Ретроскоп

Стейбус замолчал. Ему казалось, что Оллентайн его совсем не слушает.

— Продолжайте, продолжайте, молодой человек, — рассеянно сказал профессор, махнув рукой. И тут же добавил: — А не хотите ли кофе? Помнится, вы ценитель этого напитка…

Это окончательно сбило Стейбуса с толку. Он пришёл поговорить о серьёзных вещах, а ему чашечку кофе предлагают. Макферсон чёрт знает чем занят: подговаривал Ская подселиться в прошлом к Одину, в тело которого Стейбус попал во время первой вылазки в Скандинавию и о котором уже точно известно, что он извращенец и садист; а Лию убеждал выбрать в качестве агента рабыню, которую Один выиграл у Канута. Не было никаких сомнений относительно того, какая участь постигла девушку в прошлом. Стейбус знал, что она не умерла, но, может быть, предпочла бы умереть. А когда ребята отказались, Макферсон послал всех троих, включая Рида, в «набег на Волланд», хотя было заранее известно, что всё содержание добытого ими материала сведётся к хронике бесконечных грабежей, изнасилований, убийств и издевательств над пленными.

Сотрудников двух других ячеек Макферсон подселил к агентам противной стороны, то есть к жителям злосчастного побережья. «Разве вы не понимаете, сколь важно оценить деятельность норманнов глазами побеждённых?» — спросил он Стейбуса. Нет, ответил Стейбус, он не понимает и не желает понимать. И ещё он не понимает, почему для современной науки столь важно оценить действия Одина по отношению к выигранной им на поединке рабыне глазами самой рабыни, да ещё подряжать на это Лию, которая едва достигла совершеннолетия по законам Алитеи.

Теперь Макферсон требует заняться какими-то семью ярлами, которых он нашёл лично. Те тоже организовали набег, но уже на Саксонский остров [18] ; не надо быть гением, чтобы понять, что изучение их «деятельности» в Саксонии будет повторением пройденного — уже известных действий Харальда и его дружины в Волланде. А когда он рассказывает об этом Оллентайну, ему предлагают кофе!

Оллентайн прошёлся по кабинету и вновь уселся в кресло напротив Стейбуса. Было заметно, что профессор о чём-то напряжённо размышляет.

18

Саксонский остров — Британия.

— Я ценю вашу откровенность, доктор Покс, — наконец сказал он. — Вы пришли ко мне, рискуя обострить отношения с начальником…

Стейбус промолчал. Он считал, что похвалу не заслужил, поскольку в душе был готов обострять отношения с Макферсоном до какой угодно степени — при поддержке Оллентайна или без неё.

— Должен вам сообщить, — продолжал профессор, — что я в курсе всего, что вы мне рассказали, за исключением мелких деталей. — В его голосе чувствовалось неприкрытое сожаление — то ли о проступках Макферсона, то ли по поводу собственной осведомлённости. Оллентайн был учёным до мозга костей, и ещё старой закалки; необходимость тратить силы на административную деятельность его крайне удручала. — Мне жаль, что Мастера Времени так задержались с принятием решения и дело дошло до конфликтов внутри коллектива.

Тут Стейбус вообще перестал что-либо понимать. Мастерами Времени называли сотрудников Службы безопасности межвременных перемещений. Эту организацию создали сразу после изобретения ретроскопа. Вначале Мастера играли роль своего рода хронополицейских, призванных обеспечить неприкосновенность прошлого и, следовательно, неизменяемость будущего. В их число вошли ведущие эксперты Алитеи по проблемам путешествий во времени и специалисты, изучавшие вероятность хроносдвигов. Даже когда выяснилось, что с помощью ретроскопа невозможно перемещать в прошлое материальные предметы, в том числе и самих путешественников, мнение Коллегии Мастеров всё ещё имело решающее значение, так как на момент создания ретроскопа человеческое сознание признавалось алитейской наукой объектом, без сомнения, материальным.

