Решение офицера

Честное лицо, прямой взгляд, уверенный тон. Ему бы в актеры. Хотя нет, тем платят мало, куда меньше, чем приносят посетители таверны «Перед плахой».

Можно, конечно, кулаком по столу грохнуть, можно и в глаз, но неправильно это. Тоньше надо, деликатнее, что ли… Хотя…

Жан вскочил, схватил «Фальстафа» за волосы, поднял его голову, заставив смотреть себе в глаза.

— Слушай внимательно, дорогой, — голосом тихим, почти ласковым, — говорю один раз. Как считаешь, я просто так вопрос задал? Нет? Правильно. Я вообще хоть раз тебя просто так спрашивал? Опять нет? Умница! А теперь подумай, что ту компанию ждет? С тобой или без тебя, но попадут они в наши мрачные казематы. И начнут говорить. И тебя, дружище, не забудут. И кем ты тогда станешь? Не знаешь? Соседом ты их станешь, по камере. Они люди не простые, могут и выкрутиться, но за тебя кто вступится? Я? С чего это? Это своих друзей я буду защищать, а раз ты мне врешь — какой ты мне друг? Я, как обещал, о наших делах никому и никогда, но чтобы помогать?! Когда ты мне в глаза лжешь?

Во время этого монолога лицо уважаемого трактирщика уверенно белело.

— Да, кстати, ты же их предупредить можешь! Как, предупредишь?

— Что Вы, господин сержант, меня же сразу спросят — откуда я узнал! Я же не самоубийца! — почти прокричал агент.

— Это хорошо, что не самоубийца, — успокаиваясь сказал Ажан, с видом довольным и уже миролюбивым. — Только спросит-то кто? Кому рассказывать нельзя, осторожный ты мой?

Поняв, что проговорился, «Фальстаф» еще покочевряжился для порядка, а потом рассказал все очень подробно. К сожалению, информации набралось немного.

Это началось примерно год назад. К трактирщику подошел невзрачный человек среднего роста, обычного сложения, в обычной дорожной одежде. Подошел поздним вечером. В неярком свете свечей определить не то что цвет глаз — цвет волос было нереально. И сказал, что таверна ему нравится, он будет здесь встречаться с друзьями. В отдельном зале, о существовании которого знали лишь несколько человек в городе. Авторитетных. Опасных.

И этот господин был опасен. Трактирщик не трус, но господина испугался до дрожи в коленках. Хотя тот и не угрожал даже — просто сказал, что иногда будет приходить с друзьями. О посещении предупреждал заранее. Как? По-всякому. Иногда мальчишка сообщит, иногда нищий. Подойдут и скажут, что тогда-то будет нужен зал. И все. Кому? А он не назывался, итак ясно было.

Кто обслуживал? Да никто — люди приходили, разговаривали, уходили, оставляя после себя весьма достойную оплату, но ничего не заказывали. Ни еды, ни питья.

Как выглядели? Да в сумраке разве разглядишь? Мужчины, женщины, обычно человек по десять. Иногда меньше, иногда больше. Все. Что теперь? Всего лишь? Сделаю, господин сержант! Это мне по силам, не подведу.

Глава III

Капральство спит в низинке за грядой. Импровизированный шалаш из нескольких шестов, поверх которых натянута плотная ткань, под телами лапник. Все. Больше никакой защиты от непогоды. Никакого костра, лишь тепло собственных тел — знатный отдых на природе, как шутит сержант Тома. Как же эта жизнь отличалась от нормальной жизни разведки. Их учили, что, уходя в дальний поиск, надо найти глухое, но сухое удобное для стоянки место, оборудовать землянку, обустроить ее, заготовить сухие дрова, чтобы не обозначать себя дымом и лишь от этой базы начинать работать. Вышел на точку, выбрал момент, сделал свое дело и опять в тепло, к разогретой на костре пище.

А здесь… Им объяснили, что ловят именно таких разведчиков. Ну, не разведчиков, бандитов, но бандитов опытных, прекрасно подготовленных, раз с ними за четыре года справиться не получилось. Они пойдут мимо, полные сил, знающие лес, который за это время стал для них родным домом. И вот таких бойцов должны взять живыми десять промокших и замерзших солдат, третий день питающихся сухарями и водой.

Одна радость — в мешках имеется потрясающе вкусное и невероятно дорогое лакомство, с недавних пор доступное знати и первым богачам города, — шоколад называется. Как уж командир его достал — тайна для всех, но в таких условиях он незаменим — поднимает настроение, восстанавливает высасываемые непогодой силы.

А на гребне расположились два дозора по двое бойцов. Цель одного — связной. Его надо отследить, брать только в крайнем случае.

Вторая цель — бандиты. Их уже надо взять и только живыми, по возможности — целыми. Почему живыми — понятно, но вот почему целыми? Впрочем, это не их дело. Сказали «надо», значит надо. А как — тому они обучены, эту науку в них и армейские командиры вколачивали, и полицейский сержант кое-чему научил. Так что все хорошо, если бы не этот проникающий под кожу, выстужающий нутро сырой холод, после которого, кажется, никогда не отогреться.

На рассвете внезапно откинулся полог импровизированного шалаша:

— Здорово, служивые!

Демон, Ажан собственной персоной! Как только он умудрился дойти до них ночью? Глаза у него волчьи, что ли? Все, сейчас начнется…

— Это кому тут так жить надоело, что охранение не выставили? Я чему Вас учил? Ну, вернемся на базу, ох, я устрою вам праздник! Где капрал?

— В дозоре, господин полицейский, — в голосе насмешка, мол, раскомандовался тут, понимаешь. Но это и неплохо. Есть силы на насмешки — найдутся и для дела. Главное — солдаты не унывают.

— Ладно, герой, я тебя запомнил. А сейчас подвиньтесь, дайте прилечь, — проворчал Ажан, укладываясь на лапник. Кстати, в мешке вяленое мясо, подкрепитесь, только про дозорных не забудьте. И, старший, выставить дозор, мы тут не с детьми воюем.

Вот так. Здесь сейчас все решается, здесь и надлежит быть командиру. Если удастся проследить связного из города и взять связных от бандитов — можно себя поздравить. Если нет — придется все начинать сначала. И ничего нельзя сделать. Только терпеливо ждать, надеясь на оставшийся в неведомой дали авось и оперскую удачу, для которой расстояния не важны.

Движуха пошла в полдень. К тайнику подошел человек в длинном темно-коричневом плаще с накинутым капюшоном. Мужчина? Женщина? Подросток? Не разобрать. Подошел, опустился на колени, вложил что-то в бутылку и тут же ушел. За ним бесшумной тенью скользнули два бойца. Их задача проста — проследить, докуда получится, лишь бы себя не обнаружить, затем бегом на доклад к Тома — он знает, что делать дальше. Отдельная задача — самим не оставить следов. Почему? Надо! Ох, любит Ажан подробные объяснения!

Оставшиеся бойцы вновь слились с лесом, растворились среди прелой листвы и кустарника. Гости появились через пару часов. Те же двое подошли к тайнику, один наклонился к спрятанной бутылке… Они даже не поняли, что произошло. Неизвестная сила сбила с ног, смяла, бросила вниз. Не пошевелиться, не закричать — рты прочно закупорены какими-то тряпками, руки и ноги умело связаны, тела прижаты к земле. Господи, что это?!

А рядом стоят какие-то люди с лицами, укрытыми простыми тряпичными масками. Кто такие? Полиция? Неужели они попались? Такие ловкие, такие удачливые? Страшно! Не может быть! Это же их всегда боялись! Ползали на коленях, лизали сапоги, вымаливая жизнь! Это они привычно и весело отправляли за грань! А сейчас?! Страшно.

— Ну что, орлы, долетались? — спросил один, видимо, главный. — Кто желает принять геройскую, но очень мучительную смерть, может помычать. Молчите? Это хорошо, имеете шанс умереть легко. А если договоримся, то и в живых остаться. Может быть. Делаем так. Один остается здесь, другого тащим за вот эту гряду, потом каждый начинает отвечать на вопросы. Если ответы совпадают — все хорошо. Если нет — вам делают больно, очень больно. И так до тех пор, пока ответы не совпадут.

Самым страшным для пленников оказалось, что неизвестный в маске до слова, до интонации повторил то, что говорил своим пленникам Король. Дальше он начинал пытать. Иногда лично, иногда лишь направляя работу подручных, превращавших людей в мерзкие, отвратительные, но живые куски мяса, которые были готовы на все, умоляя палачей лишь об одном — о скорой избавительной смерти.