Рекламщик в ссылке для нечисти

— Истинно так, Васенька.

— И граница действует только на нас, а остальные могут и прийти, и уйти?

— Всё верно говоришь.

— Круто. Значит, вот что...

Василий погрузился в раздумья. Картинка в его голове складывалась ну просто отличная. Он потёр ладони друг о дружку, глубоко вдохнул и сказал уверенным тоном:

— Сделаем заповедник. Назовём, допустим, «Сказка». Только мне нужно будет, чтобы все местные за работу взялись, луг этот ваш расчистили, дорогу засыпали. С домами что-то сделать тоже надо, а то смотреть неприятно. В деревне откроем гостиницу и ресторан, можно варить мёд...

Оживившись, он поднялся, быстрым шагом подошёл к окну и спросил:

— А этих ваших костомах и ырок по ночам отсюда видно? В дом они не лезут? Значит, здесь можно открыть наблюдательный пункт для тех, кто захочет пощекотать нервы.

— А хозяйку и спрашивать не нужно, — ехидно вставила старуха.

Василий вздохнул.

— Я вам такую рекламу сделаю, — проникновенно сказал он, — что люди со всех ног побегут. Очередь будет стоять, за месяц начнут записываться! Разве плохо, если вам деньги за это платить будут? Есть у вас деньги здесь вообще?.. Пофиг, берите плату зерном, или чем там в ваше древнее время рассчитываются — мехом, или товарами всякими, которых тут не хватает. Вам тут реально много чего не хватает. Вы только представьте, какую красоту можно навести!

Василий раскинул руки. Он уже представлял эту красоту и мысленно подсчитывал доходы. Ему всё нравилось.

— Слухи пойдут, дойдут до столицы, и царь точно захочет приехать, — продолжил он. — Приедет, значит, посмотрит, обалдеет от того, как всё круто стало, и скажет: «Ничего себе! Вот это, я понимаю, источник дохода! И как я только сам не догадался? Кто же это у вас умный такой? А ну, приказываю его наградить!» А я попрошу в награду, чтобы колдун меня домой вернул. Получается, и у вас тут жизнь наладится, и я свою проблему решу. Ну, отлично же?

Он ждал ответа, но они только смотрели на него и молчали.

— Ну? — не выдержал Василий.

— А и хорошо, — решительно и сердито, как будто спорила с кем-то, сказала Марьяша и тряхнула головой. — Не любо мне, что глядеть на нас будут, как на зверей заморских, да уж больно Казимиру нос утереть охота, змею чёрному. Он-то сказал, мы нелюди, токмо пакостить да портить всё и можем. Хотела б я взглянуть на рожу его поганую, ежели бы в нашей-то Перловке дела на лад пошли!

— А вам с отцом и не обязательно тут оставаться. Я, может, упросить смогу, чтобы вам разрешили из ссылки вернуться...

Но Марьяша возразила, даже глаза зеленью блеснули:

— Нечего нам делать в стольном граде, покуда царь Борис лиходея этого привечает! Да и негоже это место бросать. Или пущай всем волю дают, или мы с тятей и шагу из Перловки не сделаем!

И обернулась к хозяйке, рыжая коса по спине мотнулась:

— Бабушка Ярогнева, а ты что скажешь?

Та усмехнулась едва заметно, внимательно посмотрела на Василия и спросила:

— А с чего ты, добрый молодец, решил, что тебя за этакое наградят?

— А как же? — даже растерялся он. — Почему нет-то?

— Всякое бывает, — уклончиво ответила старуха. — Охота порядок наводить — наводи, нешто я тебе указ. А только помощи моей не жди, и гостей мне сюда водить не надобно. Ну, я гляжу, тебе уж полегчало, так и займись делом каким, а у меня свои имеются.

Поднявшись из-за стола, она собрала пустые кружки, ополоснула их над ведром и вернула на полку. И всё стояла к гостям спиной, будто намекая, что разговор окончен.

Василий немного огорчился. Ладно, особой помощи от бабки всё равно не дождёшься, и чем смотреть из её окон, можно построить обзорную площадку, ещё и лучше выйдет. Но что, если не она одна скажет, мол, делайте, что хотите, а меня не трогайте? Он ведь сам это дело не осилит! Он вообще по рекламе, а не по восстановлению сельского хозяйства.

— Ладно, — сказал он. — Спасибо за чай, или что это было. Пойду, и правда, делом займусь, что время терять. Идём, Волк!

Пёс поднялся, отряхнулся и вильнул хвостом, показывая, что готов идти.

Луг после тёмного прохладного дома казался нестерпимо солнечным. Василий смотрел из-под руки, щурясь, и представлял, как это всё может выглядеть, если вон там поставить забор, а озеро расчистить, и нарисовать указатели, и родничок облагородить...

— Давно вы тут живёте? — поинтересовался он.

— Да уж две зимы, — ответила Марьяша.

Она шла рядом, и от солнца казалось, что её рыжие волосы занялись белым пламенем. И Мудрик брёл чуть позади, прихрамывая, такой тихий, как будто его и не было совсем.

— И сами всё тут строили?

— Токмо ограду на холме возвели, а избы-то и прежде стояли. Место здешнее лихое: то хвори людей возьмут, то коровёнки в лес забредут, да и не выйдут, а то поля родить перестанут. Вот люди и ушли кто куда, опустела деревня. Самое место для нечисти и нелюдей всяких.

— А колдун, получается, не нечисть? А вон там что было?

— Он же человечьей крови, а не лесной! А там поля были, токмо давно уж никто не пашет и не сеет.

— Значит, можно засеять, — задумчиво пробормотал Василий.

Волк, радуясь простору, унёсся далеко вперёд, а теперь вернулся, шумно промчался мимо и устремился туда, где паслись коровы. Зазвенел его лай. Василий обернулся, окликнул, но где там! Пёс заливался, обходя стадо — впрочем, держался в стороне. Пастух его шугнул.

Коровы флегматично щипали траву. В этих местах они наверняка видали тварей и страшнее, что им пёс-недомерок. Но пока Василий смотрел на стадо и лес, он заметил другое.

Из окна старухиного дома вылетела ворона. Держась низко, она свернула к опушке, у первых елей набрала высоту и скоро исчезла из глаз.

А он только что там был и никакой вороны не видел и не слышал. Может, потом прилетела?..

— Богдан! — гневно крикнула Марьяша, приложив ладони ко рту. — Хлыстом-то не смей!

И добавила тише, сердито:

— У, нелюдь! Схожу к нему, что ли...

Пастух, отчаявшись прогнать Волка, щёлкал по земле хлыстом, и пёс отпрыгивал, рыча, и пытался ухватить конец зубами.

— Так я-то чего? — жалобно откликнулся пастух. — Заберите зверя вашего!

— Волк! — рявкнул Василий. — Ко мне!

Пёс нехотя послушал. Отошёл, ещё ворча и косясь на хлыст, потом пошёл к хозяину, всё ускоряя шаг. Доскакал уже весёлый, блестя глазами, как будто ничего плохого и не делал.