Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10

Однако же, с другой стороны, Родин не мог не заметить натянутую до звона тетиву лука и потому принял единственно верное в данной ситуации решение – застыть и молчать. Не убьет же она его сразу, просто так, без повода. На всякий случай Родин еще и слегка улыбнулся одной из своих обезоруживающих улыбок, которые использовал всякий раз, когда не знал, что ответить той или иной даме на ее странные выходки.

И сработало! Амазонка (а Родин уже понял, что имеет дело именно с ними) посмотрела на него слегка оценивающе, подумала пару секунд, опустила лук и залихватски свистнула. У Георгия аж уши заложило. Он тряхнул головой и не успел оглянуться, как его со всех сторон окружили десятки таких же совершенных, гладкокожих и пышноволосых созданий. Правда, свои луки они оставили за плечами, но всем видом давали понять, что незнакомцу лучше не дурковать и вести себя смирно. Одна из амазонок повелительно указала Родину на толстую лиану, и тот, послушно за нее уцепившись, перелетел на соседнее дерево.

После нескольких захватывающих дух цирковых перелетов на головокружительной высоте он приземлился рядом со своей провожатой на бревенчатый настил, уложенный прямо среди ветвей. Они оказались в искусно построенной хижине прямо в кроне огромного дерева, которая являлась надежным и неприступным дозорным пунктом. Несколько секунд спустя на площадку спрыгнул Пабло в сопровождении двух разведчиц. Индеец перемещался между деревьями так ловко, словно провел последние годы не в монастыре отца Лоренцо, а в джунглях, среди обезьяньей стаи. Другие девушки, одетые и вооруженные под стать, выходили из тени листвы, с большим интересом оглядывая двух растерянных путников.

Лучница, первой повстречавшаяся Георгию, вышла вперед и, положив ладонь на левую грудь, глубоко поклонилась. После чего, глядя прямо в глаза, звонким певучим голосом обратилась к нему на языке тыкуна, одном из самых распространенных среди амазонских индейцев. Георгий учил его с немалой помощью отца Лоренцо и теперь мог понять смысл обращенной к нему речи.

Смертоносная красавица говорила:

– Племя амазонок приветствует тебя, белый странник. Не удивляйся, что среди нас нет мужчин и женщины сами охотятся и несут смерть своим врагам. Древняя традиция, которой уже много сотен лун, не позволяет мужчине находиться в нашем племени. Наши женщины – и воители, и охотники, и мудрые судьи, и правители.

Родин оглядел представительниц племени, собравшихся вокруг. От обилия загорелых упругих грудок, изящных станов и горящих интересом кошачьих глаз в ушах слегка звенело, а на лицо наползала кривая дурацкая улыбка. Стараясь сохранять спокойствие, он обратился к хозяйке дома на дереве, с трудом выговаривая слова:

– Я приветствую прекрасное племя амазонок и рад гостеприимству. Однако не могу не спросить, каким же образом благородные амазонки продолжают свой род? Ведь, как известно, есть вещи, в которых, в отличие от охоты на диких свиней, женщина никак не может заменить мужчину.

– Мы – племя амазонок. Женщины высшей пробы, которых ты никогда раньше не встречал и вряд ли встретишь на Большой земле. Мы прекрасны, как сама природа, потому что живем в гармонии с ней и не нарушаем ее законы. Мы прекрасны еще и потому, что не допускаем к себе грязных животных – мужчин. Мужчины нам нужны только для оплодотворения, это вообще ваша единственная полезная функция. Раньше наши матери и бабушки отлавливали лучших особей, крепких и красивых воинов, в джунглях, использовали их и затем убивали. Но прошли века, и достойных мужчин сегодня в наших лесах не встретишь. Соседние племена начали воевать, и в землю ложились, конечно, только самые здоровые и сильные мужчины. Тогда мы приняли решение оставлять отловленных самцов себе, содержать их в роскоши, ублажать и беречь. И единственное, что от них требовалось, это оплодотворять моих прекрасных воительниц, чтобы наше племя процветало и росло.

Тут Родин начал понимать, куда она клонит, и его это нисколько не порадовало. Ведь совсем недавно его уже пытались вот так же ублажать, и все закончилось в смрадной пещере, где он едва не потерял рассудок, и если бы не Серхио, там бы и сгинул. Как же ему донести до этих дам мысль, что он не годится в великие осеменители?..

