Реинкарнация примерного семьянина

– Угу, мир огромен и прекрасен, - тупо согласился я.

Николь продолжал:

– Я немного пробыл подмастерьем у двух братьев кузнецов в Широнской долине, но профессия так мне и не далась: в кузнице совсем нечем было дышать, а я так люблю свежий воздух… Я направился к морю: по пути бродяжничал, ночевал в храмах, набирал в лесу орехов и ягод, затем продавал в попутных городах. В целом, получал удовольствие от дороги. Когда я дошел до порта в Яшмовой бухте, то был чрезвычайно поражен красотой моря. Я смотрел как ребенок на исполинские корабли, стоящие на якорях, на сотни крепких, закаленных в штормах моряков. Я сразу же записался на первый отплывающий корабль. Им оказался огромный барк из черного дерева. Судно носило название «Злая Мачеха»

Он отвлекся от своих воспоминаний, проверяя, слушаю ли я его. Я увлеченно кивнул головой.

– И вот, уже как больше года я тружусь младшим матросом на этом судне и гордо ношу нашивку с его названием. Поначалу было очень тяжело. Меня постоянно мутило, моряки постоянно бросали в меня свои шуточки, не воспринимали всерьез. Но когда я вставал на самый нос корабля, то ощущал эту безоговорочную мощь бескрайнего пространств. Я впитывал соль вместе с ветром и чувствовал, слово пролетаю над водной гладью на спине огромной птицы. В такие моменты я забывал абсолютно обо всем. Море давало мне силы, и я засыпал каждую ночь только с мыслью о нем…

Рассказ юнца меня поразил. Неужели и вправду, такой робкий и нежный парень, как он, смог влиться в такую тяжелую и суровую профессию? Действительно говорят, что любовь бывает разной. Можно любить жену, можно любить своих детей и внуков. Но вот Николь Бланд был безоговорочно влюблен в море. Оно подпитывало его силами, насыпало ему храбрости и стойкости. Такие простые, как пять копеек, истины, работали и в этом, и в моем прежнем мире совершенно одинаково.

— Это хорошая история, Николь Бланд.
– Поддержал я собеседника.
– И, заранее извиняюсь за такой вопрос, но мне кажется, что твоя манера речи не совсем соответствует твоей профессии.
– Я покосился на мужланов за соседнем столом: они громко чавкали, рыгали и отпускали непристойности в адрес подавальщицы.
– Человек с такой речью либо учился в очень хорошем месте, либо прочитал не одну сотню книг. А может, и то и другое.

– Вы совершенно правы. До того, как я ушел из дома, я обучался в Ровандирской академии имени Карла Четвертого. Попасть туда невероятно сложно, даже имея влиятельных родителей, деньги и власть. Люди со всех континентов пытаются туда пробиться. Кто-то привозит с собой золото и рассыпает его прямо на крыльце административного корпуса, кто-то пытается надавить на местную власть, переходя к откровенным угрозам. Но академия никому не подчиняется. Никому!
– На последнем слове он грозно вытянул в воздух указательный палец.

– Как же ты тогда поступил туда на обучение?

Николь устало выдохнул.

– Мой отец - учитель в этой академии. Он преподает там ботанику и постоянно твердил мне, что меня взяли исключительно за мои способности к обучению. Но мне всегда казалось, что к моему поступлению приложил руку именно он.

– Что это за место такое? Чему же там обучают, раз все стремятся туда попасть?

Он слегка наклонился ко мне и перешел на шепот, при этом оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что нас не подслушивают:

– Говорят, что избранных студентов начинают обучать «особенным» предметам.
– Он еще раз возбужденно посмотрел по сторонам.
– Искусство рун, зельеварение, левитация и многое другое, чему не сможет обучить ни одна друга академия или школа в мире. А все потому, что только там обитают Белые жрецы из древнего и уже несуществующего мира магии. Последние из живущих магов.

Он откинулся на спинку стула, не отводя своих глаз от моих.

