Ревейдж

— Если ты хочешь увидеть ее снова, тебе придется это заслужить, 194-й.

Мои мышцы напряглись.

— Меня зовут Валентин, — огрызнулся я.

Но женщина ответила:

— Нет, здесь, в Кровавой Яме, ты 194-й. У тебя нет имени, мальчик, — она наклонилась ближе ко мне, ее запах обжог мой нос. — Здесь ты будешь называть меня Госпожой. Ты понял, 194-й?

Мужчина, стоявший рядом со мной, воткнул иглу мне в руку. Обжигающий жар немедленно побежал по моим венам, спина согнулась от боли, а разум наполнился густым туманом.

После этого я почти ничего не помнил, но старался сохранить свои воспоминания. Я изо всех сил старался помнить, что я Валентин Белров из России. Мою сестру зовут Инесса, и при первой же возможности я перережу горло грузинской суке, которую вынужден был назвать Госпожой…

Глава 13

Валентин

Что-то влажное скользило по моей груди. В моем разуме возник тот мужчина, который набивал мне татуировку с номером. Протянув руку и, используя грубую силу, я схватил его за запястье, опрокидывая на спину. Я обхватил свободной рукой его горло, сдавливая тонкую шею.

Я нахмурился, почуяв сладкий запах сахара, который попал мне в нос, и когда пронзительное хныканье коснулось моих ушей, я моргнул, открыв глаза. И картина медленно прояснилась.

Подо мной, на черном плиточном полу, лежала темноволосая девушка. Ее большие карие глаза были огромными и смотрели прямо на меня. Ее маленькие руки обвились вокруг моего запястья, пытаясь оттолкнуть. Я моргнул и снова моргнул, пытаясь прояснить голову от тумана. В моих глазах мелькнули изображения: она в клетке, привязана к стене, обмотана веревками, на кровати, подвергаемая пыткам и ранениям.

— Зоя, — сказала она. — Меня зовут Зоя.

Я отдернул от нее свои руки. Моя шея пульсировала от боли. Я отстранился.

Зоя закашляла и зашипела, потирая кожу на шее.

Я прижался спиной к стене, все еще чувствуя влагу на груди. Провел рукой по влажной коже и увидел окровавленное полотенце, лежащее рядом. Я зажмурился, пытаясь избавиться от тумана в голове. Когда вновь открыл свои глаза, то узнал камеру. Я тяжело вздохнул, радуясь, что не вернулся в тот ад — Кровавую Яму.

Заметив движение рядом с собой, я склонил голову набок, морщась от боли в шее.

Зоя. Зоя, отодвигающаяся прочь от меня.

— Нет, — прохрипел я.

Мой голос едва ли был похож на шепот. Мое горло будто резали бритвой, когда я пытался выдавить хоть слово.

Зоя замерла и осторожно встретилась со мной взглядом. Сглотнув, она спросила:

— Валентин?

Мое сердце забилось быстрее, когда она произнесла мое имя. Не в силах говорить, я положил руку на грудь и на мгновение закрыл глаза, чтобы ответить ей «да».

Чувство облегчения озарило ее лицо, и она подползла ближе. Чем ближе она становилась, тем отчетливее я замечал, что ее длинные черные волосы были влажными, а кожа чистой. Она все еще была обнажена. Когда я посмотрел на ее худощавое тело, мои ноздри раздулись, увидев красные следы зубов, покрывающие ее грудь и следы от веревок на запястьях и лодыжках.

Я сглотнул, когда в моей памяти всплыли образы того, как я это делаю. Я видел себя связывающим ее, кусающим, готовым вонзить свой член в ее рот.

Сожаление и стыд сжигали меня изнутри.

Мне нужно было убраться подальше от того, что я сделал. И я попытался пошевелиться. Пока пытался подняться на ноги, ее рука опустилась на мою голую грудь. Я замер, а когда поднял глаза, Зоя смотрела на меня сверху вниз.

