Реверанс судьбы

– Приятного аппетита,- широко улыбнулась, кидая в свой подостривший чай сахар.

– Спасибо,- с долей подозрения.

– Как дела на работе?
– поставила локоть на стол, подпирая ладонью щеку.

– Хорошо. Как твои?

– Лучше не придумаешь.

Артем кивнул, но не поверил в весь этот миролюбивый пафос.

Весь оставшийся вечер Вера открыто улыбалась, не искренне, конечно, но приторно-сладко, до скрежета зубов. На все его вопросы отвечала односложно, или просто кивала. Он весь вечер словно находился на арене цирка, причем в качестве клоуна.

– Прекрати,- перехватил ее запястье, когда она шла в комнату, и прижал к стене,- прекрати все это,- почти в губы.

– Что именно?

Вновь эта улыбочка. Отвратительная. Выворачивающая.

– Хватит притворяться.

– Тебя не поймешь. Тебе все плохо. Все,- нахмурилась, ярко чувствуя его близость, мозг был холоден, но вот тело отзывалось всеми возможными способами. Ей в одну секунду стало жарко. А его близость казалась чем-то нереальным. Сумасшедший. Каждый его взгляд, вздох, кружили голову. Она до ломоты хотела его объятий. Хоте его сильных рук. Хотела быть с ним. Быть его. Главное, чтобы он ничего не понял. Чтобы не надавил, иначе…

Артем как-то странно посмотрел на нее. Очень выразительный и в то же время таинственный взгляд коснулся ее тела.

Глава 16

– Психолога позвать? – прищурился.

Вера рассмеялась.

– Обойдусь. У меня все прекрасно: любящий муж, любимая работа, красивый дом… Чего ещё нужно? Ммм?

– Издеваешься?!

– Нет,- покачала головой

– Ты сегодня, как амеба. Даже голос не повысила.

– Ты хочешь, чтобы я покричала? Хорошо, я покричу

– Не здесь, - покосился в сторону спальни.

– Губу закатай. Хотя, думаю, тебе не составит особого труда взять то, что ты хочешь силой,- в глазах вспыхнули огоньки, а миролюбие сменилось высокомерием.

– Не начинай

– Почему? Мне кажется, это самая животрепещущая тема.

– Я извинялся.

– Вы только посмотрите на него, он извинялся. Действительно, и как я могла забыть-то.

– Вера,- перехватил её ладонь,- я знаю, что обидел, напугал тебя, знаю. Но что я должен сделать, чтобы ты поняла, что этого больше не повторится? Ты злишься…

– Я злюсь, Артём, я злюсь… а знаешь, почему я не могу забыть, потому что вместе с извинениями, и словами о том, что ничего не повторится, ты делаешь все с точностью до наоборот. Ты поженил нас, но ты даже не спросил, хочу ли я этого. Понимаешь, ты все решил один.

– А что мне было делать, если ты не слушаешь? Не хочешь ничего слышать и понимать

– Как и ты.

– Я боюсь тебя потерять. Один раз я уже имел глупость отпустить тебя сам

– Бросить.

– Нет. Это не так, я тебя не бросал. Это была вынужденная мера.

– Я чуть умом не тронулась, чуть не сдохла… а ты говоришь, вынужденная мера.

– И, несмотря на это, ты стоишь здесь, передо мной, живая и, вроде, в своем уме. Красивая, добившаяся многих высот…

– Это намёк, что ты все сделал тогда правильно?

– Не совсем, но, в принципе, да

– Ты серьёзно?

– Я не знал, что могло бы быть со мной тогда, и мне не сильно хотелось, чтобы ты стала свидетелем либо того, как я сдохну, либо того, как меня посадят лет на двадцать. Тогда все было иначе, мне вообще не нужно было иметь с тобой отношений для твоего же блага. Но я решил, что самый ох*уенно везучий. Зря

Вера не улыбалась. Просто смотрела в его глаза. Его темные и когда-то такие пугающе ее глаза. Почему-то сразу вспомнилось то утро в кафе. Они сидели с Алькой, а она сразу почувствовала, что на неё смотрят. Тогда он вызвал в ней бурю эмоций. От страха до какого-то таящегося внутри неё восхищения. От него веяло силой. А потом эта сила обернулась против них.

– Мне жаль, что все вышло так, но я никогда не пойму всей глубины твоей боли, даже если захочу; я вижу все не так, как ты.

– Это я уже поняла,- вздохнула, но от этого вздоха веяло облегчением. Словно с плеч медленно скатывался груз и обида всех этих лет

– Ты сказал, что все это время слонялся вокруг меня… ты имел в виду последние месяцы или…,- затаила дыхание

– Или. Я должен был быть уверен, что с тобой все в порядке.

– Ты два года знал, где я, и ни разу не пришёл?- по щеке прокатилась слеза,- ты эгоист. Ты самый отвратительный человек на земле.

– Я знаю, родная, знаю

Вера поднялась из-за стола, быстрыми шагами перемещаясь в спальню. Её душили слезы от понимания того, что он мог бы прийти раньше, они могли бы все наладить раньше. Она бы простила его. Она и так его простила.

– Не плачь,- обнял за плечи, прижимая в груди,- мне даже нравилось, когда ты строила из себя стерву.

Вера обернулась, смотря на него удивленно.

– Что? – коснулся пальцем кончика ее носа,- Ты тогда не рыдала и была готова отсечь мне голову.

– Я и сейчас не против,- рассмеялась, прижимаясь к его груди.

Артем стиснул ее в объятиях, понимая, что это первая обоюдная, правильная близость за последнее время.

– Ромашка,- чмокнул в губы, отстраняясь на долю секунды, а потом вновь накрыл их своими, но уже в страстном, неистовом поцелуе. Вера отвечала на его поцелуи, ее пальцы с силой сжимали ворот его рубашки, а у него просто сносило крышу. Он так давно ее хотел, всю, без остатка.

Они даже на поняли, как оказались на кровати. Все вокруг испарилось, вымерло, есть только он и она. Мужчина и женщина, до боли нуждающиеся друг в другу. У них миллион обид и недопониманий, они любят и ненавидят, живут с этим или существуют?

У них так мало общего, но каждый из них горит, пылает языками этой любви. Они больные, помешанные друг на друге эгоисты, они готовы на все, и в то же время одним своим действием могут в прах уничтожить другого. Когда они вместе, то они безопасны, порознь же – радиоактивны.

– Ты мой, слышишь, Старков, только мой,- в губы, шёпотом,- и только попробуй еще что-то такое выкинуть, я лично тебя придушу, лично,- растворяется в его ласках.

Артем уже успел избавиться от всех ее вещей. А она даже не заметила, она настолько растворилась в нем, в его поцелуях, объятиях. Они везде. Его руки сводят ее с ума. Она тонет в буре этих эмоций, они поглощают ее существо, пробираются вглубь всех потаенных желаний.

– Я так по тебе соскучился,- устраивается между ее ног. Касается лона, чувствуя влагу, с губ слетает усмешка.