Реквием по мечте

Победитель не тот, кто выигрывает сражение, а тот, кто побеждает в войне.

Я заказывала себе завтрак, нарочито долго выбирая блюда, мельтеша у Каллена перед глазами и громко рассуждая вслух. Ему это совершенно точно не понравилось, и даже страницы он переворачивал с особым резким шорохом.

– Сегодня у меня свободный день, - сделав последний глоток кофе, я отставила чашку. – Где-нибудь через час я с подругой отправляюсь к морю. Здесь близ «Карлтона» есть набережная, но на ней сейчас наверняка слишком много людей, как ты думаешь?

– Наверное.

Попытка не пытка.

– Будь готов к половине второго, - бросив дружелюбие, скомандовала я.

***

Людей и правда было полно. Очки в пол-лица я не снимала, как, впрочем, и Каллен. Я полагала, что он отправится за мной в костюме и при галстуке, что могло бы дать мне пищу для злорадства: солнце палило хоть и не безжалостно, но с явным рвением. Однако Каллен надел светлые штаны с легким поло и выглядел щеголевато.

Джесси, прибывшая на Лазурный берег по той же причине, что и я, придерживая широкополую шляпу на голове, кокетливо рассказывала о приключениях на любовном фронте. В этот раз что-то про ревность и разбитые мужские сердца.

– …но я ведь ему ничего не обещала! – вздернув брови, удивилась она.

– Когда-нибудь твои забавы плохо кончатся, - я рассеянно глядела по сторонам.

Удобные шезлонги и огромный зонтик, отбрасывающий островок тени, стояли в относительном уединении. Лазурь моря перед нами сливалась с чистым оттенком неба. Нас обдувал легкий ветер. Совершенство портила исполинская фигура Каллена, истуканом стоявшего близ моего шезлонга. Он сложил руки за спиной и внимательно осматривал окрестность. Только слепой мог не увидеть в нем охранника.

– Муж, значит, был непреклонен? – окидывая Каллена взглядом, плотоядно улыбнулась Джессика. – А он у тебя не ревнивый, я смотрю. Мне казалось, Джейки не так уж глуп.

– Брось свои пошлые шуточки, - буркнула я. – Он мне скорее мстит за что-то.

– Дорогая, ты не в состоянии оценить подарок, который свалился тебе на голову. Лето, Лазурный берег, ты в номинантах на Каннах, такой мужчина рядом – и ты недовольна? Я начинаю думать, что после вступления в брак девушки подвергаются какому-то обрезанию. Женской его версии.

– После вступления в брак девушки обычно обзаводятся мозгами, Джесс. И тебе бы это тоже не помешало.

– Ты знаешь, - беззлобно улыбнулась она, - однажды один друг сказал мне: может, женщины и становятся в браке умнее, но только за счет того, что они делают глупее мужчину.

Она поймала губами трубочку коктейля и откинулась назад.

– Фильтруй своих друзей, Джесси, пока ты еще можешь адекватно мыслить, - я последовала ее примеру. Последний глоток «Мохито» разморил меня окончательно.

– Иногда ты невыносимо скучна, Белль.
– Мое имя в ее устах зазвучало аристократично. – И все-таки не понимаешь своего счастья.

Когда Джессика отправилась по своим делам, назвав их необыкновенно важными, на пляже я осталась в компании каменного изваяния, называвшегося моим телохранителем. По его виду нельзя было сказать, что он недоволен положением вещей. Может, ему просто нравился здешний климат. Я оповестила, что хочу пройтись, и он обернулся, даже подав мне руку. Неожиданная галантность меня приятно поразила, и руку я приняла, в шутливом кокетстве склонив голову набок.

Чуть заметная улыбка на уголок конвульсивно дернулась на его губах. Глаза заменяли две непроницаемые стекляшки, я видела лишь свое отражение в коричневых тонах.

Гуляли мы долго. Я все время о чем-то говорила, рассказывала о Франции и о работе, пытаясь иногда расспросить и о его жизни, но не добилась ровным счетом ничего: он слушал, практически не подавая признаков жизни (если не считать таковыми размеренные шаги).

Когда в изнеможении я присела на краешек мраморного фонтана на набережной, где помимо меня толпились с десяток туристок, Каллен подошел почти вплотную и произнес одну единственную за всю прогулку фразу длинней трех слов:

– Рекомендую пересесть на скамейку. Или взять такси до гостиницы, если вы устали.

Я вздохнула. Лед не тронулся.

Но что-то будто подсказывало: сегодняшняя моя попытка была не такой уж и тщетной.

***

На следующий день состоялась церемония открытия. Подарок мужа необыкновенно шел моему образу, и Джесс, с которой мы перекинулись мимолетом парой фраз, томно отметила:

– Если бы мне дарили такие побрякушки… - она закатила глаза. – У твоего мужа губа не дура.

Каллену мероприятие определенно не нравилось. Его взгляд я чувствовала физически: он мазал им по всем мимо проходящим, иногда те ощутимо напрягались. Каково же было мне перманентно чувствовать кожей это каленое железо?

К светской жизни он был не приучен, оттого чурался репортеров, камер и вспышек. Мне с большим трудом удалось уговорить его отходить, чтобы каменная физиономия не испортила съемки.

***

Следующий день прошел суетно, но моего персонального защитника это нисколько не испугало.

Я поймала себя на том, что взяла обыкновение поглядывать на Каллена и рассматривать его взлохмаченные волосы. Мне удалось заметить, что вечернее садящееся солнце отливает в его вихрах оттенком бронзы.

В номере отеля он всегда сидел в гостиной и читал. Сидел прямо напротив входной двери, развернувшись к ней лицом.

Скользя взглядом по его ладной фигуре, я увлекалась этим занятием: сложен он был хорошо, чего уж греха таить. Плечи – они нравились мне больше всего – широкие и мускулистые, руки тоже накаченные. Да и лицо Каллена не было лишено мужской привлекательности: тяжелый подбородок, прямой нос и проницательные глаза. Они были чрезвычайно умными, эти глаза, я могла судить так по тому, как он иногда на меня смотрел. Молчаливо, тяжело смотрел, но вместе с тем гипнотизирующе.