Реквием по солнцу

Король болгов поспешил к конюху, терпеливо ожидавшему, когда подъедет сержант, чтобы забрать его лошадь.

Земля под ногами угрожающе ревела, и этот рев становился все громче по мере приближения отряда. В воздухе, точно дым от пожарища, висела пыль, поднятая копытами лошадей. Акмед издалека заметил выражение глаз Грунтора, и оно ему совсем не понравилось. Эти янтарные глаза видели более чем достаточно смертей, разрушений и катастроф, великану болгу пришлось сражаться с жестокими врагами, как людьми, так и демонами, но его взгляд всегда оставался спокойным. Сейчас же в глазах Грунтора застыла тревога, смешанная с удивлением.

— Что произошло? — крикнул Акмед, посылая свой вопрос на крыльях горного ветра, когда сержант остановил кобылу и бросил поводья конюху.

Великан болг несколько мгновений смотрел на короля, а потом покачал головой.

— Ой собирался спросить тебя о том же, сэр, — сказал Грунтор, перекидывая ногу через круп своей кобылы. — Ой думал, здесь страшный пожар.

Он спрыгнул на землю, и она содрогнулась у него под ногами.

Акмед не сводил с него глаз до тех пор, пока конюх не увел лошадь.

— Почему ты так разволновался?

Грунтор наклонился и с благоговением прижал руку к земле, с которой был связан стихийными узами. Земля больше не стонала от страха, она успокоилась.

— Что-то не так на перевале. Там творится ужасное, — пробормотал он и провел рукой по пыли и мелким камешкам на дороге.

Король болгов молча наблюдал за тем, как сержант выпрямился, несколько раз повернулся вокруг собственной оси, а потом пожал плечами.

— Я почуял что-то вроде разрыва или страшной раны, — сообщил он скорее самому себе. — Больше никак не могу объяснить. Земля истекала кровью, она умирала.

— А сейчас?

Великан покачал головой:

— Не-е. Сейчас все спокойно.

— Есть какие-нибудь предположения о том, что это было? — кивнув, спросил Акмед.

Грунтор вдохнул и медленно выдохнул, прислушиваясь к биению сердца Земли в своей собственной крови. Его единение с ее стихией родилось во время путешествия, которое они проделали с Акмедом и Рапсодией, спасаясь из приговоренного к смерти мира, бывшего их домом, когда ползли по корню Сагии, Дерева Мира. Во время этого, как им казалось, бесконечного движения сквозь Время он впитывал древние ритмы, вдыхал ароматы, дремавшие в глубинах земли, он узнал ее так близко, что сроднился с ней, хотя никогда не смог бы сказать, какое знание ему открылось.

Грунтор, сильный и надежный, как сама Земля, — так назвала его Рапсодия, когда они прошли сквозь очищающий огонь, пылающий в самом сердце Земли. Новое имя воплотило в себе его связь с этой стихией. Сейчас, стоя на поверхности, он чувствовал себя брошенным, словно его лишили материального тепла.

И потому рана, нанесенная Земле и заставившая ее кричать от ужаса, отозвалась в его душе, наполнив страхом — чувством, с которым он был не слишком близко знаком.

Он снова покачал головой:

— Не-е-е.

Акмед посмотрел через открытые ворота на тянувшиеся за ними бескрайние степи. Приближался рассвет, заливая мир холодным сиянием; ветер метался по пустынной равнине, и трава покорно склонялась перед ним, пряча ряды укреплений, окопов и туннелей, являвшихся первой линией обороны фирболгов. В том, как бушевал ветер, было что-то угрожающее.

Когда Акмед посмотрел Грунтору в глаза, они сразу поняли друг друга и одновременно бросились в Котелок.

Прежде чем закрыть дверь на засов, Акмед внимательно проверил коридор перед своей спальней. Потом он кивнул Грунтору, и тот осторожно снял сложную систему ловушек и открыл замки массивного сундука, стоявшего в ногах кровати короля болгов, затем поднял крышку, под которой начинался темный проход. Они по очереди забрались внутрь, и Акмед аккуратно прикрыл крышку сундука.

Друзья молча шли по темному коридору, шершавые базальтовые стены поглощали все звуки. По мере того как они углублялись в толщу горы, свежий утренний воздух уступал место застоявшейся сырости.

Чем дальше они шли, тем труднее становилось дышать. Тяжелый запах разрушения, пропитанный дымом воздух наполнил эти коридоры три года назад, и хотя пожар, вспыхнувший во чреве горы, давно погас, после него остались черная сажа и пыль, забивавшие глаза и легкие.

Шагая по туннелю, построенному Грунтором и ведущему в Лориториум, оба молчали. В этих коридорах разгуливали призраки людей и надежд, чей конец был ужасен. Все свое внимание друзья сосредоточили на том, чтобы не попасть в ловушки, расставленные Грунтором для непрошеных гостей, — только они с Акмедом и Рапсодия, приходившая в Лориториум раз в год взглянуть на Спящее Дитя, знали, как их обойти.

В самом сердце горы, в конце туннеля, возвышалась огромная, устрашающая груда обломков: баррикада из поделенных камней и кусков базальта служила последним препятствием перед входом в Лориториум. Акмед на мгновение остановился и подождал, пока Грунтор откроет в ней проход.

Подняв к потолку голову, он посмотрел на темный купол Лориториума, и его уже в который раз наполнила печаль. Смириться с гибелью великолепного шедевра, спрятанного глубоко под землей города мастеров и ученых, одного из примеров безграничного гения Гвиллиама, намерьенского короля, выстроившего Канриф и населившего земли вокруг него людьми, было невозможно. Сейчас же Лориториум стал напоминанием о том, что мечту без труда могут разрушить амбиции, а их, в свою очередь, — ненасытная жажда власти.

«Проклятье, — обожгла его сознание сердитая мысль, — я занимаюсь исключительно тем, что восстанавливаю разрушенное этим идиотом».

Впрочем, эту мысль он тут же прогнал прочь. Акмед собирался строить в горах бесконечно, потому что его занимал не результат, а сам процесс. Восстановление Канрифа и часть последующих проектов, над которыми они работали, преследовали одну цель: превратить болгов, сородичей его неизвестного отца, из разрозненных враждующих кланов примитивных полулюдей, кочевников, живших в сырых пещерах, в настоящее полноценное общество — военизированное, с суровыми законами, но достаточно цивилизованное и имеющее собственную культуру, способное внести свой вклад в мировую историю.

У него впереди была бесконечная жизнь, чтобы выполнить задуманное, — как еще может человек использовать вечность?

«Но это место останется нетронутым, — подумал он. — Оно всегда будет таким, какое оно есть».

Акмед проверил скрытые устройства, установленные им здесь, чтобы обеспечить неприкосновенность этого места на случай, если с кем-нибудь из них что-нибудь произойдет, — особые приспособления, настроенные на ритм их сердец и внутренние вибрации и предназначенные для того, чтобы запечатать туннель, если сюда заявятся непрошеные гости.

«Если Грунтор умрет, мне придется привести сюда команду рабочих, чтобы они открыли и расчистили туннель, а потом убить их, — подумал он. — Жалко столь бессмысленно тратить людские ресурсы, но ничего не поделаешь».

Краем глаза он заметил красно-оранжевое сияние и, повернувшись, увидел, что вокруг вытянутых вперед рук Грунтора преграждающая им путь стена из обломков камней начала светиться, словно расплавленная лава, а потом в ней открылся проход с гладкими, точно стекло, стенами. Акмед отбросил все мысли и последовал за великаном.