Рерайтер

Ага, снова в глазах зажегся интерес. Ну а дальше он попросил немного подождать и чуть позднее подошёл ко мне в составе ещё трёх своих сотрудников, которым мне пришлось прочитать небольшую лекцию по структуре процессоров. Естественно трёх часов нам не хватило, поэтому они заявились ко мне полным составом и на следующий день. Хоть всё это время за меня пришлось поработать нашим студентам, обид не было, так как они понимали, что в данном случае это важно.

— Почему вы решили делать шестнадцати разрядный процессор, когда разумней было разрабатывать сразу на двадцать два разряда?

— Всё дело в возможностях оборудования, с помощью которого делаются микросхемы, — объясняю проблему. Сложность процессора растёт нелинейно, поэтому решили ограничиться шестнадцатью разрядами, а вот с адресной шиной так не получится, поэтому решили делать её двадцати разрядной.

Ну а дальше возник спор, в ходе которого были рассмотрены различные архитектуры процессоров, и в конечном итоге пришли к выводу, что дальнейший рост разрядности процессоров будет связан с определёнными трудностями, которые в данный момент решить очень трудно. Нужно ждать прогресса в технологиях производства микросхем.

Под конец, Филипп Георгиевич задал вопрос, который грыз его с самого начала:

— Скажи Андрей, а почему ты с нами так откровенен? Я же помню отношение ко мне в вашем институте.

Его сотрудники сразу остановились и насторожили уши. Ну нет, мы так не договаривались, если Старосу и можно сказать какие цели я преследую, то вот его подчинённым это знать не положено, поэтому перехожу на Английский:

— На самом деле, я вам далеко не всё рассказал, — смотрю, как Старос впал в ступор, — я вам дал только то, что вам нужно на данном этапе и ни капли больше. Проектируйте, улучшайте свои К-200 и 201, создавайте нам конкуренцию, только тогда у нас появится возможность достичь чего-то большего. И да, не забывайте об удобстве пользователя, чем удобнее вы сделаете машину, тем больше будет на неё спрос.

— А нам нужен этот спрос? — Вскидывается Филипп Георгиевич. — Мы и так не можем его удовлетворить.

— А вот это плохо, — сдержано улыбаюсь, — если мы сами не сможем удовлетворить спрос, за нас это сделают другие. Вот потому наш институт и работает над компьютерами, которые станут массовыми, а не выдающимися.

Когда Старос отошёл от меня, его сотрудники сразу поинтересовались у него, о чём мы говорили напоследок, но он только дернул головой, а я с помощью «железяки» сумел расслышать.

— Едем в Ленинград, нам здесь больше делать нечего.

В общем, мы достигли чего хотели, заказы на микро ЭВМ «Эврика» превысили счёт на десятки тысяч, директор Пульсара схватился за голову и потребовал передачу производственной части другому предприятию. И его пожелание решили удовлетворить, правда тут же возник вопрос, а стоит ли делать ставку на восьми разрядную микро ЭВМ, может быть поднапрячься и сразу заказывать шестнадцати разрядную машину. Но здравый смысл возобладал, технология уж слишком передовая, повторить её в производстве пока невозможно, поэтому кто-то озвучил общее мнение, и так обойдёмся. А вот с печатающими устройствами пока вопрос не решён количество консулов выпускаемых в Чехословакии было явно недостаточно, да и цена многих не устраивала, к ним решили вернуться позднее. Что касается дисководов, то здесь МЭП в полной мере проявил волюнтаризм, он сходу нашёл тех, кто возьмётся за их выпуск, правда при этом совершенно был игнорирован вопрос оснащения производства и обеспечения их микросхемами для контроллера, которые в данный момент на птичьих правах получала артель из Интеграла. Я решил не вмешиваться, возможно это чьи-то внутренние разборки, и не дай Бог в них встрять, пусть лучше между собой грызутся.

Но в общем надо сказать честно, я был на седьмом небе от счастья, первая высота на пути выпуска персоналок в СССР взята, теперь надо только закрепить успех. Но это уже опять планы на будущее, а через неделю у меня защита диплома. Нет, я не переживаю, работа проделана очень большая, и даже если бы у меня не было рабочих образцов, всё равно, защита должна пройти на ура, по крайней мере, все кто консультировал эту работу в восторге. Даже пытались вести разговоры о том, чтобы разделить исследование, часть выдать за дипломную работу, а остальное оставить для будущей кандидатской. Ну и готовы оказать в этом помощь… и естественно не бесплатно. Пришлось изображать из себя недалёкого парня, комсомольской закваски, чтобы не возникло «лишних» надежд у желающих помочь.

Сама защита прошла скучно, зачем изводить студента, если работу уже не раз рассмотрели со всех сторон и заранее получили оценки уважаемых людей, так задали пару дежурных вопросов, и на этом всё. Стоило пять лет учиться, из-за двух вопросов. Шучу, конечно.

Вот и сбылась мечта идиота, усмехнулся я, теперь надо получить корочки и вперёд, военком ждёт добровольца.

Дальше всё слилось в непрерывную череду обязательств: почистить шестнадцатую Эврику от файлов, передать неиспользованные микросхемы по акту, подписать бегунок увольнения из лаборатории. Причём за этим следовало следить внимательно, отсутствие любой подписи чревато неприятностями. В середине мая приехала Ксения, на этот раз одна, мы сходили в ЗАГС и там нам зафиксировали развод в паспортах. Всё, теперь я свободен. Сразу метнулся в исполком и получил ордер, ответственная за выдачу ордеров всё допытывалась, почему моя бывшая жена не претендует на часть жилплощади?

— Ну, вы же видите в выписке ЗАГСа, что претензий мы к друг другу не имеем. К тому же она через месяц выходит замуж, какие у неё могут быть претензии?

— Ну, не знаю, молодой человек, — причитала при этом ответственная работница, — а вдруг она вспомнит об этой квартире и предъявит претензии?

— Так а вы-то здесь причём? — Усмехаюсь я, понимая всю подоплеку ее нежелания выдавать ордер, но обломится. — Исполком ей никак не сможет помочь, тут нужно решение суда. Вот пусть суд и решает, вы же не имеете права принимать решение без него.

Это ей такой тонкий намёк, мол, кончай чудить женщина и выполняй свои обязанности.

Поохав и пожаловавшись на несправедливость в жизни, она всё же выдала мне ордер. Дальше председатель кооператива, где мне выдали ключи, и следом в ЖЭК, где требовалось встать на учёт.

А ничего так квартирка мне досталась, отделка замечательная, на полу дубовый паркет, окна из выдержанной древесины, это видно по тому, что щели за время зимы не появились, ну и остальное тоже на уровне. Правда это уровень семидесятых, а никак не двухтысячных, но один чёрт хорошо.

Врезка новых замков, укрепление двери, навеска шкафов на кухне, приобретение минимального набора мебели, посуды, постельного белья… всё это необходимо было сделать до того как. А ещё потребовалось написать доверенность на представление моих интересов по квартире на имя Стольникова, человек он серьёзный и надёжный, кому ещё доверять как не ему.

— Ну что, Климов, пляши, — говорит мне секретарша Борисова, — тебе дали направление в ЦКБ при ВЗПП, радуйся, там квартиру в новом доме дают.

— Э… А нельзя расшифровать эту белиберду? — Остаюсь в непонятках.

— Это Воронежский Завод Полупроводниковых Приборов, — мне становится понятно, что Борисов от щедрот своих решил засунуть меня куда-то очень далеко. И насчёт квартиры явный обман, молодому сотруднику, приехавшему по направлению, не то что квартиры в новом доме не видать, но и комнату в старом доме вряд ли выделят.

Но этому у меня есть что противопоставить.

— Я очень рад, что мои усилия, наконец, оценили, — улыбаюсь ей американской улыбкой, — но разве отличникам не предоставляют право выбора?