Рената
Шрифт:
— А папа говорит: не в деньгах счастье! Вот! И еще директор магазина сказал: кто ни одного дерева не посадил, значит, он дрянь, а не человек!
— А ты, а ты… — задохнулась от злобы Сонька, — и директор твой дурак! И отец — дурак! И мать — дура! — и ударила Ренку по лицу.
Этого Рената выдержать уже не могла. Еще никогда в жизни никто не посмел так обзывать папу и маму! Ренка вскочила и крепким кулачком ткнула в Сонькину физиономию. Сонька взвизгнула, закрыла лицо руками и кинулась в сторону. Споткнулась о лежавшую на земле лопату. Растянулась на асфальте и тонким
— Ма-ма-а-а! Ой, ой, ма-мо-о-о-чка-а! Ой, глаз, глаз! Выбила-а!
Клава перепугалась и побежала поднимать сестру.
— Беги! Ренка, беги! — закричали близнецы.
Ренка во весь дух пустилась по пустырю и спряталась за трубами. Сердце у нее бешено колотилось. А вдруг правда глаз Соньке выбила? Что будет? Она долго сидела за трубами. Прислушивалась. Вот зашелестела прошлогодняя сухая трава. Идет кто-то! Ренка сжалась в комочек.
— А здорово ты ей трахнула!
Рената подняла голову:
— Ой, Женя! Я ей правда глаз выбила? Правда?!
— Ну-у-у-у! Какой глаз! Только нос расквасила. И чего ты меня все Женькой зовешь? Вовка я!
— Так у тебя же штаны целые!
— Подумаешь, штаны! Я свои у Женьки отобрал. Правильно ты Каблучихе дала! Я бы ей еще не так дал. Там что было! Народу собралось. Каблучиха ревет как резаная. Мать ее орет: «Пусть попадется, я ей голову оторву!.. В милицию оттащу!..» А я своей маме рассказал всю правду. А мама приказала громко рассказать. И я рассказал. И про сберкнижки… И как Сонька обзывала. И тебя стукнула первая… Тут все как стали ругать Каблучиху. А домкомша сказала: «Вот видите. Ваша Соня сама во всем виновата». Мать как схватит Соньку за шиворот. Домой побежала, отлупила Соньку. Клавку зачем-то… Стоят они на балконе и ревут на всю улицу…
Космонавты
Близнецы Вовка и Женька, присев на корточки, выглядывали из прошлогоднего бурьяна, что рос на пустыре. Там, где обычно проходят футбольные баталии, собрались большие мальчишки. Руками размахивают, спорят.
— Чего они придумали? — прошептал Вовка. — Глянь. У Пугача шлем летчицкий! Может, опять ракету пускать будут? Давай узнаем?
— Давай. Только сперва ты пойдешь, а потом я.
— Почему опять я?
— А ведь ты ему тогда почти полкоробки пистонов подарил.
— И ты бы подарил! Жадина ты, Женька! И всегда за меня прячешься.
— Вы что тут делаете? — подбегая к ним, спросила Рената.
— Хочешь, посмотрим, что Пугач придумал?
Рената, которая столько слышала о Пугаче, но ни разу его в глаза не видела, с готовностью ответила:
— А то нет?!
Втроем они направились к футбольному полю. В кругу ребят стоял широкоплечий, крепкий мальчишка в закатанных до колен черных штанах, в синем распахнутом кителе, из-под которого виднелась матросская тельняшка. На макушку черной, стриженной под машинку головы лихо сдвинут кожаный летный шлем. Лицо, руки, ноги мальчишки были коричневыми.
«И где он успел так загореть?» — подумала Рената.
Мальчишка в шлеме обернулся и увидел их. Сунул руки в карманы. И, виртуозно сплюнув под самые ноли близнецов, спросил:
—
Ну, чего притопали?— А мы, Коля, посмотреть… Во что вы играете, — расхрабрился Вовка.
Пугач поддернул штаны, подмигнул дружкам и ответил:
— А мы это… в космонавтов.
— А нам можно? — спросила Рената.
— А чего ж, валяй! Терешкова тоже женщина… Только сначала нужно испытание пройти.
— Какое? Какое? — подались вперед близнецы.
— А вот полезете через эту трубу…
Ренка посмотрела. Труба широкая. Пролезть в нее — ерунда. Но увидела, как ухмыляются приятели Пугача, и подумала: «Что-то они очень веселые».
— А зачем? — спросила Рената.
— Зачем-зачем! — передразнил Пугач. — Это же не простая труба, а аэрофи… аэроти… аэро-ди-нами-чес-кая труба, — насилу выговорил он длинное заковыристое название. — Все космонавты в таксой трубе испытываются.
— А тогда что? — спросила Рената.
— Тогда играть с нами будешь. Полезешь?
— Нет. Играть хочу. А в трубу не могу, — Рената посмотрела ша свою светло-серую шерстяную кофточку и только что выглаженные мамой шорты, — запачкаюсь.
— Испугалась, чис-тю-ля! Слабо?! Ну и отваливай, — процедил сквозь зубы Пугач.
— Пугач! Я полезу! Я не боюсь, — выскочил Вовка. — Только тогда, раз я первый, я буду Гагариным!
— Валяй! — весело согласился Пугач.
Как только Вовка сунул голову в трубу, Женька, не желая отстать от брата, закричал:
— И я! И я хочу Гагариным! Я еще лучше пролезу! — и тоже исчез в другой трубе.
— Быстрей! Быстрей! — кричали дружки Пугача. — Кто первый — тот Гагарин! Давай! Жми!
— Начать вращение! — скомандовал Пугач. — Дайте им состояние невесомости.
Мальчишки ухватились за трубы и стали их перекатывать.
— Право — два оборота! — кричал Пугач.
Трубы покатились вправо.
— Стоп! Лево — три оборота!
Женька с Вовкой заскользили внутри труб, пытаясь сохранить нормальное положение. Но трубы вращались все быстрее. Близнецов швырнуло на бок, перевернуло на спину, снова бросило на живот. Потом трубы покатились в обратном направлении. Стукаясь коленями, локтями, окончательно потеряв представление, где низ и где верх, близнецы призвали на помощь маму:
— Ма-а-а-а… О-о-о-о… те-е-е-е, — неслось из труб.
Тогда Пугач махнул рукой:
— Прекратить испытание!
Ошалев от страха, братья вывалились из труб, на четвереньках поползли в разные стороны и уселись на земле, тараща глаза.
— Гля!.. Два Гагарина!.. Космонавты!.. Вот дурачки! — кричали, хохотали, хватаясь за живот, мальчишки, тыча в близнецов пальцами.
Пугач глянул на Ренку. Она не смеялась. Черные широкие брови ее сошлись в одну линию. Пальцы сжались в кулаки. Кольке сразу почему-то стало невесело.
— Цыть, вы! Чего ржете?! — крикнул Пугач дружкам и подошел к близнецам, которые наконец поднялись на ноги: грязные, с растрепанными волосами. Белые чубы, руки коленки и курточки-были перемазаны ржавчиной и сажей. Пугач сказал им примирительно: — У вас еще слабый вести-бю-лярный аппарат. Потренироваться надо.