Ренегат

— Будь ты проклят…

Райс улыбнулся.

— Ты теряешь время. Запомни, три минуты. А сейчас осталось две с половиной.

Раненый повернулся к Сюзанне.

— Леди… — голос его молил.

Женщина повернулась спиной к бандиту и направилась к Весу.

— Две минуты, — неумолимо отсчитывал ледяным голосом Райс. Тон, каким он выговаривал слова, не оставлял никакого сомнения в исходе дела в случае, если бедолаги не уберутся восвояси.

— А тело моего брата? — спросил молодой человек, оглянувшись на лес.

— Он немного опередил вас, — прокомментировал Райс. — Придете позже и похороните его с почестями. Если вы видите смысл в такого рода церемониях.

Так или почти так можно было бы выступать в палате лордов. Сюзанна подумала, что речь Реддинга многим людям могла бы показаться очень приличной, вежливой; тем людям, которые не поймут, что за внешней формой — пустота, отсутствие всякого чувства.

— Итак, у вас осталась минута, — продолжал Реддинг. Двое больше не разговаривали. Тот, кого называли Амос, подошел к раненому отцу и помог ему подняться; сам при этом споткнулся и упал. Он обратился с последней мольбой к Райсу:

— Вы не можете прогнать нас так: без лошадей, без оружия.

— Вы ошибаетесь. Я — могу. И я сделаю это. Сомневаюсь, чтобы ваши намерения были чище, когда вы угрожали моим друзьям.

— Мы сожалеем.

— Нет, — отрубил Реддинг. И очень вежливо прибавил:

— Я хорошо запомнил ваши лица, и в следующий раз, когда мы встретимся, надеюсь, со мной не будет леди…

Только легкое подрагивание мускула на щеке смазывало впечатление, которое производил мягкий и вкрадчивый голос Реддинга.

Пока парочка неудачливых налетчиков, спотыкаясь, покидала поляну, Райс оглянулся на Сюзанну.

— С вами все в порядке?

Женщина кивнула в ответ, находясь все еще под впечатлением происшедшего, совершенно ошеломленная тем, что долгое время она находилась бок о бок с человеком, который был только что готов убить другого человека без всякого сожаления.

— Карр?

Вес оглянулся и посмотрел Райсу прямо в глаза. Сумеречные тени скрывали выражение глаз Веса, хотя ссутулившаяся, даже слегка сгорбленная фигура выдавала поражение и уязвленное самолюбие.

— Мы крайне признательны вам, Реддинг, — выдавил из себя полковник.

Райс отреагировал ответным пристальным взглядом.

— Вы сделали все возможное.

Вес безрадостно улыбнулся.

— Да, все что я мог, — горько вздохнул он. Райс обратился к Сюзанне.

— Не можете ли вы привести сюда их лошадей? Они находятся вон там, чуть севернее. — Он указал направление. — А я проверю, не заблудились ли наши гости.

Реддинг забрал у Сюзанны обрез, подошел к Весу и сунул ему оружие в руку. Потом быстро развернулся и исчез в лесу.

Сюзанна, не глядя на брата, отошла к кустам за вторым костылем, нашла и отдала его Весу. Полковник хмуро оперся на деревяшку, даже не поблагодарив сестру. Вид у него был унылый.

Сюзанна чувствовала себя так же неловко, как и Вес. Она обманывала себя, думая, что понимает поступки Райса. Несколько последних минут убедили ее вполне, что он остался для нее такой же загадкой, какой был при первой встрече. Она не знала второго человека, который был бы так же бесстрастен, неподвластен эмоциям и так же готов покалечить или даже убить человека, уже не представляющего опасности, как Райс Реддинг. Он спас им жизнь и при этом оставался неким чужеродным вкраплением, человеком, который мог переступить черту; для которого не существовало никаких нравственных запретов; который был подвержен единственной страсти — победить.

А может быть, он хотел казаться таким человеком?

— Пойду поищу лошадей, — бросила Сюзанна Весу.

— Пуговка, — окликнул полковник сестру.

Сюзанна остановилась.

— Не кажется ли тебе странным, что он появился в тот самый момент… как будто он ожидал их налета.

— Как он мог? Ты же видел, как мы петляли, а он все время оглядывался.

— Я подозреваю, что некоторые капитаны кораблей-перебежчиков и английские джентльмены обладают и еще одним умением…

Сюзанна широко раскрыла глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не могу это четко сформулировать, — сбивчиво говорил Вес, — но я точно знаю, что с ним дело нечисто. Мне бы не хотелось, чтобы ты доверяла ему так слепо, как ты это делаешь.

— Но сегодня…

— Сегодня он исполнил то, что давно входило в его планы: отобрал лошадей. Подумай об этом. Вспомни, когда и как он появился. Подумай о том, что он забрал c собой винтовку и распоряжается ею по своему усмотрению.

Сюзанна и не нуждалась в предупреждениях… Ей уже давно пришло в голову то же самое. И даже больше. Значительно больше.

ГЛАВА 9

Райс следовал за двумя проходимцами достаточно долго. Когда у него появилась уверенность в том, что они убрались восвояси и этой ночью вернуться не смогут, он повернул назад к лагерю. Пока Реддинг следил за мародерами, гнев его мало-помалу развеялся.

Он давно уже не испытывал такого жгучего бешенства. За время своей сознательной опасной жизни Райс выработал в себе привычку жестко контролировать себя. Ему казалось, что он убил в себе чувства — злобу, сострадание, горе, — естественные для обычных людей, обывателей: образ жизни, который он вел, не позволял ему выражать эмоции. Для таких, как он, чувства были роскошью.

Для таких, как он… Он был ничуть не лучше, чем эти трое, которые только что напали на Сюзанну и ее брата. Разница между ними заключалась лишь в том, что он бы не вел себя так грубо. Натан обучил его более изящным способам получения добычи.

Черт возьми! Он напрасно тратит свое время. Ему нет нужды нянчиться с двумя романтичными простаками! Ну и родственнички! Один другого чище! В душе полковник Весли Карр так же нежен и мягкосердечен, как и его сестричка. Качество довольно странное для солдата.

Реддинг нутром чуял, что ему бы надо догнать этих двух негодяев и прикончить их. Они бы расправились с Сюзанной и ее мягкотелым братцем именно так. А может, сделали что и похуже. А сейчас его звериное чутье предсказывало ему беды пострашнее этой. Хозяин лавки предупредил, что здесь, в горах, рыщут банды дезертиров. Эти мародеры пошли втроем, рассчитывая на легкую победу, но у них могут найтись подельники поблизости.

Райс последовательно вспомнил все события минувшего дня.

После того, как они покинули лавку, в работу включились его звериные инстинкты. Шестое чувство, которое сослужило ему и Натану добрую службу в Африке, настойчиво предупреждало его об опасности. Он решил не говорить своим компаньонам, боясь, что эффект неожиданности будет разрушен.