Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
С Остоженки Вера не сразу отправилась в Грузины, а заехала на Мясницкую, в известный всей Москве оружейный магазин Тарнопольского, поставщика Императорского общества охоты и ряда других обществ. Там после получасовых мытарств и сомнений она приобрела за девять с полтиной восьмизарядный бескурковый револьвер весом всего в полфунта и длиной в пять дюймов, так называемый карманный, и коробку патронов 320-го калибра.
– Вам московских по рупь семьдесят за сотню или за два рубля двадцать пять копеек от «Селье и Бело»? – спросил вальяжный приказчик.
По тону его Вера поняла, что московских по рупь семьдесят лучше не покупать, и ответила:
– Я возьму те, что от «Селье и Бело».
Когда взяла коробку с патронами в руки, поняла, какого дурака сваляла, потому что та была тяжеленной и не помещалась в сумочку. Приказчик,
Тяжелую коробку Вера оставила у «швейцара» – крепкого мужчины в штатском костюме, что сидел у входа. Сказала, что заберет, когда будет идти обратно. Немысский же сразу углядел в сумочке револьвер (чего удивляться, глаз наметан), попросил показать и сильно расстроил Веру, сказав, что подобная «штукенция» годится только на то, чтобы пугать ворон.
– Я бы вам посоветовал приобрести «бульдог» или «кобольт», – сказал он тоном знатока. – Они гораздо удобнее и надежнее.
Вера обиженно заметила, что выбирала револьвер как раз для того, чтобы пугать, и с таким расчетом, чтобы его можно было бы носить в сумочке или ридикюле.
– Кобура, знаете ли, не слишком подходит к женским платьям, – ехидно сказала она, глядя прямо в глаза Немысскому.
И, не удержавшись, добавила, что «некоторые», вместо того чтобы давать запоздалые советы, могли бы проявить заботу о сотруднице и снабдить ее удобным надежным оружием. Нет же, обо всем приходится думать самой.
Немысский смутился, забормотал что-то в свое оправдание, но Вера посмотрела на свои часики, давая понять, что она торопится, и перешла к делу.
– Кто станет первым рассказывать новости? – спросила она, намекая, что и у нее есть что рассказать, ведь во время телефонного разговора она этого сообщить не успела.
– Давайте я начну, – поспешно сказал Немысский. – Дело в том, что мы получили из Берлина крайне важные сведения…
Крайне важные сведения, да еще и из самого Берлина, – это звучит интригующе. Вера вся обратилась в слух.
– Оказывается, немцам стало мало одной разведки, и вдобавок к военной, что существует в генеральном штабе, появилась разведка гражданская, по линии министерства иностранных дел. Любой дипломат всегда в той или иной мере разведчик, поскольку, находясь на чужой территории, старается ради своего отечества, но сейчас речь идет о хорошо организованном делопроизводстве, которое претендует на лидерство в разведывательных делах. Более того, не просто претендует, а пытается уничтожить своего конкурента – военную разведку…
– Конкурента? – недоуменно переспросила Вера. – Но ведь это те же немцы… Разве у них не общие интересы? И зачем нужна вторая разведка? Неужели одной мало?
– Интересы не могут быть общими, если ведомства разные! – хмыкнул поручик. – Что же касается того, зачем нужна вторая разведка… Вы никогда не задумывались о том, почему у нас, кроме полиции, существуют Жандармский корпус и Охранное отделение?
– Ну-у-у… – Вопрос озадачил Веру, и она не знала, что ответить. – Наверное, у всех разные задачи и…
– Задача одна – поддержание существующего порядка! – перебил штабс-ротмистр. – А вот цели подчас бывают разными, не говоря уже об интересах. Интерес у каждого ведомства свой, и порой этот интерес… Нет, лучше не будем отвлекаться, а то увязнем надолго в наших болотах. Не о нас сейчас речь, а о Германии. Статс-секретаря иностранных дел Альфреда фон Кидерлен-Вехтера не устраивает былое положение вещей. Он всячески пытается доказать кайзеру исключительную важность своего ведомства. Недаром ему принадлежит известное высказывание о том, что будущие войны будут выигрываться не военными, а дипломатами. Незаметно для всех он смог создать довольно мощную структуру, которая до поры до
времени находилась в тени, а сейчас перешла в наступление. Пока что только в Москве…– Почему именно в Москве и что это за наступление?
