Решальщики. Раскрутка
Шрифт:
Впрочем, уже в следующий момент его смущение резко сменилось на нехорошее удивление:
— Не понял?!!
— Ты о чем?
— Машины нашей возле дома нет. Странно. На обед отскочили, что ли? Пост охраны, мать их!
Леонид инстинктивно напрягся:
— Так, может, запросишь? У вас ведь должны быть радиостанции, или что там еще?
— Как же, допросишься у руководства станций! Общение сугубо по мобильникам. Причем за свой счет.
«Мазда» остановилась возле высоченных, в полтора человеческих роста, ворот. От которых по обе стороны разметался кирпичный, чуть ниже росточком
«М-да, не частный загородный дом, а секретный режимный объект Министерства обороны», — подумалось Купцову.
— Ладно, вы идите, а я пока выясню: где эти деятели? — сказал Володя, глуша мотор. — Можно, конечно, набрать дежурного и вломить их по полной. Да только жалко придурков.
Мария Ивановна Семенова — женщина с габаритами мадам Грицацуевой и специфическим апломбом, характерным отмирающей натуре «супруг красных директоров», начала рыться в сумочке в поисках заветного золотого ключика от пуленепробиваемой калитки. Купцов даже слегка разочаровался, обнаружив, что таковая махина отпиралась столь заурядным способом.
А не путем сканирования сетчатки глаза, к примеру…
После того как хозяйка и ее питерские гости скрылись в доме, следом выбравшийся из машины Володя блаженно потянулся, расправляя затекшие конечности, и достал мобильник.
Телефон старшего смены, с утра заступившего на охрану дома Семеновой, отозвался каноническим «абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети». Телефон Димки Горяева — дружбана-закадыки, который входил в состав того же экипажа, не подавал и таких признаков жизни: вызов всякий раз просто сбрасывался. И вот это было действительно странно — на звонки Володи Горяев обычно отвечал всегда.
Тем временем к «мазде» накатывал мужик на велосипеде. Охранник «Квадриги» заметил его пару минут назад, когда тот только-только показался в створе улочки. Она же в простонародье — «бульвар Крутых».
— Слышь, приятель, ты местный? — с легким раздражением поинтересовался велосипедист, лет тридцати пяти или чуть старше, с круглым, курносым лицом, которое неприятно портил широкий шрам на левой щеке, идущий от подбородка чуть ли не до самого виска. Широкие плечи выдавали в нем спортивное, как минимум, прошлое. Из пузатого рюкзака, горбящегося за спиной, наподобие антенны торчал спиннинг.
— Типа того. А что?
— Не подскажешь: тут вообще остался где-то спуск к реке? Я уже не знаю сколько километров намотал, и — ни просвета. Всё сплошь заборы. Переходящие в заборы.
— Рыбалить собрался? Не поздновато ли?
— Да кто ж знал, что здесь все так изменилось?! Понастроили, блин, дачек — к реке не подобраться. Совсем страх потеряли!
— Скорее, совесть, — понимающе уточнил Володя. Затронутая велосипедистом проблема для коренных жителей городка действительно была из разряда наболевших. — Вон, за тем домом с башенкой, видишь?
— Ага.
— Там в конце забора есть невеликая тропиночка. Ее за кустами боярышника с дороги не видно, так что не промахнись. Только здесь обрыв слишком крутой, на велике спускаться не советую.
— Вот спасибо! Что б я без тебя делал? — расплылся
в благодарной улыбке велосипедист и сунул руку за пазуху. Среагировав на этот его жест, Володя машинально потянулся к подмышечной кобуре.Велосипедист понимающе кивнул и растянул улыбку еще шире:
— Слышь, служивый! Твоя тачка?
— Ну, допустим, моя. А что?
— Тебе накидной ключ не нужен? Новьё! Вот, гляди! — Он вытащил и продемонстрировал сияющий, никелированный гаечный ключ. — Для моего «коня» вроде как не в жилу, а твоей «маздочке» в самый раз! В хозяйстве пригодится.
— Нет, спасибо. У меня полный комплект.
— Жаль. Я бы за недорого отдал. Просто… трубы горят. А с баблосами нынче — полная засада.
— Понимаю. Но — не нужно.
— Жаль, — с сожалением констатировал велосипедист и… почти без размаха, ударил Володю сбоку по голове, аккурат за ухом.
Санкт-Петербург, 2 июля 2011 года, сб.
— Ну, Борисыч! Слов нет — одни буквы! — возбужденно, взахлеб тараторил Гладышев. — Я просто фигею с нашего руководства! Такие кадры за дверь выставляют! Слушай, а хочешь я поговорю со своим шефом? Восстановим тебя в органах и будем вместе работать. Как это сейчас модно — «в тандеме»?
Пять минут назад они с Петрухиным покинули помещение офиса конторы с чарующим названием ООО «Нежность», унося с собой компакт-диск с трехминутной архивной записью с камеры наружного наблюдения.
— Спасибо, дружище. Но, как учит нас история человечества: дважды в одну реку не то что войти — просто помочиться, и то нельзя, — с легкой ухмылочкой отказался от щедрого предложения Дмитрий.
— Напрасно, ей-богу напрасно… Ладно, короче, план сейчас такой: идем к нам, быстренько пробиваем тачку на владельца. И если это тачка Грибкова — сегодня же назначаем ему свиданку. Под легендой «простава за почетную грамоту».
— То бишь ставить комитетских в известность отныне ты не собираешься?
— Перетопчутся! Вот сначала мы им нос утрем, а уже потом… Нет, но Грибков-то каков, а? А ведь я эту скотину в кабинете своими руками кофием угощал! У-у-у!..
Приятели за разговорами свернули в переулок.
— Погодь, Жора! Нам же напрямки до твоих криминальных пенатов всяко ближе? Или у меня начинает развиваться географический кретинизм?
— Да нет, все верно. Просто мы тут в один магазинчик заскочим. Надо бутылку взять для дежурной части. Чтобы без лишних вопросов к гаишной базе допустили.
— Чего-чего?! — Потрясение Петрухина было столь велико, что он сбился с шага. — Что значит «без лишних»? Что значит «допустили»? Ты начальник или где?
— Я-то начальник, — помрачнел лицом Гладышев. — Вот только, в свете последних веяний и нововведений, доступ к базам у нас осуществляется исключительно по запросу. Уже две недели как.
— Чего за хрень?! Каких еще веяний?
— Борисыч, давай не будем о грустном! — взмолился опер.
— Хорошо, не будем, — согласился Петрухин и тут же поинтересовался снова: — Нет, и все-таки? Я не врубаюсь: тебе чего, по работе, вот так вот, в силу служебной необходимости, нельзя элементарно тачку прокинуть?