Рэмбо 3

Рэмбо первым добрался до своего коня. Пока зрители подбадривали Мосаада, Рэмбо устремился за ним, подгоняемый другими наездниками. Туша лежала перед Мосаадом на шее лошади. Ноги свешивались по бокам.

Рэмбо догнал его и схватил теленка. Мосаад сбил его руку с туши.

Рэмбо сделал еще одну попытку. Мосаад натянул поводья и стеганул Рэмбо по рукам и по лицу.

В ярости Рэмбо схватил Мосаада и, не обращая внимания на боль в руках, так сильно дернул, что чуть было не скинул его. Однако афганец ухитрился выпрямиться.

Стащив тушу теленка, Рэмбо удерживал ее на весу, пытаясь взвалить на свою лошадь. Огромный вес согнул его. Трехсекундная задержка дала Мосааду шанс догнать Рэмбо и схватить теленка за другую ногу. Скача рядом, они тянули каждый к себе. Шкура теленка трещала, жилы лопались.

Мы разорвем его! — лихорадочно думал Рэмбо.

Неожиданно их окружили остальные всадники. Толкая обоих, они пытались заставить их бросить тушу. Рэмбо получил копытом в ногу. Он застонал, пальцы его немного разжались, и Мосаад один завладел тушей.

Действие переместилось на край поля. Мосаад, держа бычка, обогнул камень и уже скакал назад. Когда Рэмбо поравнялся с камнем, две лошади столкнулись и сбросили седоков, а он помчался вперед.

Мосаад волочил теленка по земле. Шкура на животе лопнула. Рэмбо подъехал ближе. Он уклонился от всадника, пытавшегося его сбить, и тут же ушел от другого, преградившего ему путь. В конце концов ему удалось вырваться вперед и при этом никого не пропустить.

Стремясь к цели, он думал, что ему неважно, кто из них выиграет, он или Мосаад. Если я выиграю, Мосаад потеряет авторитет и возненавидит меня, откажет в помощи, даже если Муса отыщет спрятанное оружие.

В замешательстве Рэмбо снова приблизился к Мосааду и снова попробовал схватить теленка. Мосаад хлестнул его по лицу и глазам.

Рэмбо показалось, что на него напал целый рой шершней.

— Ты, недоносок!

Обливаясь кровью, Рэмбо в ярости рванулся к Мосааду, схватил его за бороду и резко дернул.

Мосаад заорал, как угорелый, отпустил теленка, а Рэмбо тем временем воспользовался ситуацией и завладел им. Он уже хотел было кинуть тушу на седло, но передумал и положил ее себе на плечи. Согнувшись под тяжестью, Рэмбо отпустил поводья, управляя при этом лошадью коленями, и схватил руками за ноги теленка.

С обеих сторон всадники пытались дотянуться до туши, но Рэмбо умело уходил от них, продолжая скакать вперед. Траншея приближалась. Мосааду наконец удалось сбить правую руку Рэмбо с ноги теленка и ухватиться за нее самому. Левой рукой Рэмбо держался за тушу, а правой пытался расцепить пальцы Мосаада.

Теленок лежал на плечах Рэмбо. Рана на брюхе открылась… Телячьи внутренности хлынули на Рэмбо: желудок, печень, кишки болтались на его голой груди. Кровь залила его. Кишечник развевался, как вывернутые наизнанку змеи. Внутренности шлепали по нему, вились и раскачивались. Он весь был испачкан чем-то влажным, теплым и скользким. Вонь была такая, что казалось, его вот-вот вырвет.

Мосаад не отпускал. Даже когда они достигли рва, Мосаад не сдался. Падая, Рэмбо попытался увлечь за собой противника. Только тогда Мосаад отпустил. Рэмбо свалился в яму на теленка.

Он лежал на спине, тяжело дыша и борясь с тошнотой.

Единственное, что он сейчас слышал, было дыхание. Всадники и зрители застыли в молчании, изумленные, что он, чужак и неверный, победил. Мосаад смотрел на него, и глаза его горели, как два угля.

Вождь что-то прорычал, соскочил с лошади и ринулся в траншею. Он схватил Рэмбо за плечи и поставил его на ноги.

Рэмбо не сопротивлялся. Он знал, уже то, что он поддался эмоциям, позволив злости взять верх, и выиграл, заслуживало наказания.

Но неожиданно Мосаад обнял его. Рэмбо в удивлении заморгал. Кровь испачкала рубаху Мосаада. Ошметки внутренностей налипли на него. Он поцеловал Рэмбо в щеку и пожал руку.

Тут уж и жители лагеря поняли, как им реагировать. Поляна огласилась радостными возгласами. Другие игроки подходили и обнимали Рэмбо, сами пачкаясь в крови. Что-то бормоча, они целовали Рэмбо и хлопали по руке. Потрясенный Рэмбо лишь улыбался в ответ.

Мосаад произнес речь, подошел к Рахиму и Халиду и кивнул в сторону Рэмбо.

Возбужденно переговариваясь, жители возвращались в лагерь и исчезали за деревьями. Уста; игроки вели не менее усталых лошадей. Подошла Мишель и закурила.

— Похоже, вы приобрели друга.

Все еще сконфуженный, Рэмбо прикоснулся к испачканному лицу.

Мосаад говорит, — продолжала Мишель, — ни один русский не смог бы победить его в бузкаши. Вы для него уже не враг. Могу добавить: вы хороший психолог.

Рэмбо выбрался из ямы. — Я ничего не понимаю.

— Сначала я надеялась, что вы достаточно сообразительны, чтобы проиграть.

— Да, я так и собирался сделать.

— Но вы не любите проигрывать.

Рэмбо посмотрел на вымокшие в крови брюки.

— Похоже на то.

— Эти люди чувствуют, когда человек должен или победить или погибнуть. Вы не смогли бы обмануть их. Мосаад возненавидел бы вас, если бы вы поддались. Поэтому я так и сказала. Вы поняли, что должны выиграть. Мосаад поверил вам. Он говорит, что тот, кто победил его, необыкновенный человек. Он и себя считает особенным человеком. Чемпион, покорившийся чемпиону. Вы очень проницательны.

Честно говоря, я ни о чем таком не думал. Я просто делал…

— То, что было естественным. — Мишель выдохнула облачко дыма. — Этого было достаточно. Мосаад даже пожал вашу руку.

— И поцеловал в щеку.

Вы не понимаете афганских обычаев. У этих людей есть поговорка: поцеловать человека в щеку — значит быть просто вежливым, пожать руку — запомнить его навсегда.

Рэмбо почувствовал волнение.

— Зайдите в госпиталь, — сказала Мишель. — Я продезинфицирую ваши порезы.

— Нет. Мне сначала нужно кое-что сделать. Что?

— Позаботиться о лошади.

Афганцы с одобрением посмотрели, как Рэмбо снял с лошади седло и отер ее потные бока.

— Что вы думаете о бузкаши?

— Скажем так, она не заменит бейсбол.

6

Седобородый старик влез на валун и уныло затянул полуденную молитву. Афганцы собрались вокруг него, расстилая одеяла и располагаясь лицом на юго-запад, в сторону Мекки.

Рэмбо повернулся к пещере. Раненый, которого Мишель вчера лечила, умер этой ночью. Мальчик с черным обожженным лицом лежал на своем месте. Рэмбо с жалостью вздохнул.