Реквием по завоевателю
Шрифт:
«Какие у нее шансы?»
Во рту ощущался горьковато-кислый привкус. Вкус поражения.
Глава 18
Чернота душила Стаффу. Ему казалось, что она проникает ему в легкие, ему в душу. Тишина сдавливала все вокруг, нарушаясь только неистовым биением сердца, которое отдавалось в висках. Стаффа попытался пошевелиться и обнаружил, что не может двигать ногами, которые были придавлены спрессованной массой. Под его руками мелко подрагивало крепкое тело Кайллы. Он вдохнул запах ее кожи, и его вдруг пронзило болезненно-радостное осознание
— Ты можешь пошевелить ногами? — спросил он, моля бога о том, чтобы его голос не дрожал.
Он почувствовал, как она напряглась под его руками. И вновь его посетило радостное осознание присутствия рядом одного живого существа. И притом дорогого ему.
— Нет, — ответила она еле слышно. Затем:
— Нас засыпало, да?
— Да.
— Нас вытащат? Мы не умрем здесь?
— Возможно, — пробормотал Стаффа. — Все зависит от того, сколько времени у них уйдет на то, чтобы раскопать столько песка… и вытащить нас. И еще от того, на сколько времени у нас хватит воздуха.
— Пожалуй, я смогу расшвырять песок и освободить себе ноги. А потом мы вместе откопаем тебя.
Они молча работали, освобождая Кайллу из-под песка. Затем они переключились на то, чтобы раскидать песок с нижней части его тела. Наконец, он рванулся вперед и окончательно влез в трубу.
— Здесь прохладно, — проговорила Кайлла шепотом и после небольшой паузы добавила:
— Возьми меня за руку.
Он пошарил кругом и наконец наткнулся на ее пальцы.
— Сколько нам ждать, как ты думаешь, Тафф?
— Часа четыре. Может, дольше. А воздуха хватит где-то на шесть часов.
— Мы находились в центре дюны, — проговорила она и сжала пальцами его руку. — Мы всего лишь рабы. Ройщики рвов работают за много миль отсюда. Боюсь, нас не откопают до завтра.
Он грустно хохотнул и вытянул свое тело, радуясь хоть этому: все-таки неурочная передышка от зверской работы.
— В таком случае, если верить словам Кори, отсутствие свежего кислорода избавит нас от долгого и трудного ожидания смерти.
Он услышал, как она судорожно сглотнула.
— Я помню его лекции, которые он читал в университете. Когда я была совсем девчонкой, он являлся одним из моих профессоров. Я всегда восхищалась им. У меня дрогнуло сердце, когда я встретила его здесь.
— Воздуха нам хватит на больший срок, если мы помолчим.
Вскоре в трубе стало прохладнее: вся жара уходила в песок.
Она придвинулась к нему ближе, испытывая интуитивное желание чувствовать рядом с собой живого человека.
— Не хочу умирать в тишине.
Он поднял голову, прислонился к стене трубы и устремил взгляд в окружавшую их адскую черную пустоту.
— Мне кажется, я всегда был одинок. Кроме одного короткого отрезка времени. Тогда у меня была женщина. Рабыня, которую я освободил.
— Что случилось с ней, Тафф? — спросила его Кайлла, положив его безвольную руку себе на плечи.
— Ее выкрали у меня… Вместе с сыном. — В его голосе послышалась горечь.
— И ее звали Скайла?
— Нет. Скайла была мне… просто другом, но…
— Но что? — спросила она и, не давая темноте
поглотить ее вопрос, прибавила тут же:— Думаю, что, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, ты можешь мне рассказать. Все говорит за то, что нам не выбраться отсюда живыми.
— Но я сам не знал того, как сильно полюбил ее. — Он начал было ругаться, испытывая жгучую горечь и боль в сердце, но запнулся на полуслове. Черт возьми, что ему дадут ругательства? — Я так ни разу и не признался ей. Я даже… себе никогда не признавался. Мне стало все окончательно ясно только тогда, когда я оказался здесь.
— Какая она? — тихо просила Кайлла, кладя свою голову ему на плечо.
— Высокая… С очень светлыми волосами. — Он улыбнулся в темноту, наслаждаясь теплом, исходящим от Кайллы. — У нее удивительные синие глаза. Таких больше ни у кого нет! И вообще, она самая красивая женщина во всем свободном космосе. У нее очень развито чувство юмора, но… оно какое-то необычное. Ее манеры были подчас резкими… Я никогда в этом не разбирался и не понимал. Она умна. Умнее меня, пожалуй. А когда она шутит или смеется, в ее удивительных глазах появляются дьявольские огоньки!..
Он покачал головой.
— Ах, Кайлла, я столько хотел для нее сделать, но не сделал. А еще больше мне следовало бы для нее сделать, а я даже не догадывался…
Он обнял ее за плечи и прижал к себе, принимая ее тепло и отдавая взамен чувство уверенности. Она перестала мелко дрожать и расслабилась.
— Тафф, ты снова спас мне жизнь… по крайней мере, попытался. Почему?
— Справедливость, — прошептал он, вспоминая разговор с Кори. — Небольшой кусочек справедливости в несправедливом мире. А, возможно, что и воздаяние. Вернее, искупление… Да, это слово точнее выражает суть.
— Искупление грехов? Чьих?..
— Я ведь… — Он запнулся и закашлялся. Продолжать признание не было духу.
«Нет, не здесь. Не сейчас, в последние мгновения перед смертью. Она заслуживает немного покоя и мира в душе.»
Вместо этого он сказал:
— Всю свою жизнь я был солдатом и несу ответственность за некоторые ужасные дела… Только сейчас я по-настоящему начинаю понимать, что они зловещие. Искупление за всех тех, кто когда-либо согрешил. — Он невидяще уставился в темноту перед собой. — Кори был прав. Очень многим в мире есть, что искупать. Мне — больше чем кому бы то ни было. Ты как-то спрашивала меня о моих кошмарах? Столько крови на моих руках… на моей душе… Я был настоящим чудовищем! Инструментом, с помощью которого Бог устанавливал в земном мире необходимое количество несправедливости. Я был инструментом Бога.
«И Претора», — добавил он про себя.
Он зажмурился, и перед его мысленным взором тут же стали возникать картины прошлого. Особенно много в них было испуганных, окровавленных и погибающих в тягчайших муках людей. Их ужас и крики раздавались в темноте, не хотели отступать на второй план. Стаффе почудилось, что это его заковывают в ошейник, — впрочем, ошейник-то у него как раз был, — и кидают в трюм грузового транспорта, чтобы навсегда увезти от жены и сына, от семьи…
Снова… Стаффу охватил приступ такой же боли, которую он испытал тогда, в первый раз, когда у него украли Крислу.