Ремарк и оригами

Почему — плохо? Потому что — тесно…

Представьте себе такую ситуацию. Маленький окружной офис, где расположены все окружные службы: мэр с его аппаратом, разнообразные окружные чиновники, полиция, следователи, прокурорская братия. Кабинет окружного криминального инспектора, а напротив — кабинет его непосредственного руководителя. Этажом ниже — Прокуратура. Этажом выше — мэр с заместителями. С ума запросто можно сойти от такого нездорового обилия — непосредственно рядом с рабочим местом — вредного и строгого начальства.

И только Роберт Моргенштерн (он же — Роберт Ремарк), находился в ином, насквозь противоположном, привилегированном и вольготном положении. И виной тому была его редкая и экзотическая должность — «старший инспектор по особому разделу». Что в переводе с бюрократического языка на нормальный общечеловеческий означало — «старший инспектор по «маньячным» делам». То бишь, Роберт подчинялся — напрямую — Прокурору штата Новый Южный Уэльс. А рабочий офис Роберта — при этом — располагался в здании, где квартировало Правительство штата, то есть, в трёх кварталах от Прокуратуры. Удобство — без конца и без края. И если среднестатистический криминальный инспектор видел своё прямое многочисленное начальство раз по тридцать-сорок на дню, то инспектор Ремарк (он же — Моргенштерн), в пределах трёх-четырёх раз в месяц. А иногда и того реже. Согласитесь, что вполне весомый повод для нездоровой и жгучей зависти…. А, с другой стороны? Мол, у каждой полноценной медали сторон — ровно две? С другой стороны, все окружные криминальные инспекторы и следователи Сиднея только и мечтали — «сбросить» на Роберта все самые «тухлые» дела. Мол: — «Маньяками — за милю морскую — попахивает. Вот, пусть Ремарк и разбирается. Это конкретное преступление, честное и благородное слово, по его «маньячному» профилю…».

Итак, сердитый мужской голос выдвинул ряд серьёзных претензий.

Роберт вернулся в холл и непроизвольно улыбнулся — перед ним стоял самый натуральный хиппи. Вернее, Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель (ну, тот самый, из знаменитого романа Жуль Верна — «Дети капитана Гранта»), облачённый в типичную «хипповую» одежду: неухоженные лохматые и растрёпанные космы, профессорские очки с правой дужкой, перемотанной красной изолентой, нежно-голубые джинсы, рваные на коленях, старенькие мокасины оленьей кожи и бесформенная холщовая блуза-футболка с пафосной надписью — «Только Любовь — спасёт этот долбанный Мир…».

Лохматый хиппи звался — «Иван Габов» (в десятилетнем возрасте переселился с родителями из России в Австралию), а занимаемая им должность официально именовалась — «старший криминальный инспектор округа «Круговая пристань» города Сиднея, Австралия, штат Новый Южный Уэльс».

— Привет, Ремарк! — непринуждённо поздоровался Габов. — Рад, старый пьяница, видеть тебя в добром здравии.

— Аналогично, старина, — отвечая на крепкое рукопожатие, откликнулся Роберт. — Только наезжаешь ты на меня, приятель, совершенно напрасно. Даже и не думал — заходить на твою окружную «поляну». Я здесь, собственно, присутствую не в качестве работника Прокуратуры штата, а как сосед покойного Томаса Смит-Осборна. Он проживает…, то есть, уже проживал, на седьмом этаже этого подъезда, а я под ним — на третьем.

— Ха-ха-ха! — развеселился Иван. — Да ты, брат, совсем разучился фишку рубить. В том плане, что с тех самых пор, как залез под каблучок симпатичной Инни Сервантес…. Я же просто пошутил. Да любой окружной инспектор спит и видит, как знаменитый инспектор Ремарк забирает у него очередное нераскрытое дело об убийстве…. Ну, рассказывай, рассказывай, что тут и как. Рули, короче говоря. Поработаем вместе…

И они, конечно, поработали. Ничего особенного, сплошная следственная рутина: оформление протокола, опрос соседей, надзор за работой экспертов-криминалистов и фотографов, препирательства с вредными и нетерпеливыми медиками.

Примерно через полтора часа Ремарк и Габов, решив перекурить, спустились на лифте на первый этаж.

— Как там, сеньор? — поинтересовался из своей стеклянной будочки консьерж Санти.

— Лучше и не спрашивай, — хмуро поморщился Роберт. — Сплошная полутьма — вязкая и непроницаемая…. Кстати, а ты не в курсе, где сейчас находится мисс Джуди?

— А разве…

— Жива она, жива. Но её мобильник почему-то молчит.

