Реи?с

Алехин вышел из машины. С полкилометра позади бензозаправка трещала огнем, как колонна физкультурников – знаменами на параде. Ветер с пожарища дул в их сторону, и небо над ними уже застилала пелена черного, свистящего дыма. Немногочисленные прохожие разбегались в разные стороны. Несколько военных, сопровождаемые горсткой мальчишек, бежали в сторону пожара. Навстречу им из-за поворота выскакивали удирающие от войны бродячие собаки и уличные кошки.

Алехин достал из заднего кармана брюк платок. Вытер лицо. Протер глаза. Кровь продолжала сочиться откуда-то со лба. Он ощупал лоб и обнаружил неглубокую, но длинную рану над правой бровью рядом с переносицей.

«Зацепило чем-то, – подумал он. – Хорошо, голову не оторвало».

Липа вышла из машины, подошла к Алехину, оглянувшись пару раз в сторону пожара. Коленки у нее были ободраны и кровоточили. Алехин открыл багажник, из своего рюкзака достал аптечку, быстро отыскал в ней рулон ваты, пузырек с перекисью и тюбик с бетадином. Отщипнул ваты, обмакнул ее в шипящую жидкость и протянул Липе:

– На, протри коленки. Потом бетадином помажем, чтобы болячки не загноились.

– Это что-то типа йода, – ответила она, приходя в себя. – Я знаю. Нет, йодом не надо. Он щиплет и некрасиво. И маникюр весь измалюю.

Липа покрутила руками у себя перед лицом. Ладони тоже были ободраны и саднили.

Алехин рассмеялся, глядя на ее длинные ногти с пурпурным маникюром. Липа взяла у него ватку, быстро протерла себе обе ладони, взвизгнув пару раз. Потом протерла коленки.

– Теперь болячки некрасивые останутся, – сказала она, порылась в аптечке и отыскала в ней упаковочку мозольного лейкопластыря. Другого не было.

Пока мимо них, на скорости объезжая «Патриот» прямо по тротуару, дребезжа железом, без сирены, громыхала пожарная машина, Липа отвела руку Алехина и осмотрела его лоб. Рана оказалась не глубокой. Она взяла еще кусочек ваты, осторожно кончиками пальцев, стараясь не повредить маникюр, обмакнула в перекись и аккуратно прижала к его ране. Подержала в таком положении некоторое время, другой рукой поправляя ему прическу. Отняла ватку, выпятила губы, подула на рану, приложила ватку вновь, крепко прижала, отняла и одним умелым движением заклеила рану пластырем.

– У вас телефон есть? – спросила она.

– Есть, – Алехин достал телефон, посмотрел на экран. – Сигнала, правда, нет. Симка ростовская.

– Странно, – Липа окончательно пришла в себя. – Должна ростовская здесь работать. Но тут, в Донецке, сейчас такая хренотень с сигналом…

Айфон Липы остался лежать на заправке. Возвращаться за ним не было смысла. Наверняка сгорел.

– Куда едем? – спросил Алехин. – Подвезу. Но я в Донецке впервые. Дороги не знаю.

– А куда вам надо? – Липа говорила на суржике, окая и гэкая.

– По-хорошему – в штаб к Белкину. Мы к нему ехали.

– К Белкину? – девушка первый раз улыбнулась, вновь взглянув на Алехина. – Тогда нам по пути. Только не в штаб поедем, а сразу домой. Он сейчас дома.

– Откуда вы знаете? – удивился Алехин. – Вы его знакомая?

– Это он мой знакомый, – рассмеялась Липа. – А я его девушка.

– Вы из Москвы?

– Нет, я местная, – вновь улыбнулась девушка. – ППЖ. Походно-полевая жена – так он меня зовет. Типа шутка. Не смешно, правда?

– Понятно, – с каждым ее словом Сергей все сильнее удивлялся тому, как ему неожиданно повезло. – А что это за уроды? Ну, которые на вас напали?

