Решающий шаг

— Мне об этом ничего неизвестно.

— Если тебе неизвестно, так мне известно!

— Если так, то тебя и следовало бы поставить комиссаром отряда.

— Куллыхан! Я не посягаю на твою должность. Но я хочу знать: куда делось оружие, принадлежащее рабоче-крестьянскому правительству?

Куллыхан грозно выкатил глаза. Губы его задергались.

— Как ты смеешь так разговаривать со мной! — закричал он с пеной у рта.

— Я требую!..

— Я хорошо понимаю, почему ты требуешь: ты близкий друг Артыка, ты хвост его! Мне теперь ясно все. Ты — шпион, оставленный среди нас Эзизом!

— В этом деле я для тебя судья, и тебе придется давать ответ!

— Арестовать! — крикнул Куллыхан вне себя от бешенства.

Ашир схватился за оружие.

Подоспевший в это время на крик Ата-Дяли встал между ними и постарался обратить все в шутку;

— Вот, ей-богу, что за люди! — заговорил он, смеясь. — Только думали — настало спокойствие, а тут опять раздоры. Куллыхан, иди занимайся своим делом! А ты, Ашир, еще не совсем выздоровел. Тебе вредно так горячиться. Сперва поправься, пусть усы твои встанут торчком, а с Куллыханом мы успеем подраться. Мы не царские солдаты, а туркменские джигиты. Пойдем-ка выпьем чаю, придешь немного в себя. Не то опять уложим тебя в постель.

Волнение и в самом деле подействовало на Ашира. У него не было сил кричать, а тем более драться с хромым мирзой, и он невольно последовал за Ата-Дяли. Но и за чаем, слушая болтовню Ата-Дяли, он не мог успокоиться, — наоборот, волнение его все больше росло. Он думал: «Артык, пожалуй, был прав, он лучше знает хромого мирзу. А я совсем дурак! Состою в отряде вора, становлюсь вроде как пайщиком в грязных делах Куллыхана. Нет, больше этого терпеть нельзя!» — сказал он себе и, не медля ни минуты, пошел к Чернышеву.

Войдя в кабинет, Ашир, даже позабыв приветствовать председателя совета, заговорил возбужденным тоном:

— Иван, ради чего мы дрались с Эзиз-ханом?

— Что за вопрос?

— Для того чтобы захватить оружие в караван-сарае и начать торговать им?

— Ашир, что ты говоришь! Мы не только оружие, мы всю власть в городе взяли в свои руки.

— Мы — или хромой мирза, Куллыхан?

Ивану Тимофеевичу не понравился тон, которым говорил Ашир. Он недовольно поморщился и сказал:

— Ашир, если у тебя дело ко мне — говори. А нет— не обижайся, я не могу тратить время на пустые разговоры.

Эти слова словно подхлестнули Ашира. Заикаясь от волнения, он заторопился высказать все, с чем пришел.

— Иван, я требую, чтобы хромой мирза был предан суду революции! Это одно. И еще хочу спросить тебя: почему ты не добиваешь Эзиз-хана? Ты думаешь — выгнал его из города, и дело с концом? А он опять собирает нукеров, чтобы напасть на тебя. Почему медлишь? Надо самим напасть на него. Этого я тоже требую!

Упрек был справедлив. Чернышев задумался. Затем, медленно отвлекаясь от какой-то мысли, задумчиво проговорил:

— Что верно, то верно. Слишком рано успокоились, недооцениваем этой опасности. Верно говоришь, Ашир! С этим делом надо торопиться, нельзя допускать, чтобы Эзиз снова укрепился... Что касается Куллыхана, я не совсем понимаю тебя. У этого хромого писаря давняя вражда с Эзизом. Следовательно, тут он будет драться честно. А так — и я его знаю...

— Нет, ты его не знаешь!

— Ашир, здесь надо действовать обдуманно. Поспешность . может испортить все, и мы не только не устраним Куллыхана, но добьемся усиления его в Совете. Сейчас в его руках сила - мусульманского большинства...

— Вы же и дали ему эту силу! А он использует ее для воровства и наживы!

— Ашир!..

— Где оружие, захваченное в караван-сарае Эзиза?

— Должно быть, там, на складе...

— Должно быть? Да. Но оно давно уехало на верблюдах Чары Чамана!

— Чары Чамана? Кто это?

— Караван-баши, человек хромого мирзы. Через него тот сбывает все, что удается украсть. А ворует он не только оружие. Проверишь, так узнаешь, что он запускает руку и в пекарню и на хлопковый завод.

И опять задумался Чернышов. Напрашивался единственно правильный вывод: убрать Куллыхана. Но как это сделать? Поймет ли необходимость этой меры мусульманское большинство совета? И не воспользуются ли ашхабадские эсеры и меньшевики неизбежными разногласиями для того, чтобы поставить во главе совета своих людей?.. Так и не придя ни к какому определенному решению, Чернышов тяжело поднялся из-за стола и, видя, что Ашир. ждет от, него ясного ответа, сказал озабоченно:

— Хорошо, Ашир, проверю все эти сведения о Куллыхане. Но если даже и верно все то, что ты говоришь, я не мог отстранить его, а тем более арестовать без ведома и согласия областного центра.

Ашир пристально посмотрел на Чернышева и, ничего не сказав, вышел из кабинета недовольный.

Почувствовав снова упадок сил, он пошел домой отдохнуть. Но не успел он сделать и сотни шагов, как за углом здания лицом к лицу столкнулся с Куллыханом, который шел навстречу в сопровождении трех красногвардейцев.

Все последующее произошло в одну минуту. Куллы-хан преградил путь Аширу и объявил ему:

— Ты арестован!

Ашир сорвал с плеча винтовку, но его тотчас обезоружили и повели. Через полчаса он уже сидел за решеткой. Куллыхан крепко наказал начальнику тюрьмы, чтобы никто не знал об аресте Ашира Сахата.

После этого Куллыхан направился к Чернышеву. Войдя в кабинет, он заговорил развязным тоном:

— Знаешь, председатель, ты под своей подушкой держишь змею!

Чернышев пристально посмотрел, на него и сказал:

— А, пожалуй, это верно.

— Если ты согласен, я сегодня же арестую предателя.

— Кого ты имеешь в виду?

— Конечно, Ашира Сахата.

— Ашира?!

— Он шпион Эзиза, предатель.

Взгляд Ивана Тимофеевича стал гневен.

— По-моему, следует арестовать другого человека.

— Другого?.. А ты о ком говоришь?

Чернышов поднялся с места и с отвращением глядел на хромого, который ежился под его взглядом. Кривя рот, Куллыхан повторил свой вопрос:

— О ком ты говоришь, Иван Тимофеевич?