Ретроспект: Пепел

Они вышли из-за угла, двигаясь неспешно и отрешенно, лишь изредка посматривая по сторонам. Их, несомненно, уже заметили. Резко очерченные силуэты шпиков были отчетливо видны на фоне серого неба, и в другой раз Брама не преминул бы шмальнуть по ним из подствольника, в целях сугубо профилактических, но сейчас только и оставалось, что переставлять деревянные ноги, размерено шагая к высотке недостроенных зданий.

Станционная развязка так и осталась недостроенной до конца. Вокруг громоздились груды строительного материала: стосы бетонных плит всевозможной конфигурации, громадные деревянные катушки с кабелем, вагоны кирпича и прочие принадлежности когда-то кипучего, спешно заброшенного строительства. «Арсенал» не зря назывался Арсеналом. До образования Зоны здесь располагались военные заводы, производящее, в основном, экспериментальное оружие и мобильную компенсационную броню нового типа, позже доработанную стариками пути и превращенную, благодаря некоторым аномальным добавкам в те самые знаменитые мимикрирующие хамелеоны, способные держать в упор автоматную очередь из калашникова. Дальше ржавые рельсы тянули к Сухой ложбине и вели куда-то в сторону Глуши, которая воздвигалась с непонятными целями, и была также основательно заброшена.

Канюк спустился навстречу внушительным фигурам, настороженно посматривая сквозь вырезы спецназовской маски. Постулатовцев он видел не впервой, но всякий раз при встрече с ними испытывал какое-то странное омерзение, будто и не люди вовсе, а ожившие трупы. Их появление само по себе плохой знак. Постулатовцы шли прямо на него, будто не видя, и остановившись в каких-то двух метрах, безжизненно уставились стеклянными линзами.

– Что надобно братьям? – осведомился шпик, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

– Броня Пути, два образца. Новые.

– А что взамен? – сразу переключился на деловую волну Канюк.

Постулатовец бросил шпику какой то кругляш, и застыл в ожидании.

– Откуда это? – сглотнул слюну Канюк.

– Кондор велел оказывать содействие. Броня Пути. Два образца. Ждем десять минут.

Шпик, какое то мгновение раздумывал, а потом кинулся наверх, отдавая приказы. И уже через пять минут перед постулатовцами лежали два тщательно запаянных пакета, а наемники поспешили исчезнуть с глаз. Не сказав ни слова, они подняли свертки с земли, отстранили Канюка в сторону и удалились в сторону прохода на заводы Арсенала. Пройдя какое-то расстояние, Самум развернулся, и, не говоря ни слова, выстрелил в сторону высотки. На далекой оптике блеснуло солнце, и особист облегченно вздохнул:

– Теперь они отстанут. Можно идти спокойно.

– А кто такой этот самый, Кондор? – осведомился Брама, рассматривая длинный ряд гаражей.

– Командор шпиков из Чертова леса. Нейтрализатор у них что-то вроде знака особых полномочий. Всем подряд такие не выдают, они слишком дорого стоят. Далеко твой схрон? Жалко бросать такую экзу, знатная броня.

– Где то здесь и должен быть. Я не закладывал этот схрон, но ребята оставили метки. Ага, это здесь.

Самум вошел вслед за Брамой в старый гараж, и спрыгнул в смотровую яму. Путник опустился на колени, что-то нажал и кусок старой кладки бесшумно отъехал в сторону. Быстро переодевшись, они закрыли лаз, и насыпали сверху валявшегося в изобилии мусора. Незачем тут лазить ненужным людям. Брама сразу приосанился, захрустел новенькой броней, хмыкнув, зачем то потер нагрудную броню и выглянул наружу.

– Все путем, можно идти.

Прикрывая друг другу спины, они вошли в узкий проход, насторожено водя стволами по слепым глазницам Развязки. Многие расстались с жизнями уже на пороге, расслабившись на одно короткое мгновение. Опустив за особистом броневой лист Брама, облегченно вздохнул:

– Вот теперь живем! Первым делом доложимся Кречету, а дальше посмотрим. Сам-то куда думаешь сейчас?

– На Периметр, куда же мне еще идти.