Она глубоко вздохнула и сказала:

— Это был монстр, а не ты. И ты остановил его до того, как.…

Я нахмурился, не понимая, что она имеет в виду. Зоя откинулась на спинку стула и указала на сломанный металлический ошейник на полу. Мой желудок перевернулся. Я инстинктивно потянулся к шее, зашипев, когда мои руки коснулись шеи.

Моей голой шеи. С двенадцати лет у меня не было даже возможности дотронуться до кожи на своей шее.

Я повернулся к Зое за ответами. Предвосхищая мой вопрос, она объяснила:

— Ты боролся с его контролем над собой. Ты понимал что то, что ты делал или собирался сделать, было под влиянием ошейника. И это подтолкнуло тебя стянуть его со своей шеи. — Зоя подползла ближе и провела пальцем по моему горлу. — Это привело к сильному кровотечению и потере сознания. Думаю, ты был в отключке уже много часов. — Она указала на мокрое полотенце. — Я обтирала тебя, когда ты очнулся. Мне кажется, тебе снился кошмар. Ты был беспокойным и пытался звать на помощь.

Я наблюдал за ней, пока она говорила. Когда она собралась убрать руку, я схватил ее за запястье и прижал ее палец к своей груди.

Румянец пополз по ее коже. Глядя, как ее оливковая кожа краснеет, я вспомнил, как мои губы прижимались к ее губам. Я вспомнил ее прикосновение к моему лицу. Вспомнил, как она улыбнулась мне, когда я назвал свое имя.

— Ты устал? — тихо спросила она.

Я снова закрыл глаза, чтобы ответить «да».

Зоя посмотрела на кровать и сказала:

— Ты можешь встать, чтобы лечь на кровать?

Желая лечь с ней на кровать, я заставил себя подняться с этого пола. Упершись ладонями в твердую плитку, я оттолкнулся от пола, мои ноги пошатнулись, затем я встал.

Зоя осталась рядом со мной. Ее лицо было опущено, как будто она была сосредоточена. Глубоко вздохнув, она обняла меня за талию и повела к кровати. С каждым шагом мое сердце наполнялось сладостным ощущением рук Зои, обнимающих меня за талию.

— Ложись, — велела Зоя, когда мы подошли к краю кровати.

Сделав так, как она сказала, я лег на матрас и перевернулся на спину. Зоя оставалась в стороне, покачиваясь на ногах. Я похлопал по матрасу рядом с собой. Она посмотрела на меня сквозь свои длинные ресницы. Сделав, как я попросил, она забралась на кровать. Легла на бок и свернулась калачиком. Ее рука была прижата к лицу. Она выглядела такой красивой. Такой красивой, что я протянул руку и провел тыльной стороной ладони по ее щеке.

— Красивая, — пробормотал я, гладя на ее потрясенное выражение лица.

Мое пересохшее горло горело от боли, но прижав к нему свою руку, я все же попытался закончить свою мысль:

— Я ненавидел… всех… грузинских сук… всю мою жизнь.

Сглотнул, чтобы промочить горло, затем прохрипел:

— Но я… не могу ненавидеть… тебя.

Зоя опустила глаза и, не глядя на меня, соскользнула с кровати. Мое сердце упало, когда она исчезла в маленькой ванной, но, спустя мгновение, она появилась уже с бутылкой воды. Она нервно придвинулась ко мне. Опустившись на колени, она поднесла бутылку с водой к моим губам и влила немного холодной жидкости мне в горло. Она повторила это действие, пока бутылка не была осушена; затем, как и прежде, она легла на кровать рядом со мной.

Я прочистил горло, жжение уже не было таким болезненным.

Моя рука покоилась на матрасе между нами. Пальцы Зои напряглись, и ее маленькая рука накрыла мою. Мои глаза метнулись к ее глазам. Вскоре ее тепло просочилось в мое тело, и она облизала губы.

— Валентин, — сказала она с сильным грузинским акцентом, который я раньше презирал, но теперь научился обожать. — Ты не плохой человек.

Я опустил глаза. Образы того, что я собирался сделать с ней, пронеслись в моей голове. Словно почувствовав, что происходит, Зоя сжала мою руку.