Рекомбинатор. Том 3. 7Я

А еще я задумался о возможном исполнении просьбы Агнет и пополнении бюджета. Имелся, конечно, на продажу и запас «художественных ценностей» от графа Белбарсова. Но весь объем сбыть быстро можно было только со значительной скидкой. Это мне и Ибрахим и Радим говорили.

Граф готов был выкупить свое бывшее имущество по оценке моих экспертов, но просил месяца полтора-два на сбор необходимой суммы. Банкиры пошли нищебродские какие-то, не могут пятьдесят тысяч выложить из кармана!

Через юриста я пообещал графу, что буду его «порнооткрытки» художественные, с пастушками, продавать по мере нахождения покупателей. А он выкупит что останется, когда деньги найдет.

С ходу нашлись двадцать тысяч у графа-искусствоведа! Ага, а хитрый Ибрахим не давал графу выбрать что-то по отдельности — только лотами покупай случайными!

Но стройка, пополнение дружины, обустройство имения — достаточно резво опустошали счета. До урожая чудо-травок мы дотянуть были должны. А пять тысяч — это пять тысяч!

И я прикинул сроки ближайших задач и вероятности «прилета» неприятностей. В принципе, недели две у меня примерно имелось «свободных». И Вышегорского надо дожидаться и Надзор только в следующем месяце практикой загрузит.

Местный глава «поджигателей», господин Синеелин, через свою канцелярию уже уведомил меня, что геройствовать я буду сугубо на родине. А то были 'сверху) какие-то поползновения меня в другие края отправить! Еще и теоретическую литературу мне прислали, чтоб я время не терял. Было бы, что терять, блин!

По Пречистым пока была тишина. Жажда уже собиралась возвращаться в Биармщину — здесь тоже дел по горло. А агенты в столице будут держать руку на пульсе. Еще и симбионт разведчицы, Маля, за своими экс-пленителями и убийцами сородичей проследит.

Поеду-ка я в столицу. Перехвачу там лемурку и окончательно определюсь с командировкой. В неделю она должна уложиться, в идеале. Дня четыре из них на перелеты. Если быстро разобраться с задачей не получится, то там и за полгода можно не справиться…

Страшнее оказалось в эту поездку вырваться. Что отец, что Буревой — находили тысячи разумных аргументов против. Но тут «сам» Подушка сказал, что любопытно и полезно будет! Хотя сомнения уже и у мистика появились- по срокам больше.

Но потом — вообще, на год или больше может все отложиться! Надо! Пять тыщ — надо! И через день я уже встречался в Светлограде с главой своей разведки.

— Не вовремя, если спросишь меня! Все не вовремя с этой поездкой… — сообщила мне Жажда, явно пребывающая в дурном расположении духа.

— Спрошу, что конкретно можешь сказать? — уточнил я.

Нельзя сказать, что я сам не ощущал некоторую тревожность. Но это было уже практически привычным и постоянным восприятием мира. И точно не было поводом останавливаться в своем развитии и… в заработках!

— Да в том-то и дело… — чертыхнулась Жажда. — Все тихо… как перед грозой. И чистюли какие-то вялые. Так, свои регулярные собрания и митинги проводят — и все. И от агентов — тишина.

— Так Двор же царя-батюшки переезжает, — удивился я ожиданиям какой-либо повышенной активности в замирающем городе.

Осенью, Его Величество Достослав обычно перемещался с семьей и основными чиновниками на Черное море — в Феодосию или в Форос. Особенно, если летом не было выезда Двора на Янтарное море.

Аркона-то, на янтарноморском Руяне –вообще была родовой вотчиной царского рода. И этим летом «перемещения столицы» как раз и не было. Все в порядке вещей.

— Как только тебя Буревой отпустил, дубина он воздушная! — сердито цыкнула лемурка. — Батюшку-то ты не почитаешь, понятно!

«Как» меня «отпускали» конкретно — я вспоминать не хотел. А слышать о своей сыновьей непочтительности от беспризорницы, наемницы и уголовной преступницы (на землях Запада) — было даже забавно.

— Вот тебе и поручается подстраховывать меня — на время отсутствия, мамочка! — улыбнулся я надувшейся шпионке-воспитательнице.

А на «мамочку» — еще и отдельно обиделась! Подумаешь, чувствительная машина смерти какая! А не надо сюзерену и командиру на прорехи в воспитании пенять. Я по делу еду, а не на пляж!

— Там есть отличные пляжи! — вылез Циркач, не разобравшись в тонкости момента.

В общем, очередная провожающая — практически плюнула (образно!) мне на прощание, не разделяя мое решение. Слишком я добрый, да! Потому что — паладин.

— Надо сжечь какой-нибудь город и это пройдет, мрях! — посочувствовал мне демоненок.

— Ты же «концептуальный» хаосит! Зачем тебе разрушение города? — поддел я симбионта.

— А мы сначала заключим с ними мир, а потом — сожжем сразу и разрушим! Какая досада! Мре-хе-хе! И это не мне. Все для тебя, Многоликий! Я тут подобрал на досуге варианты правильного образа…

И я отправил Переплута проверить благополучие его подопечной. Пусть Мале образы свои показывает. Если всех слушать (не путайте почитание и покорность!), то я буду с демонскими рогами на голове окапываться в Чернотопье для безвылазного и «безопасного» сидения в обороне.

Ага, чтобы пятую точку свою не светить в страшном мире, а наоборот — домовенку Ику только помогать, не дальше двадцати метров от печки!

Баронесса Ойвинд моей оперативности сильно и демонстративно порадовалась. Правда, я не выспался почти. Ну, потому что радости — было много… Да и демонстрации Агнет — впечатляли.

А после завтрака мы поехали в родовой склеп баронов Ойвинд, чтобы проверить эманации от праха почившего супруга баронессы.

Чувствовал я себя в усыпальнице слегка не в своей тарелке. С одной стороны, хочу роду Ойвинд помочь до правды докопаться. А с другой — вдове, кхм… помогаю. Да пофиг! Что теперь, хоронить что ли заживо — такую красавицу!?

— Это было бы… безнравственно! И бесчеловечно! — возмутился Циркач.

— Нравственно то, что помогает нашему Пути! — успокоил меня окончательно Подушка. — Или, хотя бы, не мешает… Как вы мне — прямо сейчас!

Только вот сердитость мистика, на фоне изучения праха, мне не нравилась:

— Что там вырисовывается? Я без глубокого погружения — ничего не ощущаю,– попытался я оправдаться за то, что с трудом отвлекался от траурного наряда Агнет, идеально подчеркивающего ее фигуру.

А ты, Циркач, просто охренел! Мы не будем делать здесь ничего «медленно и печально»! Купол… отложенный!

Но аурная чувствительность для манипуляций Подушки уже была не нужна:

— Пусто. Из всех следов — можно лишь подтвердить, что это, скорее всего, прах барона Ойвинда. Есть некое сродство с другими «обитателями» этого мавзолея. А тело — будто сжигали с очищающим ритуалом… Значит, со смертью что-то было… нетипичное, — с ноткой научного интереса заявил наш гуру.