Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12

– Уж не с эскадрой ли капудан-паши ты хочешь потягаться? – вопросительно вскинул брови Джон.

– А почему бы и нет? – весело ответил грек, разливая по стаканам вино. – Тем более что есть у меня одна любопытная идея…

Глава 26 Под тенью древнего чинара

Утром завиделся остров Лесбос. Покрытый снегом невысокий горный хребет тянулся по всему горизонту, а над ним – белая скалистая вершина, точно фельдмаршальская палатка, упиралась в небесный потолок. К полудню, как и обещал штурман Войцеховский, «Королева Ольга» подошла к заливу Смирны.

Пассажиры высыпали на палубу и с интересом рассматривали окрестности древнего города, жемчужины Востока, родины роз и красавиц. Вахтенный офицер перевел ручку телеграфа [31] в крайнее положение и застопорил ход. Почти сразу от берега отчалила лоцманская паровая шлюпка.

Елена Николаевна стояла поодаль от прочих и грустно всматривалась в неведомый край. Горячий южный ветер трепал ее темные локоны и обжигал лицо. Сегодня утром, уступив настойчивым уговорам Вероники Альбертовны, вдова отважилась подышать свежим воздухом. За спиной послышались шаги. Она обернулась. Это был Харитон.

31

Телеграф машинный – вид внутрисудовой связи. Служит для передачи команд об изменении хода судна. По его циферблату расположены надписи: «малый ход», «полный ход», «задний ход», «стоп» и проч., а также движется стрелка. Поворотом рукоятки вахтенный офицер подает команду в машинное отделение и по ответному положению стрелки получает подтверждение об исполнении (прим. авт.).

– Здравствуй, милая! Я узнал, что ты решила пересесть на корабль, идущий в Россию, это правда?

– Да, – тихо ответила она.

– Я отправлюсь с тобой и сам обо всем позабочусь. Мы вместе вернемся домой, а когда все уляжется – поженимся.

Елена отрицательно покачала головой и проронила:

– Я многое передумала за эту ночь и поняла, что теперь уже не смогу жить как прежде. Я хотела вымолить у Господа прощения, но оказалось, что не помню ни одной молитвы. Но ничего, как только я похороню мужа, я уйду в монастырь отмаливать грехи. А пока Константин рядом, пусть даже и мертвый, я буду заботиться о нем как о живом и сама привезу его домой. Он будет лежать на Даниловском кладбище, рядом с женой и дочкой, у своей часовни.

Свирский болезненно поморщился:

– Что за бред! Какой еще монастырь? О чем ты говоришь, Лена! А как же я?

– Встретишь другую – юную и неиспорченную. А про меня забудь.

– Леночка, милая, опомнись! – он обнял ее за плечи, приблизил к себе и стал осыпать нежными поцелуями.

– Прекрати! – вырываясь из крепких мужских объятий, она грубо оттолкнула его. – Я превратилась в посмешище, и все смотрят на меня как на сенную девку! Ненавижу тебя!

– Меня? – От изумления он втянул голову в плечи. – За что? Да разве ты не любила меня? – исступленно закричал студент.

– Это была не любовь, это была страсть.

Увидев, что на них обращают внимание, Прокудина поспешила в каюту, а Свирский в полной растерянности остался стоять на месте.

– Нешуточные страсти кипят, – повернувшись к мужу, проговорила Вероника Альбертовна, – почти как у Чехова: чайки, вода, измена и смерть.

– Только вместо самоубийства Треплева – предумышленное убийство Прокудина, – горько заметил присяжный поверенный.

Местный лоцман тем временем поднялся на корабль и уверенно провел железную махину между песчаными отмелями в залив. Через четверть часа пароход уже бросил якорь и к нему наперегонки устремились лодки.

Выйдя к пассажирам, Неммерт по-свойски предупредил:

– Со здешним населением, господа, попрошу не церемониться, но соблюдайте осторожность. Греки хоть и братья нам, но, завидев русских, сразу вздувают цены либо норовят подсунуть залежалый товар. А вот турки хоть и магометане, но ведут себя по отношению к нашим компатриотам гораздо честнее.