Окончательно отменили запреты на свободные путешествия только тогда, когда посчитали доказанным, что сознания людей из прошлого и будущего не взаимодействуют между собой. Точнее, полностью неприкосновенным оставалось лишь сознание агента, который не подозревал о присутствии внутри своей пси-сферы ещё одной личности, кроме собственной. Для путешественника контакт, конечно, не мог проходить бесследно, что вполне понятно, однако степень сохранности прошлого (что имело решающее значение) посчитали достаточной, и разрешили широкомасштабные официальные исследования, одновременно запустив ретроскопы в массовое производство. Когда Стейбус пришёл в науку, Коллегия Мастеров из хронополиции превратилась, скорее, в медицинский исследовательский институт, изучающий влияние ретроскопа на психику, а также в своеобразную полицию нравов. Мастера также имели особые полномочия в ситуациях, связанных с ретроскопией и неразрешимых с точки зрения обычного гражданского законодательства.

— Как вы знаете, — продолжил Оллентайн, — одной из задач Коллегии является контроль за использованием материалов, добытых лицензированными исследователями и частными лицами. К несчастью, развитие необходимой правовой базы в этом плане сильно отстаёт от действительности. Многие законопроекты находятся на стадии разработки, формулировки уже действующих законов настолько размыты, что на их основании можно привлечь к ответственности разве что одного нарушителя из двадцати — если дело вообще дошло до суда. Но в случае с Макферсоном двух мнений быть не может. Мастера выяснили, что он уже более года передаёт хроники, полученные его отделом в результате гипервременной трансляции, в руки режиссёра Гарибальди.

Стейбус начал понемногу понимать. Гарибальди был известным постановщиком, специализирующимся на пси-документальных фильмах, созданных на основе реальных исторических хроник; понятно, что фильмы монтировались не из эпизодов проповедей апостола Павла или собирания цветочков на лугу. Департамент здравоохранения признал многие боевики, сделанные Гарибальди, опасными для просмотра людьми со слабой психикой, а имперская Церковь Благоденствия давно отлучила режиссёра от общения с истинно верующими за демонстрацию сцен безудержного разврата и сексуального насилия. Хотя последнее обстоятельство, очевидно, Гарибальди совсем не волновало.

— Самого постановщика к ответу призвать невозможно, поскольку он всегда обставляет приобретение любых пси-материалов как покупку хроник у частного лица, — сказал Оллентайн. — Но Макферсон прекрасно знал, на что идёт, вынося информкристаллы из стен института. — Профессор надолго замолчал и наконец подвёл итог: — Предварительное следствие по его делу ещё не закончено, а сам Макферсон ни о чём не подозревает. Поэтому я рассчитываю на вашу сдержанность, доктор Покс. Прошу вас пока не ставить никого в известность о нашем разговоре. Занимайтесь со своими сотрудниками чем угодно, хоть набегами на Волланд. Долго это не продлится, даю вам слово. И раз уж вы здесь, позвольте вас поздравить. Новым ведущим исследователем после… э-э-э, ухода Макферсона, я намерен назначить именно вас.

Стейбус вышел из кабинета Оллентайна слегка оглушённый неожиданной новостью. Ведущий исследователь! Свобода, широчайшие возможности — и всё это прямо на рабочем месте. И три выходных в неделю! Теперь-то уж Кену точно не заманит его ретроспасателем в бригаду ЭМП.

Над ним больше не будет никакого Ведьмака, только Оллентайн, но он просто душка.

К сожалению, ему не придётся набить морду Макферсону, как он вознамерился сделать; желание крепло день ото дня всю последнюю неделю, а теперь это ни к чему. Жаль, но пережить можно.

Тридцать с небольшим лет — и уже ведущий исследователь, надо же.

Несмотря на то, что Стейбус и сам регулярно продавал удачные хроники, никакого сочувствия к своему бывшему (бывшему!) начальнику он не испытывал. Одно дело сбыть с рук материалы, полученные в свободное время на домашнем ретроскопе, и совсем другое — таскать из института плоды коллективного труда. Есть также и разница, какие хроники выставлять на продажу.

Несмотря на предупреждение профессора, он не собирался держать ребят в полном неведенье. Все они на взводе, особенно Скай. Того и гляди сорвётся. Да и Рид… Войдя в комнату отдыха своей ячейки на последней минуте перерыва, Стейбус первым делом спросил: