-самого.

– Да, как видно, нелегко им придётся, - заметил Сурик.

– Ну, йа бы уж так не цокнула, - поправила Елька, - Они просто не доводят даже близко до состояния срыва крыши, чуть что не так - на списание, в медицину и домой. Благо, корабли большие.

Корабли натурально являлись не мелочью, и уж данный тем более. Сконфигурированный как транспортник ТФК "Кубъ" тащил двухкилометровую секцию грузовых ящиков, вкоряченную в центр сферического судна и выступающего из оного; из-за этого вся штука походила на гриб с круглой шляпой. "Да здравствует жЫзнь!" - значилось начертанным на борту космолёта, и было не совсем понятно, это название или утверждение. Расположив свои, с позволения цокнуть, хвосты, пуши вернулись к своим обычным пескам - грызи трясли, а лисы тоже трясли, но по-своему.

Сонная и спокойная атмосфера жилблока подействовала даже на Этти, так что волусиха прекратила всё время держаться поближе к Фелисе, как испуганный зверёк. Она долго и философично таращилась на водопроводную колонку, торчавшую из травы рядом с дверью жилого помещения. Ясное дело, что у неё на родине такого не водилось вообще - чтобы из земли торчала труба, раздающая воду всем кому надо! Кроме того, колонка была чугунная, стояла с сильным уклоном и была увита побегом вьюна с мелкими сиреневыми цветочками. Волусиха аж подлезла снизу и заглянула в трубу, чтобы убедиться, что это труба. А уж на то, как местные набирают воду в вёдра, она таращилась, как на невесть что. Красноухой лисе пришлось снова работать просветителем, и тявкать... С другой стороны, она и так тявкала, поэтому приятное совмещалось с полезным.

Что до грызей, так они сильно ударили по сурок-состоянию, пока есть такая возможность, а выходя оттуда, сонно поцокивали и ходили на огород, смотреть за произрастанием трав и корнеплодов. Последнее усугублялось тем, что хелины ростили необычные для грызей культуры, и Разбрыляк с Елькой были заинтересованы в том, чтобы узнать об этих культурах достаточно. Не то чтобы они засели за ботанику, но пырились на побеги весьма долго, постигая их суть и всё такое, причём всё такое тут было главное. Грызь одним глазом наблюдал за ботвой, а другим за грызунихой, каковая как была пушей, так и осталась - Елька отличалась исключительной мягкостью рыже-серой шёрстки, так что кое-кому постоянно хотелось гладить пух, но он удерживался, чтобы не истереть его, пух. Белка же, в свои очереди, одним глазом пырилась на ботву, а другим на грызя, потому как тот тоже не полысел и был экипирован ушными кистями и хвостом.

– Даа, пуховое моё животное, - цокнула Елька, покачивая лапкой, - Крюк по галактике мы выписали такой, что дай пух каждому. Можно даже цокнуть так, что повезло.

– Частично да, - согласился Раз, - Всмысле, что животное пуховое. А так йа бы не цокнул. Если бы мы не попали точно по центру событий, не рисковали бы хвостами, и иголка была бы целее.

– Ну, вообще-то да. Как думаешь, что делать с Жабой?

Она имела вслуху, что Жаба оочень сильно негодует по поводу потери иголки. Её, Жабу, не интересовали конфликты и то, что иголкой был сбит волусячий крейсер - её интересовал профит, а профит потерепел Ущерб.