Республиканские коммандо. Тройной ноль

Он вскинул руку, сделав движение кистью быстрее, чем Ордо успел среагировать. Трехгранный кинжал пронесся над Мирдом, и вонзился в полированное дерево пола в шаге перед ним. Нож завибрировал, и замер.

Мирд взвизгнул, отскочив в сторону. Ордо шагнул между Вэу и Скиратой, готовый защитить Кэл'буира в новом противостоянии с омерзительным ему человеком.

Но Скирата просто повернулся, взглянув на Вэу так, что было понятно — он не шутил. Тот ответил взглядом; лицо его неожиданно стало лицом убийцы.

— Это не вина стрилла, — сказал Скирата. Он прошел чуть вперед и выдернул нож из пола. Стрилл подался в сторону от него, приподняв губу и обнажая клыки.

— Но я вас обоих предупредил. Нам нужно сделать эту работу, и только по этой причине я вам обоим кишки не выпустил. Ясно?

— Я понял — заметил Вэу. — Хорошо бы понять и тебе, до того как мне придется тебя убивать.

Ордо это совсем не понравилось. Он выдвинул из перчатки вибролезвие — лучшее оружие в ближнем бою, нежели бластеры.

Скирата махнул ладонью — "спокойно".

— Будь полезным, Вэлон, — он жестом позвал Джусика и Ордо за собой. — И я надеюсь, что Атин тоже так думает, потому что теперь я на его пути стоять не буду.

— И что такое "слишком далеко", Кэл? Ты можешь ответить? Как далеко ты зашел? — окликнул его Вэу. — Я сделал из мальчика воина. Без меня, он бы до этого дня не дожил.

"С его помощью, — подумал Ордо, — Атин чуть было и "не дожил".

— А почему ты не сказал Зею, что в ВАР может быть утечка? — спросил Ордо.

— Потому, — отозвался Скирата, — что я не могу признать, что знаю о ней. Информатор вообще может не знать, что он дает сведения. Пока только ударная команда будет знать, что мы ищем.

— Как насчет Обрима? Он союзник.

— Надеюсь. Но в итоге, кому мы можем доверять?

— Себе, Кэл'буир.

— Так что лучше убедимся, что знаем, кто нам прикрывает спину. Картили ад майг хуаткама.

Хороший совет на всю жизнь. Ордо знал, кто будет прикрывать его.

* * *

РШК «Бесстрашный», прибывающий в сектор Корусканта, 369 дней после Геонозиса

— Мне стоит это записать, — заметил коммандер Гетт. Он потянулся к поясу, на который было навешено множество вещичек и вынул небольшой рекордер. — Такое нечасто случается.

Этейн и командир штурмового корабля стояли на галерее, идущей вдоль верхней переборки ангара и наблюдали необычайное зрелище, разворачивавшееся внизу. Она о таком слышала, но никогда не видела. "Дха Верда" — мандалорианская ритуальная боевая песня.

Бойцы из Сорок первого элитного и некоторые из команды корабля — порядка полусотни в целом, без шлемов — разучивали ее под некоторым руководством Фая и Скорча. Сев, легко заметный по кроваво-красным полосам на шлеме, сидел рядом на ящике с боеприпасами, чистил снайперское снаряжение и выглядел так, будто совсем не интересуется происходящим.

Конечно, так оно не было. Этейн чувствовала это, при том, что даже еще не приспособилась к присутствию Сева в Силе.

"Дха Верда" выглядела пугающе. Генерал Бардан Джусик, юноша, едва достававший до плеча клона-коммандо, говорил, что ему нравится, что он черпал в ней мужество, когда разучивал ее со своими людьми. Наследие Кэла Скираты; Джусик объяснил, что сержант-ветеран хотел, чтобы его парни знали свое наследие и учил их мандалорианским обрядам, языку и культуре.

Тонг-са-ранг-бро-ка! Дже-тии-се-ка-'рта!

Коммандос чеканили ритм за ритмом, стуча кулаками сперва по своей броне, а затем выстукивая весь ритм на пластинах стоящего рядом. Точный расчет времени поражал: неправильно рассчитав, солдат мог сломать соседу челюсть.

Да-Уэйр-да-Вэйр-да-аден-трату!

Кор-у-сан-то-кан-досии-аду!

Дуум-мо-тир-'тра-нау-трашинйа!

Гра-'туа-куун-хетт-су-дралши'а!

Неотразимо, древне и завораживающе.

Песня взвилась от пола ангара одним мощным, общим голосом. Этейн различила слова «Корусанта» и «джетиисе»: Корускант, джедаи. Этого не могло быть в оригинале мандалорианской песни. Даже их наследие изменялось, чтобы служить для ситуации, в которой они оказались. Этейн припомнила, что в песне говорилось о воинах тени и о предателях, падающих на колени перед ними.

Отменно выученные воины показывали свою дисциплину и рефлексы: любой враг из плоти и крови получил бы хорошее предупреждение насчет силы войск, которые его ждали.

Но дроидов нельзя напугать. Жаль, в самом-то деле.

Этейн вздрогнула. Удары казались настоящими; они вкладывали весь свой вес в каждый из них.

Удивительно, но никто из новичков еще не ошибся в расчете движений так, чтобы получить случайный удар в лицо. Фай и Скорч показывали иную последовательность. Лязгнула броня; Сев перестал изображать отсутствие интереса, снял шлем и присоединился к ним. Затем появился Дарман, и они вчетвером выстроились перед остальными.

Странно было видеть, как Дарману это нравится, и как он забывает о том, что вокруг: Этейн не знала, что у него такой сильный голос или что он может — за неимением лучшего слова — танцевать.

— Джусик всегда об этом говорит, — сказала она.

— Я видел, как несколько отрядов это делают, — заметил Гетт. — Они прошли через Скирату, как я слышал.

— Да, — Этейн сейчас пыталась понять, сможет ли она сравниться с этим человеком. Сравняться хотя бы наполовину — уже хорошо. — Он научил всех коммандос жить по-мандалориански. Знаете — обычаи, язык, идеалы, — бессознательная точность людей одинакового роста завораживала. — Очень странно. Будто у них есть побуждение так делать.

— Так и есть, — сказал Гетт. — Это вдохновляет.

— Извините. Это было грубо с моей стороны.

— Нет проблем, генерал. Определенно, это в подготовку наших солдат на Камино не входило. Сейчас же передается от человека к человеку, — он казался обеспокоенным. Этейн знала, о чем клон думает. — Генерал…

— Дайте мне рекордер, — улыбнулась она. — И идите.

Гетт коснулся брови перчаткой, и сбежал по лестнице, проехав по перилам последние три метра. Удивительная картина — желтые доспехи командиров и пилотов, белые — солдат, пестрая мешанина цветов коммандос — слитых воедино в одном древнем мандалорианском ритуале, где каждый видел одно.

Этейн почувствовала, что ей тут не место.

Она никогда по-настоящему не ощущала связи с джедаями. Конечно, связь через Силу была, но… нет, настоящая сила воплощалась в привязанностях, страсти, самосознании, значении.

Она подумала о мастере Фульере, настоявшем на том чтобы дать ей второй шанс в качестве падавана, и не отправлять на строительство лагерей для беженцев из-за недостатка контроля. Он тоже был горячим, и склонным бросать вызов причинам чего-либо. Джедай погиб, потому что не мог удержаться от боя, когда ополчение Геза Хокана избивало фермеров на Квиилуре.