Ревенант
Шрифт:
Даже если бы он не захотел её убивать за то, что она вирм, вероятно, убьёт за то, что она врала ему. Наконец, она нашла ответ, который был на 100 % правдивым.
— Я бы никогда не навредила тебе. Пожалуйста, верь мне, когда я говорю это.
Ревенант открыл рот, чтобы что-то сказать, но приглушенный гул привлёк внимание обоих к её сумке на полу.
— Я не думала, что здесь берет связь.
Он пожал плечами.
— Демоны-техники могут творить невозможное. — Он указал на сумку. — Иди, ответь. Нам все равно пора выдвигаться. Гэтель ждёт.
Напоминание заставило её застонать.
«Милая, ты здесь?»
Блэсфим напечатала ответ одним пальцем.
«Я тут, мам. А где ты? Ты в безопасности? Как ты себя чувствуешь?»
«Ок. Да. Ты?»
Черт, она ненавидела эти долбаные сокращения. Она поставила перед собой задачу написать все грамотно, даже если на это потребуется в миллион раз больше времени.
«Прекрасно. Почему ты сбежала?»
«Мужчина в клинике. О нём я говорила».
Блэсфим нахмурилась.
«О чём ты мне говорила?»
Наступила пауза, которая затянулась слишком долго. Достаточно долго, чтобы Блас седлала четыре круга по спальне, прежде чем телефон, наконец, завибрировал в руке. Когда она посмотрела вниз, её сердце замерло от увиденного.
«Истребитель. Блэсфим, падший ангел в клинике… он Истребитель. Тот самый ублюдок, который убил твоего отца».
Глава 23
Ревенант ждал Блэсфим на крыльце, глядя в бездонную пропасть, окружавшую его дом и десять акров земли. Он жил в этой непроходимой крепости уже три десятилетия, купаясь в уединении. Оно нарушалось только, когда он приводил кого-то или делал видимым каменный мост для приглашённых. Как для чувака, доставщика еды.
Он полагал, что ему здесь нравилось, но теперь нужно что-то другое. Лучшее. Более подходящее для кого-то вроде Блэсфим. Она не принадлежала месту, подобному этому. Черт, она вообще не принадлежала Шеулу.
Когда он смотрел сквозь тёмные глубины каньона на громадные, скалистые горы Вечного Страдания, ощущал стыд, что привёл её сюда. Как странно было чувствовать его, ведь на протяжении пяти тысяч лет он не испытал подобного. Но Блэсфим лишила его равновесия, наполнила новыми неожиданными чувствами и вернула эмоции, которые он не испытывал с тех пор, как умерла мать.
«Я здесь ради тебя, — сказала она. — Я здесь ради тебя».
В груди разлилось тепло, вытесняя, сковывающий сердце, мороз. Рев чувствовал, будто сердце действительно забилось впервые, и лёгкость, энергия, которую он почувствовал, была удивительной.
Ведомый желанием поцеловать Блас, он вернулся внутрь и обнаружил, что она сидит на диване, перекинув сумку через плечо и сложив руки на коленях. Что-то не так.
— Привет, — сказал он. —
Что случилось?— Ничего. — Она встала, но она избегала его взгляда. — Нужно идти. Мы можем заскочить в ЦБП, мне нужно забрать акушерский набор и портативный ультразвук.
Быть может, она получила плохие новости, пока была в спальне. Он захотел немедленно спросить об этом, вчера бы так и поступил. Но что-то изменилось между ними с тех пор, и сейчас он был в незнакомом себе состоянии. Рев не был самым терпеливым человеком на планете, но был готов постараться на этот раз. Может быть, она расскажет ему сама, когда будет готова. Он просто надеялся, что эта готовность придёт как можно быстрее. Его новообретённый интерес терпению, вероятно, ненадолго.
Когда Рев взял Блас за руку, она ему показалась холодной и жёсткой. Он перенёс их прямо в офис Блэсфим.
— Подожди здесь, — сказала она, не смотря ему в глаза. Она ушла, и он убивал время, изучая безделушки на её столе и полках. Казалось, Блас любительница бабочек. Маленькие хрустальные статуэтки в ярких, весёлых тонах украшали офис, а на стенах красовались две огромные акварельные картины голубых и жёлтых бабочек, обрамляя её медицинские степени и сертификаты.
На его же стенах были только стойки с оружием и черепа врагов.
Блэсфим вернулась с двумя огромными сумками на плечах. Он взял их, поступив как джентльмен, что было совершенно новым для него.
— Тебе нравятся бабочки, — сказал он, озвучив чертовски очевидный факт. — Почему? — Для него это были просто крылатые черви.
— Потому что, — сказала она, беря сумку. — Первую часть своей жизни они проживают под уродливой маской, не зная своих возможностей. Но когда они, наконец, становятся прекрасными созданиями, которыми и были рождены, то могут летать. — Печаль наполняла её голос. Будто она действительно поведала все это про крылатых червей.
И она до сих пор избегала его взгляда.
— Блэсфим?
— Что? — огрызнулась она.
Вау.
— Я тебя чем-то разозлил?
Густые светлые ресницы, обрамляющие её невероятные голубые глаза, взметнулись вверх.
— Нет, — быстро ответила она. Слишком быстро. — У меня просто каша в голове, и, честно говоря, я не с нетерпением жду, чтобы проверить эту злобную суку.
Он почувствовал, что здесь было что-то ещё, и хотя он был профаном в отношении женщин, понимал, что если продолжит напирать, она разозлиться ещё сильнее.
— Мы не пробудем там долго, — сказал он. — И если ты волнуешься о своей безопасности, знай, что я убью любого, кто попытается причинить тебе вред.
— Да, — сказала она неприятным тоном, — Ведь именно этим ты и занимаешься, да? Убиваешь. Так легко для тебя? Сколько бабочек ты раздавил своими сапогами, Ревенант?
Ошеломлённый её внезапным гневом, он боролся за сохранение спокойствия, в то время, когда единственное чего хотел, наброситься на неё. Это было впервые.
— Я падший ангел во всех отношениях, — сказал он мрачно. — Убийство — моя природа. Наслаждение этим тоже моя природа. Ты знала это, когда трахнула меня в первый раз. И во второй. А сейчас у тебя проблемы? Это то же самое, что злиться на акулу за убийство тюленя. Это её природа.