Ректор

— Бежим! — кричит певичка. — Мой экипаж на улице!

Не понимаю, почему она решилась помочь, но отказываться не планирую. Потом разберусь. Нам навстречу выбегает повар с огромным тесаком в руке. Певица немедля ни секунды продемонстрировала свою точеную ножку и остроконечные туфельки на высоком каблуке. Благо у нее платье по бедрам имеет длинные разрезы и не сковывает движений. Молодая женщина нанесла коварный удар повару, у которого выпал из руки тесак, глаза закатились, а сам он схватился за пах и стал оседать. Судя по раздавшемуся чпоку, когда туфелька нашей неожиданной помощницы оказалась между ног повара, то тому не позавидуешь.

— Ха, наконец-то, будешь знать, как официанток лапать и щупать! — восклицает певица, пробегая мимо скулящего повара.

Почему за певицей следую? Из-за того, что в ее ауре всполохи надежды и удовлетворения от возможности отдать долг. Думаю, она пытается за что-то мстить, а значит мы с ней в одной лодке.

— Савелий! Ты где?! — озирается во внутреннем дворике молодая женщина.

— Хозяйка, бегу! — раздался глубокий бас и показался невысокий и щуплый мужичок, направляясь к одному из экипажей.

На втором этаже распахивается рама. Раздается несколько выстрелов, пули выбивают крошки камней около наших ног. Не раздумывая, шарахаю на звук молнией, кто-то вскрикивает, сыпятся осколки разбитых стекол. Откуда-то прилетает бутылка из-под шампанского и врезается в спину певицы, опрокидываю ту на землю. Еще один выстрел! Отвечаю ударом воздушного кулака. Экипаж уже разворачивается, Савелий размахивает в воздухе вожжами и что-то орет, а его хозяйка с трудом приподнимается и вновь падает. У певицы руки в крови, лицо в поту, а ауру заполнила боль. Ранена? Похоже на то! Анну перекидываю на плечо, подхватываю на руки нашу помощницу, а потом запрыгиваю в экипаж. Разумеется, черпаю из источника силу и не слежу за расходом. Сейчас не до этого. В том числе и анализировать свои поступки буду потом.

— Но-о-о! Родимая! Пошла! — восклицает Савелий, с ужасом глядя на лежащую на моих руках хозяйку.

Анну пристраиваю на сиденье, кладу на пол рыжеволосую и произвожу ускоренную диагностику. Не правится мне на ее губах кровавая пена. Худшие подозрения оправдались, один из выстрелов попал в спину певицы и пуля застряла в правом легком.

— Черт! — вырывается у меня ругательство, а ладонь накрывает рану.

Мои пальцы в крови, целебные заклинания одно за другим уходит внутрь раненой певицы. Осознаю, что пулю необходимо вытащить, срастить внутренние органы, но мой саквояж с медицинскими инструментами остался в номере гостиницы.

— Савелий, куда правишь? — ору вознице. — Нам надо в ближайшую больницу. Твоя хозяйка ранена.

— Понял, ваше высокоблагородие, — отвечает тот, а у самого в глазах немая тоска, боль и печаль.

Похоже, он предан своей госпоже. Экипаж закладывает крутой вираж, Анна бьется головой о стенку и приходит в себя.

— Что происходит? — слабым голосом спрашивает моя подопечная.

— Потом поговорим, — неопределенно киваю.

Савелий выполнил мое распоряжение, мы остановились у здания с красным крестом. Вот только свет горит лишь в одном окне. Подхватываю свою ношу, покидаю экипаж и взбегаю по ступенькам крыльца. Стучу ногой в запертую дверь и грожу ту выломать к такой-то матери. Через минуту, показавшейся вечностью, створка приоткрывается и испуганный сторож, держа в руке охотничье ружье произносит:

— Не велено никого пущать. Полицейских крикну. Идите отсель!

— С дороги! — рыкаю и ударом ноги распахиваю дверь.

