Ректор для попаданки

Против кошки драной!

— И правда, — процедила женщина. Протянув мне руку характерным жестом — кистью вверх, и сказала величественно: — Белинда.

— Алёна, — я аккуратно пожала сухую ладонь. — Вот теперь приличия соблюдены. Мы должны объединиться и изгнать Риеллу навсегда из жизни Эдмонда и Снежианны.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Белинда ди Белуччини выпрямилась, замерла, и в её глазах отразилась высшая степень недоверия. Потом я увидела последовательно сменившие друг друга подозрение, озарение, признание. Мадам матушка ректора терпеть не может Риеллу. И это даже сильнее, чем неприязнь к самозванушке мне.

Что ж, я не ошиблась в выборе союзника.

Всякая свекровь ненавидит невестку. Теперь главное — не выдать себя и не заслужить точно такую же ненависть в отношении меня из-за недвусмысленной симпатии Эдмонда ко мне. Я должна была быть предельно логичной, скрытной и хитрой. Хотя последних два качества никогда раньше не проявлялись в моём характере...

— Зачем вам это, госпожа Хранитель? — выдавила из себя Белинда. Я взглянула на вошедшую Аннабелль, подождала, пока служанка выгрузит на стол с подноса чайник, две чашки на блюдцах, сахарницу, тарелочку с маковыми плюшками, две рюмочки с тёмно-карамельной жидкостью, и ответила лишь тогда, когда девушка вышла за дверь:

— Видите ли, это строгий секрет, который доверили мне книги. Я смогу снять проклятье богов, если Эдмонд будет счастлив. А с Риеллой он не будет счастлив никогда.

— Что? — даже растерялась Белинда. В её глазах появился страх, который она тут же прогнала — железная леди, воистину! Нахмурившись, матушка ректора налила себе чай, чтобы взять паузу для раздумий, а потом спохватилась и сделала то же самое для меня. Протянула тихо:

— Вот уже не думала, что...

— Что — что? — ухватилась за ниточку я. — Говорите, леди ди Белуччини. Всё, что вы скажете, навсегда останется только между нами!

Она вздохнула, открыла было рот, но в растерянности подняла с ковра нечто, на что наступила ногой. Я обмерла: в пальцах Белинды поблёскивала запонка в виде четырёхлистного клевера.

— Могу я спросить, при каких обстоятельствах мой сын потерял запонку у вас в покоях?!

Голос матушки ректора зазвенел сталью, и я испугалась. Ну конечно, теперь Белинда примет меня за ревнивую сучку, которая просто хочет устранить конкурентку любыми доступными способами!

— Я всё могу объяснить, леди ди Белуччини!

Глава 14. Коалиция

Обычно фразы, подобные «я всё могу объяснить», ведут только к большему запутыванию ситуации. Начинаешь увиливать от прямых фактов, пытаясь выгородить себя, что-то умолчать, что-то сказать не полностью.

Мне пришлось солгать. Но я видела по глазам мадам вал ди Белуччини, что она всё прекрасно поняла. Но, к счастью, не стала заострять на этом внимания. Видимо, Риелла была более крупной костью в её горле, а меня можно было оставить на потом.

А после мы приступили к составлению нашего коварного плана по устранению матери-кукушки из жизни Снежианны и Эдмонда.

Я не чувствовала угрызений совести — желания быть с ребёнком и любить свою дочь я в этой женщине не увидела. Лишь суровый эгоизм и манипулирование детской безусловной любовью.

Девочку было безумно жаль. Её использовали в грязных взрослых играх, как разменную монету. Никто не думал о чувствах Снежианны, о том, как это всё отразится на неокрепшей детской психике. Чёрт побери, да несчастный ребёнок неизвестно сколько проторчал в шкуре котёнка, и всё это по вине безрассудной мамашки, которой и дела не было до своей кровиночки!

Я не хотела лишать Снежианну матери, нет. Но я хотела положить конец этим манипуляциям. Снежка — не щит, не приз и не вещь, с помощью которой можно шантажировать Эдмонда. Этот ребёнок нуждался в чистой, бескорыстной любви. И если для этого потребуется стукнуть безответственную мамашу по голове, я это сделаю. Не с помощью леди Белинды, так без неё.

Именно с таким настроем мне и удалось привлечь женщину на свою сторону. Я видела в глубине мудрых глаз матери Эдмонда искреннюю любовь к внучке. И она прекрасно понимала всю тлетворность влияния Риеллы на малышку.

Мы просидели до полуночи над нашим планом. В ход пошли и сиротливо стоявшие на столе рюмки с коньяком, и несколько порций кофе, за которым я посылала Аннабелль.

Лишь с наступлением новых суток госпожа Белинда ушла в свои покои, напоследок посоветовав мне держаться подальше от её сыновей. «В целях моей же безопасности», как пояснила она с мягкой улыбкой. Но я прекрасно прочла подтекст. Мне заблаговременно указывали на моё место. Мол, с проблемой помоги разобраться, но на чужой каравай роток не разевай.

Я слишком устала и в тот момент не хотела даже мысленно спорить и что-то доказывать матери Эдмонда. Главное было одно — у меня появился очень сильный союзник. Такой, который размажет Риеллу по стенке и глазом не моргнёт.

А я... я буду рядом, чтобы помочь пережить этот сложный период одной маленькой девочке, попавшей в жернова войны между взрослыми.

***

— Доброе утро! — противно милым голосом поздоровалась со мной Аннабелль, распахнув шторы моей спальни. Яркий солнечный свет брызнул в глаза, ослепив и заставив зажмуриться.

— Который час? — зевнув, спросила я и натянула по самый нос мягкое одеяло, не желая покидать своё уютное гнёздышко.

— Половина одиннадцатого, Госпожа Хранитель, — бодро ответила служанка и подала мне халат. — Я уже подготовила вам воду для умывания.

Намёк понят, поспать не дадут. Я с сожалением выползла из кровати и только сейчас осознала то, что сказала мне Аннабелль.

— Как половина одиннадцатого? Почему меня не разбудили раньше?

— Так... — девушка смущённо потупила взгляд. — Пытались...

Я нервно дёрнула полы халата и быстро направилась в ванную. Как же так, я обещала леди Белинде, что буду у неё к одиннадцати!

Как можно было проспать начало «боевых действий»?!

А вот не надо было пить коньяк!

Тем более, что одним бокалом мы не ограничились.

Зато теперь я располагала нужными сведениями о Риелле и её семье. Род больших белых кошек вымирал. Неизвестно отчего, но тем не менее. Оборотни рождались не в каждом поколении, поэтому Риелла возомнила себя избранной. Она жила, как хотела, прожигая деньги своей пока ещё не бедной семьи, гуляла сама по себе, получала всё, что хотела.