Реликт (том 2)

Железовский молчал, вслушиваясь в привычные шумы населенного космоса, отсеивая будничные переговоры пограничников и ученых. Громада Конструктора проплывала мимо торжественно и бесшумно, вспыхивая неяркими переливами свечения и гроздьями искр, будто на его тлеющей поверхности горели колоссальной протяженности леса…

— Пост-семь, — раздался голос командира одной из застав наблюдателей. — Появились роиды. Даю картинку.

Изображение в обзорном виоме не изменилось, но и Железовский и Эрберг получили одинаковую пси-передачу: перед их глазами, чуть слева, появилась световая окружность, приблизилась раз и два, пока не заняла все поле видения, и в черном колодце передачи, перечеркнутом по центру крестом визира, всплыла цепочка светящихся зеленоватых пятен.

— Очередь из одиннадцати кораблей, — продолжал наблюдатель. — Размеры колеблются от двухсот метров до двух километров, скорость «очереди» — сто сорок четыре каэмэс, направление — на «северное плечо». На вызовы — ноль внимания.

Эрберг и Железовский переглянулись.

— Психическая атака, что ли? — пробормотал командор погранслужбы. — Чего они хотят добиться? И ведь не впервые, разве что масштабы «атаки» раз от разу увеличиваются. Вчера «самоубийц» было семеро.

— Издали они напоминают мне скорее пиратские брандеры. Может быть, внутри Конструктора на роидов уже не действуют капсулирующие силы, гравитация, наши физические законы, и они раскрываются, выпуская «на волю» живущих в них существ?

— Пусть ими занимаются фридманологи и ксенопсихологи, у меня воображения поменьше, и голова болит совсем по другим поводам.

«Очередь» чужанских космолетов, похожих на чудовищных морских ежей, без труда преодолела десятитысячекилометровый слой вихревых полей, укутывающий тело Конструктора, и вошла, как нож в масло, в одну из колоссальных щелей, разделяющих от дельные гранулы. Одиннадцать фиолетовых вспышек отметили наблюдатели, одиннадцать нейтринных всплесков, — и больше ничего. Конструктор словно не почувствовал столкновения, пребывая в состоянии дремы, а может быть, философской задумчивости.

— Где остальные? — спросил Железовский.

— Около двух тысяч роятся в кильватерной струе Конструктора, — доложил Мартин. — Небольшие скопления — по пять-семь-девять кораблей — описывают вокруг него ломаные траектории. Одиночки рыскают вокруг, иногда залетая за орбиту Урана. Причем, что самое интересное, как только это случается, моментально появляются «серые призраки» и сопровождают транспорты роидов до тех пор, пока те возвращаются обратно.

— Связи с «призраками» нет?

— Я бы сразу сообщил.

— Много их в Системе?

— Вряд ли «серых призраков» можно сосчитать, как чужан, они почти не лоцируются и ходят практически бесшумно, то есть без всяких вспышек, колебаний электромагнитных полей, нарушений метрики и прочих эффектов. Пока замечено семь «призраков», да и то пять из них «мигают» — то появляются, то исчезают, и лишь один дежурит постоянно. Кстати, возле него крутится и «пакмак» СЭКОНа.

— Это машина Грехова.

— Хотел бы я знать, что ему нужно, — проворчал Эрберг вслух.

— Так спроси, — философски посоветовал Железовский так же вслух.

Командор погранслужбы хмыкнул.

— А сам что же не рискнешь? Или ты у него в долгу, как крестник, и не хочешь лишний раз напоминать о себе?

— Знаешь, при разговоре с ним меня не покидает ощущение, что он знает все! А у Забавы вообще развился комплекс неполноценности, в его присутствии она буквально ощетинивается, собирается в комок, словно ждет нападения… или в крайнем случае какого-то подвоха. Кстати, от подруги Грехова Анастасии Демидовой, Забава услышала утверждение, что у него абсолютная память! То есть он помнит все прожитые моменты. Как тебе это нравится?

— Никак. Бедный проконсул! Хотя он вряд ли нуждается в сочувствии. Он хомозавр, а не человек, как и К-мигранты.

— Ну, это ты напрасно, просто у него ген резерва работает в полную силу, и возможно, он человек больше, чем мы с тобой.

— «Пакмак» Грехова возвращается, — доложил Мартин. — Даю зеленую улицу. Через полчаса будет на борту.

— Наверное, он подслушал наши мысли, — предположил Аристарх хладнокровно, поглядев на соседа.

Эрберг засмеялся.

— Это уже из области черной магии.

В течение получаса они вслушивались в переговоры подчиненных, изредка отвечая на прямые вопросы, вызывали нужных абонентов, передавали распоряжения и принимали поступающие сообщения, физически ощущая, как с каждой секундой колоссальное тело Конструктора углубляется в пространство Системы, приближаясь к Солнцу и к Земле. А потом на спейсер прибыл Грехов.

Проконсул вошел в зал в обычном своем одеянии — в черном, с металлическими полосами на груди, кокосе, остановился у кресла Железовского, глядя на светящиеся контуры многосложной фигуры Конструктора. Сказал вслух, не прибегая к пси-обмену:

— Ну и что решили уважаемые члены капитула [16] насчет блудного вседержителя?

— Вы о Конструкторе? — вежливо спросил Железовский.

— О нем, болезном.

— СЭКОН предложил жесткую программу под названием «Предупреждение Титаника».

— Весьма недвусмысленное название. Подробности? — Комиссар Отмолчался, и ответил Эрберг:

— Две сотни излучателей начинают работать синхронно, создавая на пути Конструктора плотный энергетический конус. Если это его не остановит, следующий щит будет из антиматерии. Последним, в программе стоит квагма-заслон [17] .

16

Капитул — собрание рыцарского ордена.

17

Квагма — кварко-глюонная плазма; кварки — частицы, из которых состоят элементарные частицы: протон, нейтрон и др., глюоны — частицы, «склеивающие» кварки в обычные частицы.

Грехов прищурился. Ему не надо было объяснять, что такое квагма-заслон — возбуждение и усиление колебаний вакуума, сопровождающихся рождением «голых» кварков.

— Вы считаете, что эти ваши действия смогут остановить Конструктора?

— А вы считаете, не смогут? — осведомился Эрберг. — Ни одно материальное тело не способно выдержать кипение кварковой «пены». Уничтожить Конструктора мы, конечно, не сможем, но почувствовать боль заставим.

— Ясно. Рисковые ребята в СЭКОНе, если строят свои прогнозы на энтимеме [18] , забывая, к чему приводят поспешные обобщения. Ведь уже все убедились, что Конструктор — не просто материальное тело и на него не распространяются законы физики. Он живет по своим законам. Известно ли вам, что каждый физически реализуемый сигнал ограничен по мощности, в том числе и энергетический импульс типа «суперструнного» возбуждения вакуума? Так вот для уничтожения Конструктора необходим энергоимпульс бесконечной мощности!

18

Энтимема — сокращенное умозаключение.

— Чушь! — вырвалось у Эрберга, однако он тут же поправился. — Извините, но я математик, и ваше высказывание для меня — что красная тряпка для быка, чисто дилетантское заявление.

Грехов хмуро улыбнулся, ответил иронично-спокойным взглядом Железовскому, указал на пустующее кресло:

— Разрешите посидеть тут с вами? Не помешаю? Надо собраться с мыслями. Чего-то я не учитываю в своих экспериментах.

— А чем вы занимаетесь, если не секрет?

Грехов помолчал, заметил разрешающий кивок Железовского и сел в пустующее кресло.