– Почему в Москве? Потому что господину статс-секретарю нужна крупная победа над вояками из генерального штаба, которых он иначе как «unsere braven Dummk"opfe» [378] и не называет. Между военными и штатскими во все века во всех странах существовали и существуют определенные противоречия, довольно глубокие. Русское направление – самое главное в германской разведке, стало быть, кто победит в России, тот победит и везде. В Петербурге же резидентом германской военной разведки является военный атташе посольства Генрих фон Краппе, приходящийся дальним родственником германской императрице Августе Виктории. Какая-то боковая ветвь Шлезвиг-Гольштейнов, но тем не менее интриговать против него означает интриговать не только против бравых дураков из генштаба, но и против императорской семьи, а подобной неосторожности ни один дипломат себе не позволит. Тем более – статс-секретарь. Вот и началась эта конкуренция у нас в Москве. То, что я назвал наступлением. Кто-то исподтишка затеял большую игру против госпожи Цалле…
378
Наше бравое дурачье (нем.).
– То есть вы хотите сказать…
– Я ничего не хочу сказать! – перебил Немысский. – Сказали мне. Из Петербурга. И с учетом этого сказанного все встало на свои места. Если допустить, что существует некая сила, стремящаяся выжить из Москвы Вильгельмину Александровну и прибрать к рукам ее агентов (агентами ведь никто не разбрасывается), тогда все встает на свои места. И почему одного Мирского отравили, почти не оставив улик, а другого, также почти не оставив улик, повесили, и почему Мейснера убила женщина в черном платье, и почему инженер Бутюгин был убит вскоре после того, как покинул «Альпийскую розу». Чья-то рука умело подсовывает нам Вильгельмину Александровну Цалле. Пусть пока нет прямых доказательств, но есть предпосылки для того, чтобы она не могла больше оставаться в Москве. Но, сдается мне, будут и доказательства, возможно, что они уже где-то есть, просто мы о них еще не узнали. А со стороны все выглядит так, будто Вильгельмина Александровна зарвалась, забыла об осторожности и наломала дров. Нельзя же открыто признаваться в том, что ради интересов ведомства вредил своим же. За такое по головке не погладят и медальку не дадут. А вот выставить дураками, но самому при этом остаться в стороне – милое дело. Устроить полнейшую дискредитацию германской военной разведки как перед русской контрразведкой, так и перед самим кайзером и умыть руки – это так по-дипломатически! Unsere braven Dummk"opfe! Оцените масштаб замысла и его смелость! Оцените и восхититесь! Я восхищаюсь, хоть мне по долгу службы и не положено восхищаться врагами.
– Кто же? – выдохнула Вера.
– А вот этого я, к величайшему моему сожалению, не знаю, – развел руками штабс-ротмистр. – Кабы знал, уже звездочки с погон слетели бы [379] . Наш агент в Берлине сообщил, что резидент министерства иностранных дел имеет агентурную кличку Фалтер и глубоко законспирирован. Неизвестно даже, кто он такой – немец, живущий в России, или же завербованный русский. Или, скажем, татарин или еврей.
– Фалтер? – переспросила Вера. – Никогда не слышала такой фамилии…
379
Намек на присвоение очередного чина. Ротмистру (капитану) полагались погоны с одним просветом без звездочек.
– Это кличка. В переводе с английского означает «нерешительный», – подсказал Немысский. – Агентурные клички чаще всего берутся наугад, лишь бы что, но иногда в них прослеживается своеобразная ирония. Хорош Нерешительный, не так ли?
– Хорош, – признала Вера, переняв от штабс-ротмистра толику восхищения врагом. – А что нам до борьбы германских разведок? Пусть себе борются на здоровье, ослабляют друг друга…
Сказала и тут же сообразила, что лучше было бы промолчать, чем говорить глупости, но Немысский уже пустился в объяснения: