Реквием

Наконец с большим опозданием Уильям Дуглас привел своих рыцарей. Они сражались отважно, но их насчитывалось всего две сотни против восьми тысяч англичан. Все равно что несколько булыжников против лавины. А на улицах города уже шла настоящая бойня. Отталкивая друг друга, английские пешие воины врывались в дома, грабили, насиловали и убивали. Конники сгоняли жителей на площади и тоже убивали. В некоторых местах защитники возвели баррикады, закидывали рыцарей камнями и пускали стрелы, но за каждого своего англичане убивали десять. Копьями и топорами. Три английских корабля сгорели, но остальным удалось преодолеть предательскую топь, и теперь их команды высадились на берег и атаковали защитников города, оставшихся на укреплениях.

На улицах Берика избежать меча не удалось ни единому человеку — не важно, молодой это был или старик, мужчина или женщина. Группу мальчиков взялись преследовать семеро рыцарей. Вопя от ужаса, дети забежали в тупик за церковью и, скорчившись, присели у стены в надежде, что англичане не заметят. Рыцари остановились в начале переулка, гарцуя на разгоряченных конях. Один крикнул мальчикам подойти, обещая пощадить. Мальчики сидели, прижавшись друг к другу. Рыцарь крикнул снова. Мальчики встали и с опаской двинулись вперед. Все, кроме самого младшего. Он остался сидеть, прислонившись к стене. Смотрел, как они приблизились к рыцарям, как их окружили, а затем порубили мечами, забрызгивая кровью стены домов. Самый младший вскочил на ноги и в отчаянии полез на стену церкви, ставя ноги на выступы кирпичей. Но вскоре раздался стук копыт и ему в спину впилось что-то твердое. Падая, мальчик уронил с головы свою красную шапку.

Смертоубийства продолжались весь день и не затихли даже к вечеру. Эдуард с графом Сурреем и пятью сотнями рыцарями оттеснил воинов Дугласа к замку, где они затем скрылись. Дуглас последним вошел в ворота, понурив голову, не в силах слышать раздающиеся в городе крики. Рыцари выволокли из церкви Святой Марии порубленные тела горожан, которые пытались найти там убежище. Теперь здесь расположился король. В поздний вечер в городе было светло почти как днем. Во многих домах бушевали пожары. В малиновом свете закапанные кровью лица рыцарей казались личинами монстров.

К рассвету сгорел Красный Дом, владение фламандских купцов. Там собралось сорок человек. Они стойко держались всю ночь, пуская из верхних окон стрелы в англичан. Одна стрела через щель в шлеме угодила английскому рыцарю в глаз. Ликование купца удвоилось, когда стало известно, что убитый рыцарь приходился кузеном королю Эдуарду. Но радость длилась недолго. Англичанам наконец удалось забаррикадировать входы и поджечь дом. Они со смехом наблюдали, как люди сгорают заживо, и выкрикивали оскорбления.

Холодное серое утро застало Берик окутанным густыми клубами дыма. На заваленных трупами улицах копыта коней поскальзывались в лужах крови. Она ручьями стекала в реку. К рассвету воды Туида стали красными. Бойня продолжалась, но теперь без азарта, почти безразлично. Рыцари и кони устали, жажда крови была утолена с лихвой, ярость иссякла. Оскорбление было отомщено. Однако Эдуард по-прежнему не желал отдавать приказ остановиться.

Несколько часов назад магистр английских тамплиеров Брайан ле Джей попросил его это сделать.

— Милорд, город повержен. Разве не пришло время закончить?

— Пусть это послужит им уроком, — ответил король. — Теперь шотландцы знают, что их ждет, если они поднимутся против меня.

Джей не стал возражать. Бек накануне предупредил его, что королю в таком настроении лучше не перечить.

Теперь, рано утром, после мессы в церкви Святой Марии и завтрака, король поехал осмотреть город. Рядом в напряженном молчании двигались епископ Бек и Брайан ле Джей. Его рыцари, осторожно объезжая трупы, следовали за ним.