Глава амазонок тем временем продолжала:

– Но время шло, и теперь в соседних племенах не сыскать ни одного хорошего мужчины. Остались одни вырожденцы и уроды, грязные людоеды и трусливые подхалимы карихона, непригодные для поддержания в тонусе такого прекрасного племени, как наше. Но ты, чужестранец, напомнил нам о лучших временах. Я вижу, что в тебе течет терпкая кровь, ты полон энергии и жизненных соков и, без сомнения, способен вернуть амазонкам былую силу и величие. Мы заберем тебя к себе, и ты ни в чем не будешь нуждаться. Ты будешь жить на лучшем дереве, в хижине просторней этой, будешь вкушать изысканные рыльца броненосцев, тушеные с ягодами асаи, жирные орехи, прокаленные в углях, и фаршированную сердцами туканов речную рыбу.

Родин сглотнул слюну и робко потрогал набитый хлебными дыньками мешок, а горячая смуглянка тем временем заливалась соловьем:

– Дни напролет, чужестранец, будешь ты проводить в священном отдыхе, играя с морскими свинками и набираясь сил, а ночью тебя утопят в ласке и нежности мои лучшие красавицы!..

Амазонка, глядя прямо в глаза Георгию, вопросительно приподняла тонкую бровь и слегка развернула крутые золотистые бедра.

К лицу Родина прилила краска. Остаться в гостях у соблазнительных дикарок единовластным хозяином воинственного гарема – конечно, такое предложение польстило бы любому мужчине. Но несмотря на соблазн, роль быка-производителя была для него унизительна. Неожиданно молодому врачу стало очень жарко в просторном дорожном костюме и страстно захотелось, чтобы всеобщее внимание переключилось на кого-нибудь другого.

Пабло! Георгий вспомнил про своего спутника, который так и стоял, как изваяние, всеми позабытый, в паре шагов позади.

– Но почему вы обращаетесь только ко мне? Этим вы проявляете неуважение к моему другу. Возможно, ваше лестное предложение заинтересует его гораздо больше, чем меня.

Пабло посмотрел на Родина с улыбкой, в которой сквозило нечто похожее на иронию. Происходящее явно веселило его.

Воительница презрительно взглянула на Пабло и насмешливо ответила:

– О нет, мы не опустимся до такого гадкого кровосмешения. – Она скорчила гримасу отвращения, будто бы ей предложили поцеловать жабу.

– Кровосмешения? Но почему? Разве этот индеец из вашего племени? Я ведь верно понял, у вас нет мужчин?

– Мы не хотим иметь общую кровь с проклятыми карихона, пускай лихорадка пожрет их сердца! Мы не имеем никаких общих дел с врагами племени! А если ты слеп, как червяк, то я подскажу тебе, что этот человек точно из племени карихона.

Родин на пару секунд потерял дар речи. Он смотрел на Пабло и не мог понять, как нелепо их всех смог одурачить этот мрачный безъязыкий индеец, который теперь стоял, улыбаясь и не скрывая удовольствия от разыгрываемого спектакля.

– Пабло, ты – один из карихона?! Но как?! Почему ты скрывал это от нас?

Через секунду и без того немалое изумление Родина достигло куда больших пределов, потому что немой индеец, точно волшебное животное во сне, ответил ему насмешливым вкрадчивым голосом:

– Да, мой светлокожий друг, мое сердце принадлежит славному племени карихона. Я был сыном вождя, счастливым и всеми почитаемым юношей, но бледнолицые торговцы рабами поймали меня, когда мы с товарищами охотились в отдаленной части долины. Долгие годы мытарств и скитаний ждали меня, пока добрый отец Лоренцо не позаботился обо мне. В монастыре ко мне вернулось здоровье и я многому научился.

– Так все это время ты мог говорить?! Какого же черта ты морочил нам голову?

Георгий чувствовал себя невероятно глупо, как студент, которого надули в карты в придорожной гостинице, и теперь он сидит и удивляется, откуда столько пиковой и трефовой швали у него в руках.

Пабло позволил себе рассмеяться.

– Да, совсем не сложно обмануть белого человека! Быть немым очень выгодно, точно не сболтнешь лишнего! – Довольный своей шуткой, индеец вновь рассмеялся. – Учти, я открываюсь только тебе, для всех остальных я немой.