Решайся, а то опоздаешь

– Сыночка, любимый, я умоляю тебя остановиться, пока не поздно! Ведь губительные привычки, как трясина затягивают медленно, но прочно. Остановись, пока это еще возможно! Пока ты еще не потерял свою жизнь!

– Мам, ты что, издеваешься? Ты чего меня хоронишь?! – рассердился Лёня. – Я просто живу, и хочу жить как все. Конечно, ты считаешь всех погибшими грешниками, – язвительно заметил он. – Но что ж, я предпочту присоединиться к ним в твоих глазах, просто стать таким как все.

– Сын, у тебя вряд ли получится быть как все. Ты разве не видишь, что даже твои неверующие родственники испугались за тебя, так быстро ты покатился вниз! – не выдержав проговорилась мама.

Лёня сердито взглянул на жену:

– Так это ты «волну гонишь»! Спасительница… – он вдруг выругался.

Никогда раньше он не ругался при матери, да и Лиза почти не слышала ругани от мужа. В этот самый момент Лиза поняла, что ее муж переступил следующую запретную черту внутри себя и у нее невольно защемило сердце в предчувствии чего-то недоброго.

Так как у сына не было места, где можно было бы остановиться, Зинаида Ивановна прожила несколько дней у своих верующих друзей, надеясь хоть чем-то повлиять на сына. Но все ее попытки ни к чему не привели.

Поговорив еще немного, попытавшись убедить сына понять и услышать своё сердце, чтобы осознать, чего же он на самом деле хочет, мать уехала домой со слезами на глазах. Лёня ничего не слушал и не желал задумываться. Со слезами, уезжая из города, Зинаида Ивановна оставила Лизе адрес церкви в их городе.

Лёня проводил мать, но если та пыталась хоть что-то сказать о Боге или просить остановиться в употреблении алкоголя, он сразу начинал кричать. И мать постаралась провести остаток времени только проявляя заботу и любовь к своему падающему ребёнку.

Глава 4

Если бы человек осознавал свои пороки

также ясно, как и свои достоинства,

зла на земле было бы гораздо меньше

Р. Шакир-Алиев

Вскоре после посещения матери, Леониду и Лизе, наконец выделили от завода квартиру. Семья была очень рада! Лиза очень надеялась на то, что мужу больше не с кем будет пить, и он прекратит проводить выходные за столом на улице со своими новыми дружками-алкоголиками. Но надеждам молодой женщины не суждено было сбыться. Дом строился от завода и многие знакомые Леонида, получили квартиры по соседству. Мужчина быстро нашел себе новых друзей для проведения выходных. Постепенно его даже перестало волновать, что на работе узнали о его «загулах» и стали относиться с меньшим уважением.

Но пока никто не знал о том, что вечерами Леонид пьёт дома. Ведь если бы до руководства дошла новость о том, что технолог является на работу с похмелья, у него были бы серьёзные неприятности. Поэтому Лёня научился пить в одиночку.

Не прошло и трёх лет как Лиза, не выдержав жизни с вечно пьяным или мечтающим опохмелиться мужем, ушла к своим родителям, забрав дочку. С этого дня мужчина «покатился вниз» еще быстрее. Наконец пришло время, когда ему предложили уволиться «по собственному желанию», пригрозив уволить по статье, если он не напишет заявления сам.

Еще до того, как Леонида попросили уволиться с работы, Лиза вернулась на завод в лабораторию, ведь они получили квартиру от предприятия. Ей нужно было продолжать работать, чтобы жильё не отняли. Но, так как она не могла жить вместе с мужем, то женщина подала на развод, чтобы вернуть себе право проживать в квартире.

Леонид, потеряв работу, лишился также и жилья. Если бы не вторая беременность Лизы, у нее могли бы отнять ту квартиру, в которой они с мужем жили, и выдать ей от завода жильё меньшего размера. Но когда Лиза предоставила справку о будущем малыше, руководство оставило ей квартиру. Но Леонид должен был искать себе новое место жительства.

Мужчина не мог оставаться без работы, ведь он должен был на что-то жить.

Лизе показалось, что кто-то заступился за нее «в высших сферах», ведь стоило ей получить разрешение остаться в квартире, как появилось сообщение о начале приватизации. Теперь она могла выкупить свою квартиру на акции, выданные всем сотрудникам на заводе, и больше никто не мог отнять у нее и детей кров над головой.

Понимая, что лишился всего из-за своего пристрастия к алкоголю, Леонид уже хотел бы бросить, но все иллюзии о том, что бросить пить будет также просто, как начать, рассыпались прахом. Он много раз бросал пить, и снова пускался в запой.

Мужчина стал занимать у знакомых деньги и потом, конечно же, не отдавал. Некоторое время Лиза отдавала за мужа долги, но после развода сказала:

– Мне нужно кормить ребенка и заботиться о будущем малыше. Я не отдаю больше долги этого проходимца!

Когда Лёня понял, что больше никто не будет отдавать его долги – к удивлению многих перестал занимать, зная, что в это трудное время и за небольшую сумму могут убить. А жить ему все еще хотелось.

Леонид уехал в другой город, подальше от знакомых и от семьи. После должности технолога и уважаемого человека, он смог устроиться только дворником. С одной стороны ему было стыдно менять свою жизнь настолько кардинально, с другой стороны его отъезд означал, что мужчина планирует и дальше пить. Он прекратил борьбу.

Теперь Леонид выходил на работу выпившим почти постоянно. Рано утром, он подметал свой участок, затем заходил в магазин за «стаканчиком». В местном маленьком магазинчике реально продавали водку стаканами – разовая герметичная упаковка в виде стакана. Это была самая дешевая водка и Леонид знал, что после нее будет болеть, но не мог отказаться, словно раб, склоняясь под гнетом рабовладельца, считал знакомые ступеньки магазина.

Если не было денег, мужчина сдавал собранные на улице бутылки, или шел к ближайшему ресторану и сидел там с протянутой рукой. В его душе было растоптано всё. Теперь даже не было стыдно за свой образ жизни, хотя жизнью он не мог это назвать.

Теперь он жил в «бытовке», в новообразованном КСК, где ему разрешили ночевать на кушетке кем-то подобранной на помойке. Раньше на эту кушетку дворники, если было необходимо, сбрасывали сумки. Теперь же на ней спал алкаш-дворник Лёня. На новом месте почти никто не знал его прошлого. Леонид стеснялся сообщать, кем он был до своего приезда в городок.

Родные Леонида не раз пытались найти его, но безуспешно. При развале СССР многие службы работали плохо, никто не знал кто и за что отвечает. Поэтому искать какого-то потерявшегося алкаша никто не желал. В лихие девяностые годы, многих схоронили даже неопознанными. Родные получали лишь стандартные ответы:

– Что вы хотите? Сейчас много людей теряются.

Наконец родственники прекратили поиски, решив, что Лёни, скорее всего, уже нет в живых. Эйфория алкоголя, обещавшая так много удовольствия, отняла у него всё. Но теперь Леонид не мог этому сопротивляться. Раньше парень отличался большой силой воли и не раз выигрывал спор в школе, когда нужно было продемонстрировать выдержку. Но теперь от прежней силы воли даже «ошмётков» не осталось. Впрочем, как и от самоуважения.

Теперь Лёня понял, что опасно делать лишь то, что приносит удовольствие, ведь в этом случае человек деградирует. Смена труда и радости даёт силу и позволяет достигать бОльшего в жизни. Он вспоминал, что с детства совершенствовался и развивался, когда получал новый опыт достижений, когда перешагивал порог своих возможностей. Но всё детство и юность Лёня думал, что это необходимая ступень молодости, и когда он добьётся результата, то можно будет расслабиться и делать только то, что нравится, что приносит удовольствие. Проведя немало времени на пути поиска наслаждений, он понял, что эта дорога ведет к полной деградации и гибели. Но сейчас ему казалось, что осознание пришло слишком поздно.