Вдруг где-то впереди воздух огласил леденящий кровь крик. Невозможно было даже сказать, мужчина это или женщина. Крик за мгновение стих, затем возобновился. Свернув за угол, они увидели молодую женщину, ползущую на четвереньках в сторону дома, где вместо двери зияла черная дыра. Ее огромный живот качался из стороны в сторону. Сзади белое платье сделалось алым от крови. Возможно, кровь шла из раны в боку, видневшейся через прореху в платье, а возможно, женщина рожала. Сзади нее с земли поднялся воин и со злобным криком потянулся за мечом, лежащим в нескольких футах справа. Прежде чем кто-то из королевской свиты успел крикнуть, воин ринулся вперед и зарубил женщину. Крик прекратился.

Стиснув зубы, Брайан ле Джей повернулся к Эдуарду.

— Милорд, прикажите прекратить бойню, обуздайте своих людей.

Король вскинул брови, наблюдая, как двое рыцарей оттаскивают забрызганного кровью воина от мертвой женщины, которую он продолжал кромсать мечом.

— Вы мне приказываете?

— Нет, предупреждаю, — прохрипел магистр Англии. — Если вы не остановите бойню, я уведу своих людей. И вам не будет позволено останавливаться в Балантродохе.

— Но великий магистр приказал вам помогать мне.

— Великий магистр Моле приказал мне помочь вам подавить мятеж, но не убивать на улице беременных женщин.

В наступившей тишине раздался негромкий голос Бека:

— Милорд, прошло много времени. Зачем тратить силы на этот город, когда впереди нас ждут еще битвы?

Эдуард быстро глянул на епископа, и в его пустых серых глазах вспыхнула маленькая искра благоразумия. После долгого молчания он кивнул:

— Прикажите войску закончить боевые действия, затем доставьте весть Дугласу, чтобы сдавался, и тогда я сохраню жизнь ему и его рыцарям. Пусть обыщут дома. Все оставшиеся живыми женщины и дети свободны, но каждый мужчина должен заплатить выкуп, иначе будет убит. Я больше не позволю этим людям растить сыновей-мятежников. — Он повернулся к Брайану ле Джею и понизил голос: — Сегодня я вас прощаю. Но вам не сносить головы, если вздумаете снова так со мной говорить. — Затем Эдуард громко обратился к епископу Беку и остальным: — После того как очистят улицы и разберут укрепления, я прикажу восстановить Берик. Отныне он станет английским городом.

Выдохшееся, изможденное войско наконец начало приходить в себя. Воины перевязали раны, прочитали молитвы над мертвыми товарищами. Некоторые передали командирам мешки с драгоценностями и серебром. Из города к берегу выстроились людские цепочки, сбрасывающие трупы в Туид, — изнурительная работа, поскольку горожан погибло больше восьми тысяч. Медленно, одно за другим, тела подхватывало течение. В устье тысячи мертвецов образовали затор. Чайки и вороны то и дело бросались вниз. Вот уж для кого наступило раздолье. Настоящее пиршество.

9

Темпл, Париж 23 апреля 1296 года от Р.Х.

— Кормушки тебе придется снова вымыть, Этьен, — сипло проворчал Саймон, выговаривая прыщавому сержанту на выходе из большого зала. — И на сей раз, если я не увижу в них твоего отражения, будешь целый день таскать навоз.

— Хорошо, мессир, — виновато пробормотал Этьен и заковылял к конюшне.

Саймон внутренне усмехнулся. Ему было приятно такое обращение молодых. Сын кожевника из Чипсайда, он был таким же сержантом, как и они, но его почитали почти так же, как рыцаря, поскольку на конюшне Саймон считался вторым человеком после главного конюха. Впрочем, увидев направляющегося к зданию в конце площади высокого седеющего рыцаря, он забыл о благодушии.