– Большего я, к сожалению, не знаю. Да и магии никакой и не видел. Все эти байки переходят из уст в уста и разносятся по всем землям. Я же проучился там почти два года и могу заверить, что это всего лишь достойнейшая академия, с жесткой дисциплиной, продуманным учебным планом и вкусной столовой, но никак не школа магии и колдовства.

Да уж… Рассказать бы ему про свою шарагу. Про вечно пьяного информатика, про полтарашку пива в курилке на перерывах, про «стрелки» после пар группа на группу. Но уже начинало темнеть, а значит, и историям конец.

– Ты отличный собеседник, Николь Бланд, но мне уже пора.
– Я встал и похлопал его по плечу.
– Когда в следующий раз будешь в нашем городе, обязательно разыщи меня.

Я ему улыбнулся теплой, дружеской улыбкой, затем развернулся на пятках и двинулся к выходу.

– Как же разыщу вас, если не знаю вашего имени?
– Кричал через весь зал Николь.

– Спроси у гвардейцев про Артура, наемника в черном плаще. Они-то уж меня знают… - Бросил я через плечо и вышел в улицу.

Глава 5

С наступлением ночи Харилькольд проваливался в глубокое молчание. Тишину время от времени разбавлял лишь едва уловимый шепот полусонных гвардейцев, треск лоскутов огня в настенных факелах и масляных стойках, мелодичный свист гуляющего меж домов ветра.

Жизнь наемника была тесна связана с ночью: наши навыки скрытности и черные плащи делали нас практически незаметными в темное время суток. И я помню свои первые недели обучения в гильдии наемников. Мастер теней Глориус Дайн врывался в наш барак, поднимая всех сонных и еще совсем зеленых учеников на ноги.

Он закрывал дверь на ключ, завязывал себе глаза плотной плащевой тканью, вооружался длинной палкой и заставлял выполнять одно нехитрое упражнение. В каждую из такой ночи он говорил, что спрятал второй ключ от двери где-то в комнате, и что наша задача найти этот ключ, не издав ни звука. Честно признаться, я никогда не думал, что человек способен развить такой острый слух, каким обладал мастер Глориус.

В свои шестьдесят с хвостиком он реагировал на каждый шорох, на каждый вздох и скрип, затем молниеносно наносил больнейшие удары своей палкой по источнику этих звуков. Мало того, во всеобщей какофонии лежащих и стонущих от боли курсантов мастер Глориус мог и дальше различать крадущихся юнцов, коих вскоре тоже настигала его палка.

– «Вы двигаетесь как люди и воняете так же, - рычал на нас старый мастер.
– Следите за своей тенью, скользите подобно ей. Пустите ее в свои мысли…» - Значение его слов мы начали понимать лишь к концу нашего обучения. Двенадцать некогда нерадивых, глупых и ненужных этому миру сорванцов в тот момент стали профессиональными, исполнительными и ответственными наемниками…

Перед тем, как встретиться с Юми у западных ворот, я успел заскочить к себе домой, чтобы забрать свой меч. Я подумал, что иметь при себе оружие совсем не будет ошибкой, даже несмотря на то, что Штрус предупреждал, чтобы мы не вступали в драку с тем таинственным шпионом. В таких делах не исключены сюрпризы. Я застал ее уже на самом верху стены. Юми что-то бурно обсуждала с дежурным гвардейцем, при этом размахивала своими руками так яростно, словно на нее налетела стая ворон.

– Ты много о себе мнишь, солдатик! Ишь какой, расфуфырился, стоишь тут весь такой в своих сияющих доспехах и копьем наперевес!
– Нападала Юми.

Я тем временем уже добрался до вершины стены, подошел к ним поближе и узнал гвардейца, на которого злостно срывалась моя подчиненная. Парнишку звали Холтес, и мы состояли с ним в довольно теплых приятельских отношениях.

– Артур, слава богам!
– умоляюще обратился ко мне Холтес.

– Холтес, какая встреча, дружище! — Я протянул гвардейцу руку навстречу его руке.