Реквием по завоевателю

— Сначала я буду торговаться.

— С опасностью для твоей жизни!

— О распоряжении моей жизнью.

Стаффа задрожал. Контракт! Его честь требовала, чтобы он выполнил каждую букву соглашения Компаньонов с Сассанским правителем. Потерять свою честь ради мерзкого…

— Я… я согласен. Где они? — волна адреналина обострила все чувства Стаффы. Пятна на лице старика подобно солнечным пятнам выделялись на фоне крупных заполненных потом пор желтоватого загара. Затвердевшие кровеносные сосуды шли сине-красным кружевом под тонкой кожей.

После жуткого смешка прозвучали слова:

— Твой сын вдали… где-то. Я точно не знаю. Я отдал его Седди. Часть старого уговора, который я когда-то заключил. Ребенок… за ребенка. По-моему, они взяли его на Таргу. Это случилось, прежде чем ты… Ну, ты знаешь.

Горестный холод собрался у основания черепа Стаффы и разлился по всему позвоночнику. «Тарга! Место, где они убили миллионы людей, подавляя мятеж Седди.» Он снова увидел горы обломков, груды разлагающихся тел, заполнивших изуродованные войной улицы. Его сын? Среди них?

— К-как давно?

— Восемнадцать лет тому назад. Может, месяцев за десять до того, как ты взорвал ту планету. — Потом добавил:

— Там были выжившие, знаешь ли. Никому не удалось поймать Седди.

Обрывки мыслей отказывались соединяться. Видение энергетических лучей, ворошащих прыщеватую топографию Тарги, возникло в уме Стаффы. Он вспомнил, как меркли огни на командном мостике, когда генераторы гравитационного потока дали полную мощность и мониторы показали, как столица превращается в руины. Еще одно видение, как легкие корабли-истребители посылают удар за ударом на городские районы, и в пламени ада взметаются огненные фонтаны и тучи обломков.

— Вот где начни искать, — мямлил Претор. — Я оставил его у Седди — но тебе следовало бы поспешить. Я слышал, они снова влипли. Ты знаешь как действуют Седди — как раковая опухоль в неспокойном организме. Торга закипает.

Голос Стаффы резал, как полозья по песку:

— А Крисла? Ее тоже оставили там?

«Нет только не мою Крислу, только не ее…» Неужели ее нежная плоть осталась гнить там, с остальными мертвецами Тарги? Неужели один из тех кровавых кусков мяса мог принадлежать ей?"

— Нет, Командующий. Но сначала: ты никогда не позволишь сассанцам заполучить меня. Это наш уговор — моя цена, если хочешь. Я не хочу, чтобы они изнасиловали мой мозг своими зондами. Договорились?

Стаффа шевелил губами, барахтаясь в волне чувства облегчения. Он закрыл глаза, чувствуя, как на его лбу выступает испарина.

— Я обещал им, что ты не погибнешь в бою, но ты…

Я подписался. Моя честь.

— Честь? Какое мне дело до твоей чести? Нет. Ты меня убьешь. — Претор невесело рассмеялся. — Я по-прежнему управляю тобой, Стаффа.

— Никогда!

— Тогда ты никогда не узнаешь, где Крисла, Командующий.

— Будь ты проклят! Скажи мне. Претор. Скажи мне!

— Ты не позволишь сассанцам…

— Ладно! — Стаффа бросился на установку, словно это был нотный пюпитр, прокатив ее по полу. — Что хочешь! Но где?

Претор раздвинул губы в узкой улыбке, наслаждаясь еще одной маленькой победой.

— Она была здесь. Командующий, — мягко проговорил он. — На Миклене.

Стаффа закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Облегчение нахлынуло на него с такой же силой, как прилив на пески Этарии.

— Я держал ее в своем дворце. Все ее потребности удовлетворялись.

— Где она сейчас? Куда ты ее отправил?

«После стольких лет, они с Крислой…»

— Я надеялся поторговаться с тобой. Командующий. Как я уже сказал, у тебя есть одна слабость — твоя семья. Не считая желания уничтожить меня, только твоя одержимость ею могла бы победить твою драгоценную честь в отношении контрактов. Я умею пользоваться оружием.

— Боги, Претор, где она?

— Она была на «Пайлосе». Я поместил ее в моих каютах. Я думал, что успею связаться с тобой до сражения и воспользоваться ею, чтобы назначить условия…

— Твой флагман… был… уничтожен.

— Я разнес «Пайлос» на клочки. Своими собственными руками. «Я включил оружие… думая, что уничтожаю тебя, старик». Сознание этого оставило его разбитым… так же внутренне растерзанным, как город за окном.

Легкий кивок.

— Твой корабль… кажется, ты назвал его «Крисла» — какая ирония!., превратил ее в плазму. Командующий.

Стаффа заставил себя выпрямиться. Он весь выгорел изнутри. Он направился к двери: комната, казалось, покачивалась, словно была укреплена на шарнирах. «Крисла? Нет… Только не это…» Он мог представить себе всю картину: рвущиеся палубы, извивающийся, орущий металл, горячий и смертоносный удар безудержной плазмы… последний вскрик Крислы.

— Наша договоренность. Командующий! — отчаянно окликнул его Претор.

Стаффа повернул к нему мертвый взгляд. Голос его застревал в горле.

— У меня контракт с сассанцами.

Последнее предательство. Он предал человека, которого когда-то любил.

— У тебя нет души, Стаффа. И теперь я проклинаю тебя. — Губы Претора задрожали, и в его глазах разгорелась хитрая искра. Прекрасно модулированным голосом он проговорил:

— Ты — мое творение. Ты — машина… конструкция из человеческой плоти. Ты меня слышал, Стаффа? Я сказал: «Ты машина». Конструкция. Творение.

Волна, подобная электрическому разряду, ударила в мозг Стаффы. Его тело вспыхнуло, он пошатнулся. Опираясь на стену, он впился в Претора острыми глазами:

— Что… ты…

— Последний из подсознательных включателей, Стаффа. — Претор наблюдал за ним из-под устало полуопущенных век. — Я спрятал его в самые глубины твоего существа — чувство твоего "я". Я ожидал, что ты найдешь остальные, но я знал, что ты не станешь рассматривать ощущение своего бытия. Это слишком пугающее дело — даже для тебя. Поэтому я оставил свое последнее оружие там… и с его помощью я обрекаю тебя на ад, который ты создашь сам. Пусть Бог проклянет твою нечеловеческую душу, Стаффа. Ты приговоренный.

— Я — всего лишь то, чем ты меня сделал. — Стаффа потер лицо рукой, ощутив капли пота, выступившие на коже. Его мысли поблекли и расплылись. Будь проклят этот предатель-подонок! Что он сделал? Тысяча голосов рыдала в мозгу Стаффы. Его воображение рисовало перед ним множество картин того, как гибнет Крисла, — в мучениях, в рушащемся и разрывающемся вокруг нее «Пайлосе».

Претор широко улыбнулся неожиданно лукавой улыбкой.

— Тогда тебе не больно будет узнать, что твоя Крисла была в высшей степени необыкновенной женщиной. Она наполнила мои последние годы таким теплом! Ты помнишь: у нее на правой груди была родинка — как раз под соском. Когда мы, бывало, лежали рядом, потные и расслабившиеся после любви, я целовал ее прямо…