– Это зверьки из чеченского батальона, – улыбка слетела с лица девушки. – Они недавно в городе. Непонятно, чем занимаются. Вернее, понятно: грабят, насилуют, тащат все, что плохо лежит, отжимают машины, дома, и никто им не указ. Зато на фронт – ни ногой. Только с бабами герои. Рудик пытается всеми силами отправить их обратно в Россию. То есть домой, в Чечню. Но на них ни у кого управы нет. Звери и есть звери.

– Рудик?

– Рудольф Иванович Белкин. Министр обороны ДНР.

– Я понял. Вы думаете, удобно к нему домой?

– Конечно, – девушка протянула Сергею руку. – Вы же мой спаситель. Без вас я бы уже в шашлык превратилась. Меня Липа зовут. То есть Лиля.

– Серг… – спохватился Алехин, пожимая ей руку. – То есть Юрий. Юрий Жданов. Дорогу покажете?

– Поехали, Сергей, то есть Юрий, – Лилия засмеялась. Она подумала, что мужчина ее передразнивает.

Надо быть повнимательней, подумал Алехин. С Белкиным такие номера не пройдут. Он распахнул пассажирскую дверцу , быстро перекидал оружие, два броника и несколько цинков с патронами из проема переднего сиденья на заднее и оставил дверь открытой для блондинки.

Пока Липа, или Лилия, усаживалась, вновь осматривая и ощупывая пальчиками свои разбитые коленки, Сергей обошел машину и открыл заднюю дверь, чтобы убрать аптечку в рюкзак. Кроме оружия и боеприпасов, значительное место в багажнике занимали шесть или семь увесистых прямоугольных пачек в коричневой бумажной упаковке. Алехин разорвал бумагу на одной из них. Это были стопки книг. Новенькие копии романа писателя Захарова «Битва за Донбасс». Он достал одну из книг, машинально полистал. На задней обложке был портрет автора. Алехин бросил книгу на асфальт. Потянулся было за всей упаковкой, но передумал. Закрыл багажник и сел в машину.

«Патриот» тронулся, набирая скорость. «Соловей Генштаба», летописец русского мира, политрук Платон Захаров, в военной форме, черных очках и с биноклем на груди, неотрывно смотрел с обложки своего последнего романа в черное небо над Донецком. Битва за Донбасс продолжалась. Без него.

Липа указывала дорогу. Здесь налево, тут направо.

Проехали какую-то безлюдную промзону с длинными бетонными заборами, складскими помещениями и трубами. На обочинах им попались четыре танка и две установки «Град». Экипажей не было видно. Трое мальчишек раскачивались на пушке одного из танков. Маленькая пятнистая собачонка тявкала, подпрыгивала и пыталась ухватить их за ноги.

Как только начался жилой район, сразу появилось множество людей. В основном это были женщины с ведрами. Они стояли в очереди к желтому водовозу, заехавшему прямо на некошеный выгоревший газон.

– Воду отключили, – пояснила Липа. – В центре реже отключают. А в частном секторе обычное дело. Иногда целый день нет ни воды, ни света. Говорят, из-за обстрелов. Они вот нагнали сюда этих «Катюш». Стреляют прямо из-под домов по аэропорту. А те в ответку.

– По аэропорту? – не понял Алехин. – Почему?

– Да там бендеровцы засели. Рудик говорит, они полосу охраняют, чтобы транспортники садились, когда ихнее наступление начнется. Вся война сейчас в основном вокруг аэропорта и происходит. Отсюда недалеко. Слышите разрывы?

Алехин приглушил двигатель, остановился. Через открытое окно было отчетливо слышно, как вдалеке ухала канонада.

– Ночью все небо там светится, – продолжила Липа. – Там в окрестных селах, говорят, ни одного целого дома не осталось. А они все фигачат и фигачат. И те и другие.