— Не знаю, сеньор Ремарк. Я на суточное дежурство в восемь утра заступил, как и всегда. Но сеньориту сегодня не видел…. Наверное, где-то с друзьями и подружками отрывается. Возможно, к утру приедет…. Хотите, я завтра, после завершения дежурства, погуляю с вашим Роем?

— Спасибо. Но пока не знаю. Если что — позвоню…

Они, спустившись по короткой бетонной лестнице, вышли во внутренний дворик, заставленный разномастными легковыми автомобилями, и закурили.

— Что это у вас — с кадровым составом? — спросил Иван. — Дом солидный, с богатыми жильцами, а консьерж — с трёхдневной угольной щетиной. Не понимаю таких раскладов.

— Пытались воздействовать, но, увы, ничего не получилось. У Санти справка — о сильнейшей кожной аллергии. Мол, бриться «наголо» нельзя, а бороду отращивать он не хочет. Просто регулярно ровняет-подстригает щетину специальной машинкой…. Уволить? По закону нельзя. Круглый сирота, понимаешь. Его родители — выходцы из Мексики — много-много лет тому назад погибли в Испании, от рук баскских сепаратистов. Случайно оказались «не в том» рейсовом автобусе. В нашей человеколюбивой и толерантной Австралии к таким вещам относятся с особым трепетом…. И вообще, Санти, он парнишка нормальный, с правильными понятиями. Вежливый, тихий, исполнительный. Даже иногда, когда у меня образуется запарка со временем, гуляет с Роем. Доплачиваю слегка, не без этого…

— Хорошо и доходчиво объяснил…. А что ты думаешь про сегодняшнее…э-э-э, происшествие? Мол, убийство? Или как?

— Я же не Верховный судья штата, — хмыкнул Роберт. — Пусть на такие вопросы отвечают люди в мантиях. Это — их работа. Причём, высокооплачиваемая. Мол, является ли сердечный приступ результатом чьего-то злого и коварного умысла? Или же имела место быть чья-то неуклюжая шутка, не имевшая такового умысла? Заранее спланированное убийство? Или же досадная непредвиденная случайность?

— С этим-то, как раз, всё понятно, — проявил настойчивость Габов. — Но хотелось бы, честно говоря, услышать и твое, опытный «маньячный» инспектор, частное мнение.

— Конечно, убийство. Причём, спланированное. Без вопросов…. Как вычислить коварного убийцу? Элементарно. Кандидат на эту роль должен соответствовать следующим критериям. Во-первых, он, безусловно, люто ненавидел мистера Толстяка. То есть, «имел на него зуб». Во-вторых, прямо-таки обязан знать о слабом и больном сердце покойного. В-третьих, у убийцы, судя по всему, были ключи от квартиры Смит-Осборнов. В-четвёртых, манекен. Здесь установлено достаточно много видеокамер, снимающих как внутренности различных помещений, так и придомовую территорию. Наверняка, человек, несущий женский манекен, попал в их поле зрения. По крайней мере, хотелось бы надеяться на это…. Ключи и видеосъёмки — вот, краеугольные моменты данного расследования. Кому Томас Смит-Осборн мог доверить ключи от квартиры? Ну, мало ли. Например, вздорной соседке, чтобы она изредка поливала цветы. Или же якобы надёжному другу…. А может, это и не мистер Толстяк отдал кому-то ключи, а его дочка-вертихвостка? Например, очередному любовнику? Так что, на лицо — обширное поле для предстоящей деятельности. Копать и не перекопать, образно выражаясь…

Раздалась мелодичная трель. Роберт достал из кармана пиджака тёмно-синий брусок мобильника и поднёс его к уху.

— Моргенштерн? — поинтересовался бархатистый и вальяжный баритон.

— Да, это я. И вам, господин Прокурор штата, доброй ночи.

— Спасибо, инспектор…. Мне тут доложили, что в вашем доме произошёл…э-э-э, несчастный случай. И, более того, выяснилось, что вы лично принимаете участие в расследовании…м-м-м, этого досадного происшествия…. На каком, собственно, основании?

— На месте преступления обнаружено более ста бумажных журавликов-оригами, сложенных из японской рисовой бумаги, — сообщил Роберт. — И это, на мой взгляд, является полноценным и весомым поводом для того, чтобы предположить…

— Не продолжайте, — в баритоне ожидаемо прорезались жёсткие стальные нотки. — Один раз — не в зачёт. Вот, когда эти птички-оригами будут найдены на месте следующего преступления, тогда мы с вами и поговорим о возможной «маньячной» составляющей…. Вы, Моргенштерн, случаем не забыли, что завтра в тринадцать ноль-ноль начинается международная конференция по серийным убийцам? Прилетели гости и участники из тридцати пяти стран. Вам, милостивый государь, предстоит сделать развёрнутый тематический доклад…. Помните об этом?