Реликт

Со временем он даже начал видеть очертания существа. Что-то толстое и неуклюжее с длинным хвостом. Или это не хвост, но длинное и тонкое, что всегда движется позади основного объекта. Наконец, созерцание его утомило. Отхлебнув окончательно остывший чай, Виньер отправился обратно к почти угасшему костру. Охапка новых веток заставила пламя взвиться до пояса, а от резкого жара пришлось отойти на два шага.

Пора спать, а утром продолжать путь. Виньер специально сел так, чтобы с трёх сторон его окружал камень, а с четвёртой путь перекрывал костёр. Он завернулся в шубу, положив заряженную винтовку на колени, а под шубой рука покоилась на рукояти пистолета. Никто, будь он человек или монстр, не побеспокоит его во сне, а если побеспокоит, то дорого за это заплатит.

Его никто не побеспокоил, зато утром начался снегопад, снег падал огромными хлопьями, а за то время, пока он спал, едва не похоронил его. Виньер встряхнулся, быстро собрал вещи и отправился в путь. Завтрак откладывался, тем более что вернуть к жизни угасший и засыпанный снегом костёр было бы затруднительно. Поест в дороге, запивая вяленую рыбу водой из фляги.

Первая неприятность ждала его сразу после того, как он вылез из каменной расселины. На краю стояла слепленная из снега фигурка, изображавшая нечто среднее между человеком и белым медведем. Кто-то ночью находился рядом и слепил фигурку, чтобы показать ему? Да и не ночью, поставили её только что, поскольку иначе давно бы засыпало снегом. И ещё, рядом не было никаких следов, вообще, словно неизвестный скульптор умел летать.

Подозрительно оглядевшись, Виньер не нашёл никакой опасности для себя, поэтому, плюнув на неведомого скульптора, направился дальше. Снегопад усиливался, теперь уже идти стало не так легко, да и снегоступы, которые он достал из мешка, помогали слабо, снег был слишком рыхлым. Скорость ощутимо упала, зато появилось чувство тревоги.

Как далеко отсюда до человеческих поселений? Не особо далеко, он просто идёт вдали от дорог. Люди селятся до границ, за которыми начинается чертовщина. Ему уже пора начинать бояться, или стоит пройти ещё? Виньер, внезапно успокоившись, улыбнулся сам себе. Проблемы стоит решать по мере их поступления, а он пока ещё ничего опасного и непостижимого не встретил, когда встретит, тогда и решит.

Дорога в целом напоминала вчерашнюю, только склон стал ещё более пологим, что сильно упрощало поход, особенно на фоне снегопада. Зато исчезали последние деревья, сначала превратившись в кустарники, а потом и вовсе исчезнув из поля зрения. Он оказался в краю, где всё состоит из камней и снега.

Ко второй половине дня рельеф изменился к худшему, вчера он нашёл одну единственную трещину в камне, чтобы переночевать в ней. А сегодня огромная каменная площадка почти целиком состояла из таких трещин, вынуждая его скакать через большие ямы, перелезать через валуны и каменные гребни.

Да и нечисть местная не дремала. В том, что его заметили и потихоньку обкладывают, Виньер не сомневался. Ближе к вечеру он начал замечать боковым зрением какое-то движение. Словно снежные сугробы передвигаются с места на место. Это уже плохой знак. К боевым способностям местной нечисти, той, что неосязаема, к духам, о которых беспрестанно твердили аборигены, он относился скептически. Лучшее средство от подобных созданий — просто в них не верить. Даже если такие и существуют, навредить человеку или иному существу из плоти, — задача непростая. Для этого потребуются руки, которых у бесплотного существа нет. Всё, что они могут, — это вредить опосредованно, затуманивая человеческий разум или подбивая на это других существ, у которых руки (или лапы) есть.

Именно такие существа беспокоили его в первую очередь. Кто это мог быть? Белый медведь? Вряд ли, не та среда, тот предпочитает жить на берегах полярных морей, именно там подходящий для него климат и обилие добычи в виде рыбы и тюленей. Впрочем, с фауной этого мира он был знаком слабо, вполне могли существовать и обычные медведи-альбиносы, которые зимой не ложились в спячку, а, пользуясь преимуществом белой шкуры, активно охотились.

Виньер поёжился, встреча с медведем любого цвета ничего хорошего не сулила, сам он редко бывал на охоте, но слышал от бывалых охотников, что зверь это хитрый, часто знает и не боится человека, а голод усиливает его решимость. С другой стороны, зверь, который известен, не представляет большой опасности, его даже из пистолета убить можно, не говоря уже о нарезной винтовке большого калибра, из которой в самый раз отстреливать слонов.

Беспокоило и то, что подвижных сугробов было больше одного. Стая? Всё может быть, медведи живут поодиночке, так это в его мире, а как здесь? И медведи ли это? Что-то ему подсказывало, что всё гораздо сложнее. А между тем сумерки сгущались, скоро ему придётся встать на ночлег. И полноценный костёр развести не из чего, по пути попались только несколько чахлых кустиков, нормальные деревья просто не могут расти в этом каменном безобразии.

Выбрав место для остановки, он ещё раз огляделся. На расстоянии в двести с лишним шагов от него сдвинулся с места очередной «сугроб», но теперь он перепрыгнул с камня на камень, позволяя Виньеру рассмотреть его подробно. Не медведь. Даже не близко. Огромная лохматая туша, весит, надо полагать, в два раза больше, чем средний человек. При этом прыгает с лёгкостью мартышки. Но это не так важно, главное в том, что пропорции у него человеческие. Более того, не будь он покрыт длинной светлой шерстью, можно было бы уверенно сказать, что это человек и есть. Может быть, маскарад? Кто-то в костюме пытается его запутать? А кому это нужно?

Гадать он пока не стал, если эти существа (а их явно больше одного) не решились напасть днём, то зачем им нападать ночью. Обезьяны, насколько он знал, в массе своей существа мирные, атаковать человека без причины не станут, да и охотиться на него тоже. Кроме того, хищных обезьян на свете немного, а самые большие питаются растительностью, листьями и побегами деревьев.

Ночлегом послужило небольшое углубление в камнях, каменную плиту в этом месте словно порезали гигантским ножом, а прослойка между двумя порезами немного завалилась вперёд, по ходу движения, образовав этакий балкон, позволяющий разместиться на ночёвку. Кем бы ни были эти существа, а предстоящая ночь точно не будет спокойной. Собравшись готовить ужин, Виньер положил на колени винтовку, проверив, есть ли в стволе патрон. Под рукой был и пистолет, да и шпага покинула ножны и лежала рядом.

Поскольку дров не имелось, пришлось жечь драгоценный керосин. Скоро примус пылал ярким голубоватым огоньком, на нём стоял котелок с подобием супа, а сам Виньер подкреплялся мясными консервами из прямоугольной жестянки.

Тот факт, что он не один, был ясен, вот только те, кто сопровождал его в пути, теперь не отваживались подойти поближе. Собственно, Виньер этого и сам не желал. Если это мирные существа, то пусть таковыми и остаются, если же имеют к нему претензии, то добро пожаловать. У него в споре с природой есть убойный аргумент большого калибра.

Надо отдать должное такту существ, они позволили ему поесть и выпить глоток спирта из фляжки, потом он собрал вещи, закутался в шубу и приготовился ко сну, поставив перед собой небольшой масляный светильник. Крошечный огонёк помогал освещать круг в радиусе трёх шагов, чего хватало, чтобы предотвратить внезапное нападение.

Сколько ему ещё идти? Дня три, или четыре. Амулет едва тёплый. А спать здесь очень трудно и опасно. А без сна он просто свалится и позволит себя сожрать. Непорядок.

Сначала показались глаза. Два больших жёлтых глаза, в которых отражалось пламя светильника. Виньер не шелохнулся, но рука крепко сжала шейку приклада. Глаза просто пожирали его, взгляд сообщил о многом, например, о том, что разойтись миром с этими существами у человека не получится. Они набрались смелости, возможно, решили, что ночью человек слаб, а может, наоборот, это они ночью сильны.

Раздалось тихое, на самой грани слышимости шипение, чудовище медленно выпускало воздух. Глаза чуть удалились и опустились вниз. Смысл этого манёвра дошёл до него не сразу, но всё же достаточно быстро, чтобы успеть среагировать. Зверь подобрался для броска. А через секунду тварь, весившая, как молодой бык, уже летела в его сторону.