Они миновали блок пост. На душе было горько, то ли от скорого расставания, то ли от усталости. Брама кивнул наряду и двинулся внутрь. На базе царило непонятное запустение, всюду чувствовалась неухоженность и какая-то потерянность. Прямо посреди ангара, загораживая проход, вокруг коптящего в прогорелой бочке костра расселась кучка сталкеров-бродяг, больше напоминающая оборванцев. Один лениво бренчал на гитаре, другой тоскливо смотрел на пламя, а третий бубнил под нос что-то невнятное.

– А это что еще за цирк? – упер руки в боки Брама – Почему загораживаем проход в боевой обстановке? Откуда нарисовались такие чумазые, кто пустил?

– Эээ, командир – лениво приоткрыл глаз один – кончай пургу гнать. Хорошо сидим.

Но на этом его сидение закончилось. Кулак Брамы мелькнул с невообразимой скоростью, и наглец отлетел к стене.

– Еще раз спрашиваю - кто пустил вас на Базу? – прошипел Брама голосом не предвещающим ничего хорошего.

– Командир, все – мир! – вскочил один из бомжеватых сталкеров, вытянув руки – прошли, как и все, с Могильника.

– Что бы через пять минут огнеопасная обстановка была устранена, а эта… эта.. – Брама из последних сил старался подобрать культурное обозначение для прогоревшей бочки – эта… конструкция была вышвырнута вон! Время пошло.

Сталкеры заметались, а Брама вылетел из ангара.

– И что это было? – спросил Самум.

– Да я почем знаю – гаркнул путник – вот спрошу у дневального кто пустил сюда этих оборванцев.

Едва он успел это промолвить, как застыл словно вкопанный – прямо на проходе, ведущем на плац, расселась такая же публика. В воздухе витало неповторимое амбре сивушного духа и нестиранных носков. Брама с разгону влетел в круг, пинками выбросил их наружу и при виде подбегающего на образовавшуюся заварушку путника рявкнул:

– Этим десять суток карцера! Исполнять!

Путник расхлябано отдал честь и начал выволакивать за ноги поползшего на четвереньках пьяного сталкера, обратно.

Брама развернулся на каблуках и, трясясь от злости, направился в сторону штаба.

– Всего на один день отлучился с Базы, и сразу налезла всякая шваль!

Он вихрем пролетел по штабу, влетел в кабинет Кречета, и пулей выскочил обратно.

– Дневальный, где генерал?

– А я почем знаю? Улетел, наверное – сонно пролепетал тот.

Браму подскочил как ужаленный и схватив за воротник как следует трепанул:

– Как это улетел? Куда?

– В Киев …наверное.

Брама отпустил задыхающегося дневального, тяжело опустился на стул и залпом опустошил пол графина:

– Самум, что-то мне нехорошо.

– Я заметил. Как то это все…

– Странно?

– Угу – заложив руки за спину и вышагивая перед плакатами, кивнул особист – очень странно. Особенно сие! Что это?

С этими словами он ткнул пальцем на стенд с приказами, где на самом верху красовался желто-синий флаг, а вместо герба нарисована какая-то нелепица вроде вилки. Дневальный переводил испуганные глаза с Брамы, на играющего желваками особиста, подумывая о том, как бы незаметно удрать, и едва слышно проблеял:

– Тризуб.

– Что? – заревел Самум – Так ты бандеровец? Кто нарисовал? Да я… да ты! Под трибунал пойдешь за такие дела!!!

Заслышав праведные вопли особиста, в штаб вбежали путники, не понимая в чем, собственно, дело.

– Брама - бросил один от порога - а это вообще кто такой?

Брама рывком поднял голову и распахнул безумные глаза:

– Корма? Так ты же вроде как умер.

– 03 -

Агарти. Вдовье плато – Севастополь

Меренков распределил бойцов по другим машинам и собрал гостей у себя. Как говорится в тесноте да не в обиде. Тем более что постулатовцы предпочли держаться обособлено. Кеноиды растянулись посредине и Шуня все время умудрялся наступать им на хвосты, пока Грей, не вытерпев, пообещал откусить в следующий раз ногу. В кабине повисла оглушительная тишина, и было слышно как Шуня, судорожно сглотнув, кивнул, а остальные впали в состояние близкое к ступору. Наконец Звездочет, сконфуженно хмыкнул: