Реквием по иному миру

– Ты серьезно Патрик?

– Серьезней некуда, - вздохнул Риган. – Ты ведь помнишь какой у Аннушки характер? Сегодня она позволила себе резкость, завтра начнет спорить, учить… Я проявил слабость, дав андроиду личность дорогого мне человека. Поставил под угрозу судьбу экипажа.

– Мне казалось, ты всем доволен. Хотя… что я несу! Прости Патрик.

– Я не против свободной воли. В конце – концов любой разум эволюционирует, в том числе и искусственный. Вся прелесть ИИ в его прагматичном хладнокровии. Когда у человека сдают нервы ИИ примет единственно правильное решение. Как заложено алгоритмами. Учтет устав флота и все факторы.

– Ты боишься, что проблески эмоций будут влиять на решения?

– Теперь это уже не погрешность, а вероятность, - усмехнулся капитан. – Я принял не мало тяжелых решений за свой век. Больше не хочу рисковать. Пусть это делает кто-то другой.

– Надеюсь ты передумаешь… - вздохнула Ольга. – Не думала, что так все будет. Я просто очень хотела вернуть Аннушку.

– У каждого поступка есть последствия. Даже у благого. Как она?

– Спит. Я усыпила ее на пару суток. Для нее прошло несколько минут. Психике нужно время, чтобы осмыслить перемены.

– Ты что-нибудь ей рассказала?

– Всего понемногу и в общих чертах. Будем давать информацию малыми дозами, с перерывом на осмысление.

Риган приподнял одеяло и бегло осмотрел спящую женщину. Она была без одежды, но не это интересовало его. Тело жены было целым, щеки слегка розовели, грудь мерно вздымалась во сне.

– Чудо, правда?

Риган кивнул. Сейчас он был скуп на слова и эмоции.

– У тебя стресс, Патрик. Дай я тебя осмотрю?

– Нет нужды, - отмахнулся он. – К утру отойду. Можно побыть с ней наедине?

Риган просидел у постели жены несколько часов. Одному Богу известно, о чем он думал. Ольга поглядывала на монитор у себя в кабинете, но Капитан застыл в кресле словно каменное изваяние. Просто смотрел перед собой, изредка моргая. О истинных переживаниях Ригана можно было судить по ритму его сердца, и мозговой активности. Пульс то подскакивал до предельных значений, то замедлялся до нижней границы. То же самое творилось с кровяным давлением и энцефалограммой. Когда Миксина сказала, что Аннушку можно оживить, Ольга так разволновалась, что совершенно не подумала о том, что будет с Патриком. Как он это воспримет. Она считала, что он однозначно будет счастлив. Вот только боль никуда не ушла, и годы, прожитые без любимой, назад не отмотаешь. Тот Патрик и нынешний – едва ли не чужие люди. Он сильно изменился.

Капитан встал и тихонько вышел из палаты. Потом заглянул к Черновой.

– Я все же посплю. Ты не могла бы…?

– Я доложу на мостик. Сейчас тебе действительно лучше пропустить вахту. Снотворное дать?

– Да. Хочу провалиться в темную яму без мыслей и снов, часов на шесть.

– Патрик… - Чернова разволновалась. – Скажи честно, ты не рад?

– Глупости говоришь. Рад безмерно! Вот только привыкнуть к ней снова будет, наверное, посложнее чем смириться с потерей.

– Она ведь осталась собой, Патрик… для нее не было этих десятилетий.

– В том то и сложность, Оленька. Я то уже не тот. Впрочем, это не важно. Как бы все ни сложилось, с ней сейчас все хорошо, и это главное, – Капитан натянуто улыбнулся.

Получив снотворное, Риган попрощался. Спустя несколько минут в лазарете материализовался Волков. Ольга вздрогнула. Она никак не могла привыкнуть к его появлениям и исчезновениям.

– Ну, как он?

Чернова медленно покачала головой.

– Плохо Саня, очень плохо. Не знаю, как теперь и быть. Я больше боялась за Аннушку, но теперь меня серьезно беспокоит капитан. Он хочет сойти на берег. Оставить службу.

– Как!? – новость ошарашила Волкова. – Почему?

– Потому… - она тяжко вздохнула. – Сань, а все ли мы сделали правильно? Может не стоило ворошить прошлое, а?

Волков поник головой. Она знала на сколько сильно он уважает Ригана, и как привязан к нему. Саня так сильно переживал за своего друга, что, кажется, перестарался.

– Черт… - он крепко зажмурил глаза. – Представляю, что он сейчас чувствует. Я когда впервые увидел Фирен, чуть умом не тронулся. А мог бы и подумать головой… Как-то иначе все сделать.

– Чего уж теперь. Остается только наблюдать и молится. Когда Анушка очнется, она, конечно, попытается вправить ему мозги. Вот только теперешний Патрик без труда поставит ее на место. Про Анну знаешь?

– Да, слышал. Она действительно помогала нам. С самого начала. Можно сказать, Анна сама вручила мне капсулу.

– Даже так? – Чернова задумалась. – Ну тогда все становится на свои места. Знаешь Саня, а ведь тут все логично. Если посмотреть под другим углом, то поведение ИИ Анны можно объяснить весьма просто.

– Как именно?

– Сань, она ведь сама себе помогала. Если не вдаваться в сентенции и не затевать научный спор, все выглядит весьма правдоподобно. Будь я на ее месте – поступила бы так же.

– Должно быть наши рассуждения кажутся ей сейчас забавными… Может спросить напрямую?

– Анна? – Чернова повернулась к глазку камеры наблюдения в углу кабинета. – Скажи почему ты так поступила?

В ответ тишина.

– Анна? – Ольга обратилась к ней снова, но ответа не получила. Интерком корабля молчал.

– Анна, капитан Риган нездоров. Я отстранила его от вахты на один цикл.

– Изменения внесены в расписание, первый помощник извещен, - отозвался приятный голос.

На сей раз она откликнулась моментально.

– Что ж, это тоже ответ, - Волков заметно погрустнел.

– Время покажет Сань. Не грузись. Все живы, здоровы, чего еще желать? Перемены не всегда приятны, но может оно и к лучшему…

Прежде чем вернуться в каюту капитана, Риган решил подняться наверх, на обшивку «Толлау». Подышав прохладным утренним воздухом, он вспомнил, как всей командой, в первый день на Земле они выходили встречать рассвет. Казалось, еще вчера, но с тех пор минуло много времени и событий. Только здесь и только сейчас, пред бледным лицом полной луны в светлеющем небе, он смог позволить себе слезы... Странно, но сразу стало легче. Заметно легче.

Спускаясь по переходам корабля на нужную палубу, капитан почти успокоился и вернул самообладание. Однако в каюте его ждал сюрприз. Едва свет зажегся, он увидел Анну. Она присела на край постели и ожидала его.

– И почему я не удивлен? – проворчал Риган. – Личное пространство теперь тоже не в счет?

– Патрик, я хочу объясниться.

– Патрик я для друзей, - огрызнулся он. – Впрочем, остались ли они у меня? Чего тебе нужно?

– Прости, что назвала тебя трусом. Я всего лишь хотела переключить гнев на себя, - поспешила объясниться Анна. – Ты был вне себя от злости и мог наделать глупостей.