Ренонс

Я вышел в коридор искать Дарью. Необходимо передать ей документы и сообщить, что мы забираем Анечку. Ещё нужно взять дочкину одежду…

Дарью я нашёл в ординаторской. Выполнив необходимые формальности, хотел с ней проститься, но она сама пошла к Анечке, чтобы проконтролировать наш отъезд.

Пижаму, в которой была дочка, снимать не стал, натянул поверх неё кофточку, обул туфельки. Все равно в пижаме теплей, чем в тоненьких колготках. Когда мы ехали сюда, стояла жара, а теперь — осенняя прохлада. Девочка выглядела как несуразная капуста, но кто нас увидит, мы на такси прямиком в аэропорт. Да и понесу я её на руках, ей нельзя ходить.

Взглянул в окно на утопающий в сумерках больничный парк. На улице стало совсем пасмурно и, наверное, холодно. Как бы не застудить Анечку. Дарья, поняв мою озабоченность, сбегала в ординаторскую за теплым пледом и укутала ребёнка.

— Берите. Мой плед, — пояснила Дарья, улыбаясь и обнимая Аню. — Пока, пока, принцесса! — помахала Дарья рукой, незаметно смахивая выступившие слёзы.

— До сиданя, — выдала Аня.

Мы с Владиславом вежливо распрощались. Стоило выйти в коридор, как Владислав зашипел на меня не хуже настоящего Дракона

— Ты чего для ребенка одежду не взял?!

— Я из капсулы вылез и как голос ее услышал, так и рванул. Если спросишь про голову, то её тоже забыл.

— Ну, даёшь…!

— Почти двое суток вирта, что ты хочешь? Я на автопилоте. Вылезал только топливо закинуть. На кофе и энергетике существовал.

— Ты-ы-ы… — хотел что-то сказать Владислав, но бросив взгляд на Анечку у меня на руках, передумал.

На выходе из больницы нас встретил только Тимур.

— Привет, принцесса! — он приветливо улыбнулся.

Ого! Я обалдел. Оказывается, он и по-другому умеет улыбаться?! Не пугая детей и взрослых. Ну, дела.

— Ты тозе дллакон? — деловито спросила Аня, поправив плед, чтобы рассмотреть нового «дракона».

— Э-э-э… — спассовал Тимур, бросив на меня вопрошающий взгляд. — Ну, можно и так сказать. Я Поп толоконный лоб. Как в сказке.

Я только хрюкнул. Вот это самоирония! Хвалю. Череп быстро понял правила игры. Прямо на лету схватил.

— А иди-инаёги там есть?

— Идинаёги? — не въехал о чём речь Череп.

— Лагатые каняски.

— А… Найдем. Организуем!

— А где Ольга? — огляделся я.

— Машину прогревает, — пояснил Тимур. — Идёмте.

Машину взяли из каршеринга. С детским креслом. Посадил туда Анечку, поплотней закутав в плед. Надёжно пристегнул и сел с другой стороны. Владислав расположился на переднем сиденье, а Череп запихался ко мне. До аэропорта домчались за полчаса, но Анечка всё равно успела уснуть. Осмотрев девочку, Владислав разрешил взять ее на руки. Он сообщил, что ребёнка просто укачало, и она уснула.

Мы дружно двинулись через здание аэропорта прямиком на временную стоянку. Если шаттлы долго стоят, то автоматически арендуют места в подземных ангарах, куда их утягивает автоматика. Аэропорты хорошо роботизированы и механизированы.

На стоянке нас ожидал весь чёрный, как бездна, понтовый «Беркут» новейшей модели. На бортах шикарного транспорта красовались два ярко-голубых росчерка в форме молнии. Именно к нему нас и привёл Череп. Он пикнул брелком, и «птичка» приветливо зевнула, выпуская трап к земле.

— Добро пожаловать! — торжественно прошептал Череп.

С интересом осматриваясь, я поднялся по трапу. Просторный салон. В его конце находилось небольшое количество кресел. Остальное место занимал бар, раскладные кровати, сейчас сложенные в тумбочки, и медицинское оборудование, которое, наплевав на дорогое ковровое покрытие, прикрепили мощными болтами к потолку и полу. Владислав забрал у меня дочку, осторожно освободил от пледа и положил её в этот клубок оборудования, шлангов и проводов. Ловко выбрав нужные, он прицепил к запястьям Анечки приборы, укрыл одеялом, пристегнул поверх него ремнями.

— Только наблюдение, — скупо пояснил он нам. — Ребёнок в полном порядке, просто спит.

— Где вы военное оборудование взяли? — удивился я, разглядев на технике значки Ростеха.

Ростех, конечно, и на гражданку работает. Но медоборудование?.. Его клепают только для армейки. Для гражданки делают частники. Откуда я это знаю? Да еще с училища, когда на практике пилотировали спасательные медшаттлы с военным оборудованием, предназначенным специально для воздушных перевозок. Нам, как пилотам, требовалось производить расчёты загрузки и центровки размещенной на борту техники. А она довольно тяжелая, особой формы и с другим креплением. По идее оборудование должно укладываться в специальные пазы, однако Череп его элегантно привинтил болтами. Получилось надежно.

Пока я загружался этим вопросом, рассматривая крепления, Владислав неожиданно с силой схватил меня под локоть и волоком потащил в сторону кабины.

8.4

— Где взяли, там больше нет! Я, по-твоему, кто? Считай, сдал вам в аренду. Оборудование после перевозки всё равно будет не нужно. Так зачем деньги тратить? — Владислав подталкивал меня в сторону стоящего возле кресла Тимура: — Заваливайся в кресло второго пилота, я тебе капельницу воткну. Её в салоне повесить негде.

— Может, не надо? — вяло запротестовал я. — Мне бы просто отоспаться.

— Надо, Плутос! Надо! Ты что, укольчиков боишься?

Тимур услужливо развернул кресло, переводя его в полулежачее положение, а Владислав на подголовник скотчем приладил капельницу. В салоне на самом деле не повесить — высокие потолки. Вздохнув, я улёгся в кресло. Быстро и ловко подключив к руке аппарат, Вадим скрылся в салоне, а Тимур в кресле рядом начал быстро щелкать тумблерами.

— Борт номер Gl551222 просит взлет.

— Интересные у тебя номера, — с трудом ворочая языком (что-то меня от капельницы резко прибило), заметил я. — Реактор какой?

— «Копыта», — продолжая активировать шаттл, сообщил Тимур. — Семь слоев.

— На шестнадцать? — поцокал языком, выражая восхищение.

Авиационный ядерный реактор на быстрых нейтронах прозван в народе «копытами» из-за их формы. Батареи двигаются по кругу в охлаждающем геле. Аналог древних твэлов.

— Да, — кивнул Тимур. — Разбираешься в технике?