Почему ее раньше с петель не снес? Экономлю магию, все уходит на поддержание жизни у певицы. Какого лешего она влезла? Сам бы справился.

— Где операционная?! — ору на попятившегося сторожа.

— Господин хороший, так нету-ти врачей, — разводит тот руками, забыв про ружье.

— Веди в любую палату, обеспечь освещение и принеси медицинские инструменты! — направляю в мужика поток подчинения.

— Да я знать ничего не знаю, — зачем-то крестится тот.

— Быстрее! — подстегиваю голосом растерявшегося сторожа. — Где тут переломы лечат или занозы вытаскивают?

— Понял, — почему-то радостно кивает мой оппонент. — Идите за мной.

Пару десятков метров преодолели в полутемном коридоре. Вошли в какое-то помещение, с двумя столами. На один из них положил свою ношу и попытался осмотреться, но сразу же зажмурился, свет больно ударил по глазам.

— Молодец, не соврал, — буркнул я, понимая, что оказался в операционной.

В стеклянном шкафу находятся какие-то склянки, перевязочный материал и, что самое главное, ящичек из нержавейки, где обычно хранят медицинские инструменты.

— То что надо! — сорвав крышку и увидев скальпели с зажимами, воскликнул я.

— Чем помочь? — раздался от двери голос Савелия.

— Александр Иванович, что мне делать?! — нервно спросила бледная как полотно Анна.

— Не дать сторожу сообщить полиции, мне потребуется время, — посмотрел на слугу певицы. — Анна, готовь бинты и поищи обеззараживающее зелье и заживляющую мазь, — кивнул на шкафчик.

Они мне хором что-то попытались сказать, но их не слушаю. Двумя уверенными движениями разрезаю на спине певицы платье. Сразу же чищу скальпель магическим импульсом накалив лезвие огромной температурой, а потом его охладив. Пулевое отверстие небольшое, его необходимо расширить и добраться до пули. Глубокий крестообразный разрез по коже, которая вся в крови. Кровотечение остановила руна заморозки. Зажимы идут в дело, пинцет скользит по пули и ни с первой, ни со второй попытки заряд достать не удается. Наконец-то получилось захватить кусочек свинца и вытащить его. Жизненные силы у раненой стремительно уходят, но мои магические нити латают повреждения и отводят из легкого кровь. Осторожно, шаг за шагом восстанавливаю последствия. Меня уже шатает от усталости, но опасность миновала.

— Спирт нужен? — задает вопрос Кощеева, с круглыми от испуга глазами наблюдающая за моими действиями.

— Давай! — протягиваю ладонь, в которой сразу же оказывается пузатая склянка.

Лью спирт на хрупкую спину певицы, стираю запекшуюся кровь. Некрасивый шрам уже сросся, от него требуется избавиться, а то спасенная такого не простит. Благо уже доводилось удалять и не такие повреждения, уродовавшие тело. Несколько воздействий и багряные полосы начинают бледнеть, а потом и вовсе исчезают. С Островской пришлось помучиться, а тут все проделал за десяток секунд, хотя и волновался, что в нужный момент не хватит запаса силы. Обошлось, певица дышит ровно, кожа у девушки идеальная.

— Опасности больше нет, — констатирую я.

— Вы кудесник! — восклицает сторож.

Молча достаю портмоне и выгребаю все купюры, после чего протягиваю охраннику больницы, который не имел ни шанса мне противостоять, когда пытался в больницу не впустить:

— Дежурство у тебя прошло тихо и спокойно, никто не заходил, а нас ты никогда не видел. Договорились?

— Как прикажете, — пожал тот плечами. — Но если задержитесь, то все сразу все поймут.

— Мы уже уходим, — отмахнулся я. — Савелий, отвези нас домой к своей хозяйке. За ней потребуется некоторое время присмотреть и убедиться, что лечение завершено благополучно. Только не гони и езжай осторожно. Никаких резких маневров.