Реванш. Трилогия

Паша Шумилов оказался дома. В своих любимых плюшевых тапочках и заношенном трико с пузырями на коленях. Посмотрели бы сейчас студенты на своего преподавателя новомодной «Экономической теории», легко цитировавшего Макса Вебера, Адама Смита и Карла Маркса.

— Привет, заходи, генерал! Ты сегодня первый.

— Здорово, профессор! Как твои студиозы?

— Нормально, что с ними будет? Усиленно готовятся к Новому году.

— Марина, это тебе, — при этих словах Арсений извлек из авоськи пакет с мандаринами и с полупоклоном протянул выглянувшей в прихожую Пашиной жене.

— Ой, спасибо, Сеня. Да проходи, не стой на пороге. А Павел сегодня коньяк притащил, настоящий грузинский, целых три бутылки.

— Что, экзамен принимал? — понимающе подмигнул Бугров.

— Нет, зачет, — недовольно поморщился Шумилов. — Сынок директора хозторга, редкостный дебил. И тянуть одно мученье, и заваливать бесполезно: папаша с нашим ректором дружит.

— Здравствуйте, Арсений Степанович, — в прихожей возникла юная непоседа в коротком халатике до колен. — Мама, это нам?

— Вам, вам, — улыбнулся Бугров, — и тебе, и маме, и сестренке.

— А это нам, — добавил он полушепотом, когда дамы удалились в комнату, доставая поллитровку.

— Да не прячь, не прячь, — довольно расхохотался Паша, — у нас можно.

— Думаешь? — с сомнением произнес Бугров.

— Естественно, о чем речь! Совсем ты одичал на своей службе. Давай раздевайся и проходи.

Через пару минут друзья уже расположились в зале перед новеньким телевизором.

— Паша, убери этого урода, — Арсений недовольно ткнул в сторону экрана, с которого увлеченно вещал Президент СССР.

— Не хочешь, не надо. — Шумилов махнул пультом, переключая канал.

— О, так лучше. Лучше Листьев, чем Горби.

— Нет, «Поле чудес» пусть смотрят в «Стране дураков», — перебил его Павел, щелкая пультом. На третьем канале шел старый «Мюнхгаузен», который всех и примирил.

— А чем тебе Горбунок не нравится? Вроде правильно говорит.

— В том-то и дело, что он только говорит. Я сегодня был в 114-м полку, так у них замполит с самого утра сидит над новой речью Горби и пытается выжать из нее что-нибудь доступное для политинформации.

— И что?

— Да в том-то и дело, что ничего! Одни общие фразы! Сплошная вода, ничего конкретного!

Генерала перебила трель дверного звонка, и Павел пошел открывать. Вскоре из прихожей донеслись радостные возгласы. Пришли Володя Строгов и Сергей Анютин.

— Ну вот, честная компания в сборе, — пробасил Бугров, довольно потирая руки.

— Главное, дружная компания, — в тон ему ответил Анютин, доставая из-под пальто бутылку «Русской». — Черт побери! Два часа стоял, пока талон отоварил.

— Так ты же вроде директор?! Неужели не мог добыть себе пару ящиков?

— У меня, дружище, только бетон и плиты. Хочешь, машину панелей хоть завтра пригоню?

— Спасибо, я дачу уже построил, — поднял руки вверх Шумилов. — А как ты будешь Новый год встречать? Или безалкогольный праздник устроишь?

— Спасибо за совет, ты очень добрый, меня за такое профсоюз живьем в бетон замурует. На следующей неделе жду две машины с крымским вином. Без праздника завод не останется.

— Так и живем, — улыбнулся Строгов, аккуратно задвигая в угол авоську.

— Ну и чем нас ЧК порадует? — зыркнул на авоську Бугров.

— Чем, чем, балычком и корейкой из праздничного заказа, — поднял вверх честные небесной синевы глаза Володя, извлекая из сумки под общий хохот бутылку «Столичной».

— Ребята, давайте быстро на кухню. Пельмени через пять минут будут готовы. — Марина успела заметить скрывшуюся в сапоге бутылку, но вида не подала. Пусть мужики отдыхают, время сейчас такое сложное. Да и компания у Паши хорошая. Нормальные ребята, и все семейные, не то что у Машки муж — через день на рогах приходит. Пашины друзья если и пьют, то редко и культурно, без мордобоя.

— Ну, давайте за Новое мышление, ускорение и Перестройку, чтоб ей пусто было! — провозгласил Строгов, убирая под стол пустую бутылку из-под «Столичной» к сиротливо жавшейся там опустошенной коньячной. Вечеринка была в самом разгаре. Марина уже удалилась к телевизору, оставив мужиков вариться в собственном соку. О хоккее поговорили, новости обсудили, где встречаться в Новый год, уже договорились. Разговор плавно перетек на политику.

— Зря ты так, Володя, — заметил Шумилов, нанизывая на вилку соленый груздь. — Без Перестройки мы бы развалились.

— А с ней еще быстрее.

— Ну, я понимаю: еще есть отдельные проблемы и недоработки на местах.

— Да, да, но мы уверенно и целеустремленно движемся вперед, — в тон Шумилову добавил Анютин. — Прямо, прямо и прямо в пропасть. Павел, ты же умный человек!

— Шучу я, Сергей. Самого достала эта порнография.

— Мужики, представляете! Я на прошлой неделе впервые столкнулся с рэкетом.

— Ну и как? Понравилось?

— Приперлись ко мне в кабинет два амбала: так и сяк. Будешь платить за «крышу», иначе возникнут проблемы. А я что! Я ничего. Вежливо, тактично пообещал подумать, да и позвонил знакомым ментам. Быстро разобрались. Эти шкафы еще извиняться приходили.

— Б..дь, совсем оборзели, козлы, — мрачно буркнул Строгов. — Надо было мне позвонить.

— Да ладно, Володя. Марчук устроил им экскурсию по КПЗ с разносторонней развлекательной программой. Надолго запомнят, уроды.

— Я понимаю, у кооператоров денег куры не клюют. А с тебя-то что брать? Ты же на госпредприятии работаешь? — поинтересовался Арсений.

— Они чуют, что в стране бардак, вот и стремятся урвать кусок пожирнее, — заметил Шумилов, поднимая рюмку. — Ну, за коммунизм!

— Да, товарищи, за коммунизм и за Союз без Горби! — поддержал тост Бугров.

— Куда мы катимся? — продолжил Сергей, прожевав кусок балыка. — В Закавказье война, в Прибалтике нацисты распоясались, у нас уже на мыло талоны ввели, коррупция, воровство. Чем все это закончится?