Регистан где-то рядом (сборник)

Комбат, а за ним и все офицеры засмеялись. Ложь была слишком очевидной. Но мужчина воспринял это, как добрый знак. Он тоже засмеялся, пытаясь заглянуть в глаза майора Тараборина.

 –  Все ясно, товарищи офицеры. У нас слишком мало времени. Вон колонна уже показалась на ленточке дороги. Малышкин, давай возвращайся к своим. Осматривайте дальше места возможных засад. Может быть еще таких «духов» выловишь. Объявляю тебе благодарность.

 –  Служу Советскому Союзу! – громко отчеканил офицер, приложив правую ладонь к панаме. Повернулся и побежал к своему БТР. Через пару минут только облако пыли поднималось вдалеке.

 –  Охрана! – крикнул комбат. Как из-под земли появились два солдата с автоматами. – Не спускать с этих «духов» глаз. Я пока доложу обстановку комбригу.

Сан Саныч скрылся в будке машины связи. Автоматчики, подталкивая задержанных стволами, отвели их в сторонку и показали на землю. Отец и сын послушно сели прямо в пыль пустыни, скрестили ноги.

Невский внимательно наблюдал за пленными – лица у них были напряженными. Они прекрасно понимали, что решается их судьба.

Командир батальона вернулся минут через десять. Не глядя ни на кого, он жестко произнес:

– Первый приказал отправить в Кабул. Выполняйте! Шухрат, пойдешь с ними. Переведешь там. Все остальные, по своим рабочим местам!

Он развернулся и опять исчез в будке машины связи.

Странно, но старший афганец понял, разобрав слово Кабул. Он закивал головой, заулыбался и, поднявшись с земли вместе с сыном, пошел в сторону, которую им указали люди с оружием.

Они так и шли бодро впереди, следом двигались два солдата и офицер.

– А почему они пошли в ту сторону? Ведь вертолетная площадка в другой стороне. – Невский недоуменно подо шел к замполиту Пястолову.

Владимир Иванович, мельком взглянув на доктора, буркнул:

– Ни хрена ты, Сашка, еще не знаешь, хоть и служишь в Афгане почти год. «Отправить в Кабул» – означает рас стрел. Так-то, док.

Когда прозвучали две отдаленные автоматные очереди, Невский даже вздрогнул, а потом весь сжался – ему показалось, что это через него проходят горячие пули, разрывающие все внутренности. Он даже присел. Но этого никто не заметил. Все были заняты своим делом. По всей длине видимой части дороги уже шла нескончаемым потоком боевая колонна. Впереди предстоял недельный рейд.

…Несколько часов управление батальона оставалось на месте, наблюдая движение колонны. Начальник штаба подсчитал, что она растянулась не менее чем на 30 км…

Часть пятая

1

Колонна шла рывками. То стремительный бросок на два-три километра, то получасовая стоянка, то медленное, почти черепашье продвижение, то опять рывок…

Третий батальон 70-й отдельной мотострелковой бригады был привлечен к июньской боевой операции. Основную задачу он выполнил – пригороды Кандагара, так называемая «зеленая зона», были тщательно «зачищены». Сейчас сводный отряд бросили на выполнение отдельной задачи. В состав этого отряда, как выяснилось, вошли несколько подразделений из мотострелкового полка, прибывшего аж из Газни.

Старший лейтенант Невский, исполняющий обязанности врача батальона, занимал командирское сидение на своем санитарном бронетранспортере. Этот БТР комбат майор Тараборин выделил ему в начале этого рейда еще пять дней назад. Так что не без основания доктор считал его «своим». Водитель-санитар рядовой Антон Молодчий был опытным и знающим свое дело: хладнокровно вел бронированного «коня» во время рейда даже под плотным душманским огнем. Санинструктор, младший сержант Анатолий Рябий уверенно исполнял обязанности и пулеметчика башенной установки. С такими ребятами доктору не было оснований для беспокойства.

Очередная остановка колонны. Водитель плавно затормозил, остановившись сразу за бронетранспортером комбата. Невский повторил действия майора Тараборина, выбравшись наружу и усевшись, как и он, свесив ноги в люк. Прямо перед бронетранспортером Сан Саныча ехала боевая машина пехоты (БМП-2). Вскоре на броне оказалась фигурка бойца. Старший лейтенант, в который раз внимательно всматривался в этого человека – что-то в его действиях казалось ему необычным. Вроде обыкновенный боец (или офицер), одет в камуфлированную форму, на голове – шлемофон. Но в то же время просматривалась какая-то мягкость в движениях.

Словно специально для старшего лейтенанта боец снял шлемофон… Невский не поверил своим глазам, даже протер их – длинные каштановые волосы рассыпались по плечам. Женщина?!

Да, это была молодая женщина. Она достала зеркальце и осторожно стала расчесывать свои пряди, поминутно встряхивая головой. Но что она делает здесь, на войне, да еще во время боевого рейда?! Изумлению доктора не было предела.

Похоже, удивился не только Невский. Майор Тараборин тоже был поражен – он оглянулся, кивнул Александру на незнакомку, показал большой палец. Всякие неожиданности подбрасывает служба в Афганистане. Казалось бы, уже перестал удивляться. Но сейчас… Испытал настоящий шок.

Между тем динамик-усилитель снизу, из чрева БТР донес до доктора переговоры между отрядом обеспечения движения и старшим всей боевой группы:

–  Подошел к вымоине. Выслал четверых саперов с собаками.

–  Проверьте, как следует. Не спешите.

–  Понял. Стоим. Без доклада саперов двигаться не будем.

–  Впереди – мост.

–  В каком состоянии?

–  Внешне – исправен. Проверяем на наличие мин.

Несколько дней назад жители крупного кишлака обратились к властям, а их представители – к советскому командованию с просьбой о помощи. Оказалось, что душманы перекрыли канал, идущий от водохранилища в этот кишлак, который теперь оказался на голодном водном пайке. А для того, чтобы никто не смог проникнуть к плотине и открыть водовод, подступы к нему заминировали.

Было принято решение силами советских саперов разминировать дорогу и плотину. Учитывая, что подступы к водохранилищу прикрываются многочисленными засадами и огневыми точками, в район выполнения боевой задачи вышли несколько подразделений, включая третий батальон и танкистов из Газни. Впереди двигался отряд обеспечения движения. Он и задавал темп всей колонне.

Сейчас пульс жизни хорошо ощущается только по радио. Доносятся приглушенные горами автоматные очереди. Невский напрягся. Все ли живы?

– Огрызнулись и скрылись, – слышится в динамике. – Потерь нет.

Как все-таки нелепо и неправдоподобно в наши-то дни, когда после Великой Отечественной войны прошло тридцать восемь лет, слышать эти суровые слова: «Потерь нет». Невский облегченно вздохнул.

– До плотины меньше километра. По карте – восемьсот метров. Ликвидировали два завала. Мин пока нет, – следует очередной доклад.