Ревизор: возвращение в СССР 17

***

В четверг с самого утра позвонил капитан Румянцев. Говорил напряжённо, настойчиво попросил срочно приехать на Лубянку для разговора.

И что опять за срочность? Ещё одна лекция понадобилась? Тогда, так бы, наверное, и сказал? Ну, что гадать? Приеду, узнаю.

***

Лубянка.

Эмма Эдуардовна робко протянула дежурному на входе повестку и через десять минут уже сидела в кабинете капитана Шустова, пытавшегося прикинуться добрым и понимающим, но у него это не очень получалось, с ее точки зрения. Глаза у него были холодные и равнодушные. Он предложил ей кофе или чай, но она отказалась, понимая, что слишком сильно нервничает и глотка сделать не сможет.

– Разговор наш будет касаться вашего студента Ивлева Павла Тарасовича, – проговорил он как можно доброжелательней, видя, что она слишком напряжена.

– Слушаю вас, – кивнула она, сразу же расслабившись. Главное, что, похоже, что к ней лично претензий нет. А так, по вопросам студентов – она уже не раз сюда приходила.

– Что вы можете сказать о нём?

– Очень способный молодой человек, – взглянула она на капитана, – ответственный и серьёзный.

– Что-то необычное за ним замечали?

– Вы о его незаурядных умственных способностях?

– Нет, я о его жизненной позиции, интересах, круге общения.

– Я мало что могу сказать о том, что не касается учёбы и происходит вне стен университета, – ответила Эмма Эдуардовна. – С уверенностью могу утверждать только то, что Ивлев пользуется уважением сокурсников и преподавателей, со всеми поддерживает ровные доброжелательные отношения.

– Вот, вы ездили с ним вместе в ГДР. Как он себя вёл?

– Достойно. У меня не было с ним никаких проблем.

– Не проявлял ли он желания остаться за границей, или, может, восхищался жизнью там?

Эмма Эдуардовна к этому моменту уже избавилась от первого шока, вспомнила, где теперь работает Ивлев и с гордым недоумением посмотрела на капитана.

– Мы до этого предлагали ему обучение в Будапеште на полгода, он отказался. И это на фоне того, что любой другой студент, если бы ему предложили, немедленно бы поехал, – ответила она. – Если б вы знали, как мы все его уговаривали! Но не уговорили, отказался наотрез. Да он и в ГДР согласился ехать только потому, что это была короткая поездка. Так и сказал. Но мы тоже боялись, что откажется.

– Хорошо, – капитан задумался. Он и сам понимал, что Ивлева здесь уже слишком многое держит. Есть отдельная квартира, регулярный заработок, кремлёвское обеспечение, прекрасные карьерные перспективы. Во всяком случае, он сам, в здравом уме и трезвой памяти, не променял бы всё это на… Что? Был бы у Ивлева доступ к гостайне, можно было бы продать секреты Родины за границей и жить там припеваючи всю оставшуюся жизнь. А так… С чем выезжать? На что менять своё благополучие здесь? Опять же, можно предположить, что он внедрённый агент и не планирует выезжать. На инфильтрацию уже проверили: отпадает. Завербован на будущее? Вдруг лет через -надцать займёт высокий пост? Бред сивой кобылы, никто так не работает. Короче, ясно, что ничего не ясно.

– Спасибо. Вы нам очень помогли, – на автомате проговорил он, подписал пропуск Эммы Эдуардовны и проводил её на выход.

***

Переговорив с капитаном по телефону, почти сразу выехал на Лубянку. При входе в здание лоб в лоб столкнулся с Эммой Эдуардовной. И её дёрнули? С какого?.. Увидела меня, удивилась, растерялась, но глаза не отводит, хороший признак, значит, всё нормально. Поравнявшись с ней, не стал тормозить, молча улыбнулся слегка и подмигнул. А то у неё взгляд какой-то испуганный. За меня волнуется? Ладно, разберёмся.

Минут через десять мы с капитаном Румянцевым уже сидели в его кабинете. Он держался напряженно, холодно. На столе для посетителей стоял чемоданчик с катушечным магнитофоном, а между мной и собой капитан поставил микрофон на настольной подставке и включил магнитофон.

Нафига это? – жестом спросил я, ткнув пальцем в штуковину.

Так надо, – так же жестом, разведя руки в стороны, ответил он и положил перед собой лист бумаги.

Последовало пару вопросов про то, кто я и где работаю или учусь. Ответил. Ну а дальше уже последовал более интересный вопрос…

– Где вы так хорошо изучили рыночную экономику, распространённую в западных странах? – прочитал Румянцев с листика.

Вот так, значит? Ну, ребята, вы сами напросились.

– Методологическая база рыночной экономики, – начал я стараясь говорить чётко в сторону микрофона, – заложена в трудах Карла Маркса, Фридриха Энгельса и, конечно же, Владимира Ильича Ленина. Дома было очень много трудов по капитализму, включая «Капитал» Карла Маркса, мне очень нравилось читать их с самого детства. Не все сразу понимал, конечно, но бабушка и мама вместе со мной читали и разъясняли мне, что имеется в виду. Ну и дальше читал советские газеты, чтобы лучше понимать современную специфику. Забастовки, скандалы на биржах, экономические кризисы и так далее. С девятнадцатого века капитализм не особо изменился, жажда наживы по-прежнему стоит во главе всех действий и решений элиты капиталистических стран. Позвольте процитировать наиболее подходящие цитаты из работ Ленина, Маркса, и Энгельса по этому вопросу. Они полностью объясняют рыночные основы современной западной экономики.

И далее я стал цитировать классиков, начав со знаменитой цитаты про капитал, для которого при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Вроде, когда-то слышал, что Маркс не сам ее придумал, но вот это я сейчас точно не буду говорить. А затем плавно полились другие цитаты, благо, выучил их сотни к экзаменам, и почти каждая с какого-то боку да была применима.

Через некоторое время катушка на магнитофоне закончилась. Раньше, чем я закончил. Тоже мне, всего минут на двадцать хватило, такое впечатление. Похоже, не с начала лента стояла, кого-то еще туда записывали. Как бы не Эмму Эдуардовну…

– Есть ещё одна? – спросил я Румянцева, осоловевшего от моего выступления.

– Да, подожди, сейчас поменяю, – мотнул он головой.

Поменял. Продолжили.

– С цитатами достаточно? Если надо, могу продолжить.

– Нет, достаточно, – сказал, испуганно взглянув на меня, Румянцев.

Про себя я хохотнул. Надо же, напугал офицера КГБ всей этой классикой марксизма-ленинизма!

– Могу также рассказать про сюжеты по современной западной экономике, что я видел в советских газетах. Начинать?

– Думаю, нет нужды. Следующий вопрос. Каковы ваши источники доходов?

Подбил за несколько минут все свои официальные доходы, от стипендии до подработок. Вышло много. Я так понял по взгляду Румянцева, что такой суммы он услышать не ожидал. Ну так одно общество «Знание» позволило мне заработать за год больше двух тысяч. А это достойная зарплата для инженера с десятилетним стажем.

Затем последовало еще несколько вопросов. Всякая ерунда, призванная проверить мою любовь к партии и стране и ненависть к врагам-империалистам. Любовь подтвердил. Ненависть тоже.