– Не зря на Востоке говорят: «Свари в котле трех самых негодных жидов, получишь два армянина; перекипяти армян – из сплава выскочит один грек!» – спуская вниз лестницу, пошутил боцман и вызвал одобрительный смех.

На сидевших в лодках людей фасад города произвел весьма прозаическое впечатление. Вдоль берега, почти по самой воде, тянулся ряд приземистых домишек с закопченными пароходным смрадом стенами и сплошной грядой черепичных крыш; на горе – полуразвалившаяся крепость; кое-где торчали верхушки минаретов, большей частью без куполов. Строения, будто прихожане в храме на Пасху, толпились и толкали друг друга к воде.

На берегу туристов ожидал господин с черными усами, в котелке и легком сюртуке. Он, как и его предшественник в Константинополе, служил в Русском обществе Пароходства и Торговли. Судя по скучающему лицу, работа проводника ему давно набила оскомину. Отрекомендовавшись Константином Христофориди, он предложил составить о Смирне собственное мнение, прогулявшись пешком по ее старым улочкам.

– Уважаемые дамы и господа, позвольте поведать вам об истории этого древнего города, названного так в честь Саморнии – царицы амазонок. Он возник на крайней западной оконечности Великого шелкового пути. Но так сложилось, что его справедливо связывают с именем Гомера – родоначальника всей западной литературы. Выдающийся поэт жительствовал здесь семьсот лет до Рождества Христова. К сожалению, Александр Македонский захватил и разрушил все, что было создано за многие века, но Великий Завоеватель потому и велик, что являлся еще и созидателем. Царь Македонии приказал отстроить Смирну заново. Именно так через тридцать лет на горе Пагос выросла крепость, – он указал рукой в направлении возвышенности, сплошь застроенной одноэтажными домиками. – Хотелось бы также напомнить вам, что Смирнская церковь упоминается еще в Апокалипсисе Иоанна Богослова, который тоже здесь когда-то проживал.

– Позвольте узнать, неужели это ее купол виднеется вдалеке? – поинтересовалась госпожа Вяльцева.

– Разумеется, нет. Ведь прошло довольно много времени. А вам видна колокольня церкви Святой Фотиньи. Вокруг нее – кипарисовая роща и старое кладбище. Еще вопросы? – Вояжеры молчали. Вежливый грек щелкнул крышкой часов и заключил: – Поскольку до отплытия парохода осталось всего два с половиной часа, то я бы посоветовал вам самостоятельно насладиться местными красотами. Вы не против?

– Нет, – ответил за всех Лепорелов.

– Что ж, в таком случае желаю приятного времяпрепровождения. Имею честь кланяться. – Привычно собрав чаевые, проводник покинул вояжеров.

Ардашев увлек супругу вверх по улице, но сзади послышался голос профессора Граббе:

– Смею надеяться, уважаемые Вероника Альбертовна и Клим Пантелеевич, что вы не станете возражать, если докучливый старик будет плестись подле вас. Знаете ли, я несколько рассеян и опасаюсь заблудиться в лавиринфе бесконечных переулков.

– Ну, право же, Генрих Францевич! Компания с таким интересным собеседником, как вы, – истинное наслаждение.

– Благодарю вас. И куда же, позвольте узнать, мы движемся?

– А куда глаза глядят. Поверьте – это самый лучший маршрут в незнакомом городе. – Адвокат оглянулся: оставшиеся члены экспедиции столпились в тесном кругу, размышляя, в какую сторону податься. Блюм и Вяльцева окликнули извозчика и покатили по набережной. Ни Свирского, ни Прокудиной среди праздной публики не было.

Город утопал в соцветиях роз. Пахло ванилью и кардамоном. Редкие фруктовые деревья, почти неизвестные русскому человеку, будили любопытство и радовали глаз: гранат с зелеными плодами, апельсиновые деревья, хурма, инжир и еще не созревшая айва. Виноградная лоза в гирляндах спелых гроздей плелась по старым каменным заборам. На небольших площадях, скорее напоминающих петербургские перекрестки, били фонтаны. За мраморными столиками многочисленных кофеен сидели мужчины и вели неспешный разговор, искоса разглядывая прохожих. На солнце сверкала посуда, наполненная восточными сладостями. Никто никуда не торопился, и по всему было видно, что здешний народ был далек от европейской суеты.