Ревизор: возвращение в СССР 16
Шрифт:
Девчонки, что успели похватать кирки или молотки начали придуриваться и менять их парням на что-нибудь, например, на стихотворение или танец в присядку.
Женя Томилина наблюдала за всем этим цирком отстранённо, пытаясь понять, у кого из этих клоунов отец может быть министром?
Проснулись с женой от телефонного звонка. Звонил межгород. Пока я проснулся, пока сообразил, что происходит, пока дошёл до аппарата, звонки прекратились. Галия тоже встала, больше ложиться не стали, занялись обычными делами. Когда телефон зазвонил следующий раз, Галия оказалась
— Ну, что там? — поинтересовался я, когда Галия вышла в кухню, закончив разговор.
— Родители в шоке, — сделала жена большие круглые глаза.
— Почему? — удивился я.
— Марат им сказал, что в Москву хочет.
— Ну, вы даёте. Надо ж было как-то подготовить их сперва.
Караганда.
Придя на работу Иван Викторович всё поглядывал на часы, выжидая время, когда сын Пётр в Москве придёт на работу. Жена вчера ошарашила, так ошарашила. И не верилось, и любопытство распирало.
Наконец, можно было звонить в Москву.
— Привет, сынок, — поздоровался он, дождавшись, пока его позовут. — Маму встретил, всё нормально, долетела. Как у вас дела? Жену перевёз в деревню?
— Перевёз, пап, всё хорошо, она под присмотром. И новую кормилицу в деревне нашли, не хуже прежней.
— Что-то мать про шурина твоего Павла рассказывает какие-то небылицы?
— Какие?
— Будто он в Совете Министров работает?
— А, ну это попутала. Он там точно не работает.
— Ну я ей и говорю, что-то перепутала, старая, — с облегчением сказал Иван Викторович, мир снова стал понятным.
— Верно, перепутала. Не в Совете Министров он работает. А в Верховном Совете!
— Да что же снова за небылицы!
— Какие же это небылицы? Я сам корочки в руках держал. Подпись, печать солидная!
— Не может быть…
— Может, пап. Видел бы ты, как мы с ним мотоцикл мне покупали, так не говорил бы. Он думает по-другому, не как все. А в Кремле умные люди сидят. Они это поняли.
— Как можно думать по-другому? — проворчал Иван Викторович. — Что-то я совсем перестал хоть что-то в этой жизни понимать.
— С ним пообщаться надо подольше, тогда поймёшь. Так это не объяснить. Ты бы и сам понял, что к чему, если бы не подначивал его, принимая за обычного студента, а как с равным поговорил бы.
— Хорошо, сын, я понял, — сказал Иван Викторович и попрощался.
Понял, что ничего не понял, — подумал он, положив трубку и стал прокручивать в голове свой последний разговор с этим Павлом. Что он там говорил?
Теперь Иван Викторович совсем по-другому бы к его словам отнёсся. Вот только, вспомнить, толком, не мог, о чём тогда речь шла. Ага, тот советовал перебираться всей семьёй в Москву. Иван Викторович припомнил, что подумал тогда: «Ага, сейчас, всё брошу и уеду». Что тот ещё говорил? Что он, как специалист, Караганду перерос. Ну, это может быть и верно… Больше ничего конкретного вспомнить не получалось.
Ну, ладно, не последний раз виделись. Следующий раз внимательней буду слушать, — решил Иван Викторович. Надо же, какая нынче молодежь пошла! Рассказать, что в таком
возрасте можно в Верховном Совете работать — так не поверит же никто.Отвёз Румянцеву свой доклад на согласование. Он напомнил, что завтра в 10–00 у меня выступление. Добавил сразу время в ежедневник.
— На память, смотрю, уже совсем не надеешься? — подколол меня Олег Петрович.
— И не надеюсь, и привычка, — улыбнулся я и мысленно добавил: старческая.
Потом заехал в Кремль, оставил записки Пархоменко и копии Воронцову. Заглянул на первый этаж в Комитет по миру. В этот раз Марк Анатольевич был один. Узнал у него, как там война у Ильдара с Пархоменко?
— Пока у них временное затишье на период отпусков, — доверительно сообщил он мне. — Но Ильдар хочет, пока Пархоменко будет в отпуске, протащить твоих ребят через все согласования.
— Ну, звоните, как что-то прояснится, — улыбнулся я и попрощался.
Вот у них тут игры подковёрные. Хотя, что я удивляюсь, обычные дворцовые интриги. Игра престолов в советском антураже.
И кстати, Румянцев подкалывал меня насчёт ежедневника, а я в нём заметил, кроме всего прочего, что в среду у Прошки батиного день рождения. Надо будет съездить, поздравить.
Решил сразу съездить за подарком. Купил в ГУМе проверенную Родькой сборную модель самолёта.
Вернулся к обеду, Галия сообщила, что звонил Лёха Сандалов, обещал перезвонить. А у этого что стряслось? Долго теряться в догадках не пришлось, друг перезвонил буквально через десять минут.
— Здорово, — обрадовался он, что застал меня. — Мы решили выйти на работу на камвольную фабрику сегодня, чтоб время не терять.
— Молодцы, — одобрил я.
— Сараи нормально разбираются, мы на следующей неделе будет готовы идти на молокозавод, — заявил он. — Дай телефончик, надо тамошнего инженера предупредить.
— А, конечно, — полез я за записной книжкой и продиктовал ему нужный контакт. — Как у вас там, вообще, дела? — поинтересовался я. — Все на работу вышли? Никто не филонит?
— Никто, только невеста Брагинская тут такое вытворяет…
Глава 14
г. Москва. Квартира Ивлевых.
— Что вытворяет? — напрягся я, подумав, первым делом, что она работать отказывается наравне со всеми.
— Да упёртая хуже осла, — с досадой проговорил Лёха. — Глеб велел парням кладку разбирать, а девчонкам кирпичи в стопки складывать. Так нет же, Женя русский язык не понимает. Схватила зубило и молоток, стоит и колотит вместе с парнями. А силёнок-то не хватает, стоит, злится, психует, на всех кидается.
— А кидается-то чего?
— Да её и Костян уговаривал к девчонкам идти, и мы все, а она в ответ, да пошли вы все! Представляешь? Сама, мол, знаю, что мне делать.
— Ну, оставьте её, — в полном недоумении проговорил я. — Чёрт её знает, что её так переклинило. Я думал, она, наоборот, филонить начнёт.
— Да фиг бы с ней, конечно, но мы же рядами кладку снимаем. А она за нами не успевает, тормозит всех, — объяснил, наконец, суть проблемы Лёха.
— Это плохо, конечно, — задумчиво согласился я. — Даже, не знаю, что сказать. Как-то неожиданно всё это.