Реинкарнация: вторая жизнь в альтернативном мире

Короче говоря, даже не многие взрослые смогли бы высыпаться в таких условиях. А тут ещё и дети, у которых стресс, резкая смена локации и новые лица. Ну и помимо этого им всем ещё не дают лишний раз вздремнуть во время поездки, потому что, как я понимаю, в этом случае наверняка появятся проблемы с тем, чтобы уложить их ночью спать, а им и так одного неспокойного в виде меня хватает с головой. Поэтому стоит только кому-то из детей начать засыпать во время поездки, как к нему сразу же подходит кто-то из взрослых и начинает будить, пытаясь отвлечь на что-то другое. Правда, некоторым детям везло и им всё же давали поспать часок-другой, но это всё же больше исключение из правил.

Ну и разумеется, всё это выливается в истерики и крики, причём как локальные, так и не очень.

Из-за этого мы, кстати, после завтрака даже задержались немного на этой полянке, хотя должны были поехать сразу же, как только последние дети доедят свои порции. Как бы то ни было, рисковать нашими жизнями и жизнями детей взрослые не стали и, не дожидаясь конца истерики некоторых детей, усадили всех нас в повозки, и вот так мы под детские крики и продолжили наш путь.

После этого ушло ещё порядком времени прежде, чем их массовая истерика закончилась и мы продолжили ехать в относительной тишине. Но этот промежуток времени кажется полной мелочью по сравнению с тем промежутком времени, что у нас занимала вся остальная поездка.

Ладно, если бы это была однодневная поездка. Даже ладно, если бы это была двухдневная поездка — её тоже можно как-то выдержать. Но это уже целый третий день проведённый в этой поездки. Конечно же, от такого легко устаёшь.

И спасают нас от этой усталости только три остановки, что мы делали каждый день, чтобы лошади могли нормально отдохнуть и продолжать путь дальше: первая-утренняя — спустя первые три-четыре часа поездки, вторая-обеденная — спустя ещё часа четыре-пять и третья-вечерняя — спустя ещё три-четыре часа пути. Длительность утренней и вечерней остановки всего лишь час, а длительность обеденной остановки аж целых два часа. Итого, не считая ночи, у нас есть лишь четыре часа в день, во время которых мы не коптимся в повозках.

Но если первая половина дня именно так и прошла, то вот вторая половина дня сегодня, неожиданно для меня, потерпела изменения.

Началось же всё с того, что мы, как и в прошлые два дня, встали на обеденную остановку. Кто-то из взрослых начал помогать детям вылезти из повозок, а после за ними следили, кто-то в этот момент уже кормил лошадей, а кто-то из них доставал котёл, закуску и ингредиенты для уже приевшегося лично мне грибного супа.

Всё было как обычно.

До того момента, когда к нам неожиданно подошёл Дин.

— Вставай, парень, — сказал он, загораживая собой солнце.

— Что? — удивился я.

А розоволосая девочка, сидящая рядом со мной, начала пугливо переводить взгляд с меня на Дина, при этом переодически озираясь по сторонам, явно пытаясь понять, почему он к нам подошёл и сказал это, если ранее ничего подобного не было.

— У нас ещё полтора дня пути впереди. А у нас заканчивается еда. Так что побыстрому сходим в город небольшим составом и вернёмся обратно.

— Но…

— Или ты не хочешь идти?

— Подожди…

— Думай быстрее, — продолжал он надавливать на меня, не оставляя мне времени подумать и задать имеющиеся вопросы.

Буквально пара секунд раздумий и я встаю на ноги.

Глава 20

— Я… я тоже иду! — неожиданно произнесла девочка, встав следом за мной.

— Не-а, — не задумываясь и на секунду, отмахнулся от неё Дин, — ты остаёшься.

— Что?.. Но… почему?!.

— Потому что тебя не позвали. Достаточно веская причина?

Девочка, замешкавшись, нахмурилась и недовольно сжав кулачки, отвела от него взгляд, при этом печально опустив голову.

— Пошли, — сказал мне Дин, развернувшись.

Я окинул девочку взглядом и прикинув в голове, что так даже лучше, пошёл вслед за Дином. Но не прошло и минуты, как…

— Постойте, — окликнул нас девочка, когда мы уже отошли от неё на несколько метров. Мы остановились и, развернувшись, посмотрели на неё. — Я тоже иду с вами!.. — громко, но далеко неуверенно произнесла она, смотря на Дина.

Дин приподнял удивлённо брови и ответил ей:

— Я ведь уже сказал тебе, что беру с собой только этого пацана.

— Почему?!

— По кочану. Будь хорошей девочкой и не пререкайся со взрослыми.

— Нет! — неожиданно очень громко выкрикнула она. — В том месте именно этому и учили, и что в итоге?! — и не давая Дину даже шанса ответить ей, она продолжила: — Так что я пойду, потому что я хочу пойти! И мне неважно, кто приглашён, а кто — нет!

Дин от столь неожиданно пылкой речи даже растерялся на несколько мгновений, не зная, что ответить. И это — не говоря уже обо мне. Для меня видеть подобное от этой, обычно столь тихой и спокойной девочки слишком уж непривычно.

Нет, у неё подобное, конечно, уже проявлялось — вспомнить только тот момент, когда я только очнулся и мне постепенно рассказывали о произошедшем и предстоящем. В тот момент она не выдержала и, кажется, впервые в жизни подняла голос, хоть и совсем ненадолго.

Только вот я думал, что это лишь единичный случай — что ей просто нужно было выплеснуть всё скопившееся. Но, как оказалось, судя по всему, я ошибался на этот счёт…

— Послушай… — попытался, объяснить ей Дин.

— Я не буду ничего слушать! Либо я еду с вами, либо… — девочка задумалась на несколько секунд, но после, покрутив головой по сторонам, продолжила: — либо я рассказываю об этом всём всем остальным — и нам и взрослым, и… и Нэнси!

И высказав это, она подняла взгляд и твёрдым взглядом посмотрела на Дина. А он же в ответ… вздохнул, закатил глаза, слегка откинул голову назад и, зачесав рукой волосы назад, сказал:

— Ладно, ты, мелкая шантажистка, едешь с нами, — девочка, услышав это, моментально смягчилась. Однако Дин продолжил: — Но есть одно правило, без которого я не возьму тебя.

— Какое?

— Никаких возражений и неподчинения — что я говорю, то и делаешь. Ясно? — девочка тихо угукнула, кивнув. — К тебе это, кстати, тоже относиться, — проговорил он, смотря на меня.

Я в ответ сразу же кивнул, после чего моментально перевёл взгляд обратно на девочку, поведение которой, в моём понимании, было ну слишком уж ненормальным и противоестественным для неё. Она же, отстояв свою позицию, за пару мгновений стала такой же с виду тихой и спокойной, как и обычно, будто бы пару секунд назад и не было всех этих криков. Разве что на её лице проскальзывала слабая, небольшая и явно крайне самодовольная улыбка, что тоже была для неё чем-то новым и… странным.

Она же, будто и не замечая этих странностей в себе, подбежала ко мне, взяла за руку и кивнув мне за спину, спросила: