Решительная леди

* * *

— Она красавица. — Дэмиан Тайн передал бинокль Максвеллу Харту. — Ты только взгляни.

— Вы говорите о моей невесте? — поднося бинокль к глазам, с раздражением спросил Чарльз.

Вдруг под ним заиграл конь. Все трое стояли на обрыве реки и наблюдали, как мимо в лучах рассветного солнца проплывает «Надежда Саттонов».

— Я говорил о яхте, но к вашей невесте мой комментарий тоже подошел бы, — поддразнил Чарльза Тайн. — Правда, на вашем месте я бы не стал смотреть в бинокль. Вам может не понравиться то, что вы увидите. Кажется, Роуланд тоже ею восхищается. — Он подтолкнул Харта локтем, они оба рассмеялись.

Лицо Чарльза исказилось от злости, когда он увидел сквозь окуляры, что Роуланд подошел к Элизе и обнял ее.

— Да как он смеет! — Чарльз негодовал. Джентльмены не ведут себя подобным образом с женщинами!

— А как смеет она? — спросил Тайн, искоса посмотрев на него. — Мне не кажется, что мисс Саттон расстроена. Напротив, у них все хорошо. Кажется, им приятно вдвоем, будто они…

— Замолчите! — Чарльз взорвался.

На самом деле он подумал о том же, что и Тайн. Роуланд шептал что-то Элизе на ушко, она принимала его объятья, смеялась. Казалось, им все это не впервой. В Чарльзе взыграла ревность, он утратил контроль над собой.

— Я хочу, чтобы он умер!

Тайн рассмеялся:

— Это легко устроить, мой юный друг! Очень легко!

— Еще не время, — резко ответил Харт, по тону его голоса Чарльз догадался, Тайн вовсе не шутит. — Возможно, Элиза согласится принять наше предложение, и тогда неприятных последствий удастся избежать.

— Какой ты оптимист, Максвелл! — Тайн покачал головой.

Чарльз посмотрел сначала на одного, потом на другого. Рядом с ними ему все время казалось, что эти двое что-то скрывают и тайна вовсе не в строительстве быстроходных судов.

— Я не могу позволить себе не быть им. Придется остаться здесь, когда ты отправишься греться под лучами средиземноморского солнца, — напомнил Тайну Харт. — Успехи сына герцога Эшдонского тебя, возможно, не побеспокоят, зато сильно осложнят работу здесь. Хорошая верфь и быстрое судно не помогут нам, если он добьется своего.

Теперь все ясно. Харт знал, что хорошо для его дела, и этот рационализм вполне понятен Чарльзу.

Тайн прочистил горло и ковырнул носком ботинка грязь.

— Когда гонка в честь открытия сезона?

— Через пять дней, а что?

— Давайте оставим ее в покое на это время. Если через пять дней она не ответит утвердительно, я немного поколдую.

Чарльза пробила дрожь. Он не возражал, когда Тайн и Харт строили козни против Роуланда, но теперь они втягивали в это грязное дело Элизу.

— Послушайте, Тайн, мы с отцом не потерпим, если Элиза пострадает.

Тайн холодно улыбнулся, глядя на уменьшавшуюся яхту.

— Если она поступит благоразумно, выйдет сухой из воды. И вы тоже, Брэдфорд. — Он обернулся к Чарльзу и пристально посмотрел на него. — Даже не думайте о том, чтобы предать нас. Теперь уже поздно. Теперь не только ей следует поступать благоразумно. — Тайн сделал паузу. — Значит, договорились, Максвелл? Гонка в честь открытия?

Харт едва заметно кивнул, черты его лица были жесткими и напряженными.

— Договорились.

Глава 20

— Я отпустил команду и дал им немного денег. Хватит на обратную дорогу и на пинту-другую. — Дориан подошел к Элизе сзади и заключил в объятия. Ему нравилось обнимать ее со спины, наслаждаясь близостью тела. Точно так же они стояли, когда плыли в Воксхолл. — Яхта в нашем распоряжении, — прошептал он ей на ухо.

Элиза обернулась и положила руки Роуланду на плечи. В ее глазах плясали веселые огоньки, щеки порозовели от ветра, она была оживлена. Эмоциональное возбуждение, вызванное утренней прогулкой на яхте, передалось их телам. Нечто приятное ожидало впереди, и уединенность бухточки, в которой Роуланд бросил якорь, только подтверждала неотвратимость этого. Впрочем, вскоре ему предстояло принять очень важное решение, что делать с Элизой? Отпущенное время подходило к концу, после гонки в честь открытия у него не будет объективных причин задерживаться рядом с ней. Попросит ли она его остаться? Ответит ли он согласием на ее просьбу, ведь ради этого придется принести немало жертв? Может быть, Элиза уплывет с ним, если он позовет? Только будет ли она счастлива в Гибралтаре? Долгими ночами Роуланд только об этом и мечтал. Увезти ее и жить с ней долго и счастливо.

— Что-то мне не нравится, как ты на меня смотришь.

Элиза сказала это со смехом, но Роуланд испугался. Возможно, она все поняла. Возможно, тоже знает, что их роман не может длиться бесконечно и обязательно придет к логичному завершению.

— Пойдем поедим, Элиза. Я разложу продукты.

Она погрузилась в свои мысли, Роуланд, оставив ее у поручней, расстелил на палубе плед и достал сыр, хлеб, яблоки и конечно же шампанское. Элиза любила шампанское и умела вытворять с ним невероятные вещи.

— А ты времени даром не терял. — Она опустилась на палубу и подоткнула под себя юбки.

Роуланд снял сапоги и сел рядом. Лучи солнца наконец-то пробились сквозь облака, и палуба нагрелась, яхта тихонько покачивалась на волнах. Момент был прекрасен.

— Отцу бы все сегодня понравилось, — мягко проговорила Элиза.

Ей, как и ему, не хотелось нарушать атмосферу умиротворения. Роуланд догадывался, Элиза думала об отце. Да и как она могла о нем не думать в такой важный день? В ней заложена способность невероятно сильно любить, только Элиза ограничивала ее, хотя, возможно, и не отдавала себе в этом отчета. По крайней мере, Роуланду казалось, что Элиза сдерживается.

— Он гордился бы «Надеждой Саттонов». — Дориан откупорил бутылку и наполнил бокалы. — И тобой бы гордился. — Он передал один бокал Элизе. — Позволь мне сказать тост. За Ричарда Саттона, за его мечту и за его дочь!

Элиза улыбнулась, ее глаза увлажнились. Роуланд был рад тому, что она поняла и оценила его искренность.

— Спасибо тебе. — Элиза поднесла свой бокал к бокалу Роуланда. — Как насчет того, чтобы выпить за мастера? За Дориана Роуланда, самого необычного мужчину!

Последние несколько недель они еще не говорили друг с другом так откровенно. Их взгляды на мгновение встретились, и Роуланд с удивлением понял, что хочет отвернуться. Они с Элизой немало пережили вместе, и опасность, и близость, и риск, но еще ни разу не признавались в своих чувствах, и эти слова, пожалуй, были самым смелым выражением эмоций. Ни один из них не хотел открыто сказать, что ощущает, будто бы это обязательно привело к появлению обязательств, которые они не готовы на себя взять.

— Обычно люди говорят такие вещи, когда расстаются с кем-то навсегда. Именно поэтому я не люблю прощаться. — Дориан поставил бокал и взял кусочек сыра. — Ты думаешь, я уезжаю, Элиза? — Он протянул ей сыр и хлеб.

В день испытания яхты Роуланд не планировал говорить о будущем, но что-то подсказало ему, что сейчас самый подходящий момент.

Элиза приняла хлеб и сыр и на мгновение задумалась. Ее ответ был очень осторожным.

— Ты выполнил практически все свои обязательства и, если останешься, будешь вынужден принять определенные решения.

— Ну, вот мы и вернулись к этому. — Дориан криво улыбнулся. — Ты готова заниматься со мной любовью до начала сезона, а когда общество вернется в город, хочешь, чтобы рядом с тобой был кто-то более надежный.

Элиза чуть не подавилась шампанским. Неожиданная откровенность застигла ее врасплох.

— Да, что-то вроде того. Занятия любовью — это замечательно, но они должны что-то значить. — Она посмотрела на пузырьки, поднимавшиеся со дна бокала. — Боюсь, в этом моя главная проблема, и ты должен узнать о ней, пока не стало слишком поздно. Все должно что-то значить. Нельзя заниматься любовью только ради забавы, по крайней мере, постоянно нельзя. И если мы с тобой сейчас не остановимся, боюсь, я попрошу у тебя того, что ты мне дать не готов.