Ревизор: возвращение в СССР 24

Народ переглядывался и посмеивался между собой в предвкушении праздника. Атмосфера, собственно, уже была праздничная. Зал был уже украшен гигантскими снежинками, большой надписью «С Новым годом!». И конечно, сзади меня стояла уже большая натуральная наряженная ель. Приглядевшись, убедился, что большие ёлочные игрушки на ней самодельные, и перешёл к теме творчества, оттолкнувшись от этого.

– Обратите внимание на убранство вашего зала, сколько здесь творческой энергии затрачено, сколько фантазии, каждая игрушка на вашей ёлке – шедевр, – прошёлся я, с интересом разглядывая их. – Социалистическое производство не выжимает из рабочих последние соки, посмотрите, сколько у вас остаётся ещё сил на творчество. Не в пример будет помянуто капиталистическое производство, которое интенсивностью труда загоняет человека в состояние полуробота, когда и сил нет, и ни хочется ничего. Только прийти домой и рухнуть на кровать.

Сравнивая две системы, социалистическую и капиталистическую, указывал им на положение дел у нас, и рассказывал, как у них. А то многие же у нас воспринимают как должное возможность во время рабочего дня в заводскую парикмахерскую сходить, или к стоматологу в заводском медпункте. Главное, сейчас это для начальства уважительная причина для отсутствия на рабочем месте! Так же, как и то, что в соседнем с предприятием магазине какой-нибудь дефицит выкинули в продажу. До сих пор не могу к этому вновь привыкнуть после десятилетий работы в рынке после развала СССР. Для экономики, это, конечно, не фонтан. Но для работника здорово же! Совсем не тот уровень стресса на работе.

Лекция прошла в доброжелательной атмосфере, работники и без меня были уже в приподнятом настроении. Я ещё им его поднял, обратив их внимание на то, как у них всё здорово.

Вопросы были только о дефиците. Мол, да согласны, у нас всё хорошо, но с дефицитными товарами было бы ещё лучше.

– Когда каждый день праздник, – ответил я, – он превращается в будни. Сейчас у вас сколько поводов для радости? То колбаску достали, то мандарины. А было бы всё это в магазине, вы бы проходили мимо забитых полок и вам это всё нафиг не надо было бы. Ну и радоваться, соответственно, было бы нечему. Вот, представьте, в магазинах всё есть и только очень крупные покупки для вас являются выдающимся событием. Ну, там, машина или дом, на них денег много надо. А всё остальное доступно, шкафы и холодильники уже забиты. Вот, сколько у вас поводов в жизни для радости останется?

Народ не смог себе это представить, и посмеялся над моим предложением. А зря… Как вспомню свой восторг в детстве в СССР, когда очередной подарок вручали. Все, это весь вечер, а часто и всю неделю с этим подарком проводишь. И на контрасте – внучка в двадцать первом веке. Повертеть подарок от деда в руке с минуту, да бросить небрежно в огромный шкаф, где еще под сотню других игрушек на восьми полках…

Зато Панин ждал меня у сцены с чемоданчиком в руках. И вручил мне его, как только мы вышли из проходной на улицу.

– Это вам от руководства нашего завода, – торжественно возвестил он. – Подарок к Новому году, так сказать.

– Ого! Вот это подарок, так подарок! Спасибо! – улыбнулся я. – И вас всех с Наступающим! Руководству от меня искренняя благодарность.

Глава 6

Москва. Квартира Ивлевых.

Довольный приволок машинку домой, а меня уже опять встречают у порога возбуждённые жена, Алироевы и Загит.

– Шанцева вчера назначили первым секретарём горкома! – выдала, глядя на меня ошалелыми глазами мама.

– О, как! – удивился не меньше я. – Откуда знаете?

– Ирина Викторовна звонила, – ответил Ахмад, – главбух наша. А потом и сам Шанцев. Говорит, Вагановича хотят на завод ставить вместо него.

– Их что, местами поменяли? – всё ещё не мог я прийти в себя от удивления.

– Ещё не поменяли, – пояснил Ахмад. – Вагановича на заводе никто не хочет. И Александр Викторович переживает, что тот завод до ручки доведёт. Он же для него, как дитя родное. В министерство хочет ехать.

– Зачем? – спросил я, раздевшись и проходя на кухню.

Вся семья прошла за мной. Мама с Галиёй на автомате стали накрывать на стол, а сами обеспокоенно поглядывали на нас.

– Просить, чтоб кандидатуру Вагановича на эту должность не пропустили. У него же рыло в пуху по самую задницу!

– И есть факты? – заинтересованно спросил я. – Тогда, может, пока его с должности первого секретаря горкома сняли, а на директорскую ещё не назначили, лучше сообщить, куда следует? Что на Вагановича конкретно есть?

– Ну, он же не мог всего по телефону сказать, – замялся Ахмад.

– Просто, ни в министерство, ни в милицию нельзя ехать с домыслами и ощущениями, – начал объяснять я. – Туда надо ехать с конкретными материалами конкретных уголовных дел. Иначе это всё будет выглядеть очень несерьёзно и несолидно.

– Если бы было уголовное дело, его обком на место директора не рекомендовал бы, – заметил Загит.

– Само собой, – согласился Ахмад, – получается, нет никакого дела…

– Получается, нет, – кивнул я. – Александру Викторовичу надо хорошенько продумать, с чем и к кому он сейчас будет обращаться в министерстве. Ему лучше сейчас горячку не пороть, а пользуясь своим новым положением, провести тщательную проверку всей деятельности Вагановича на этом посту.

– И что же, вообще в министерство не обращаться?

– Нет, почему? Можно составить письмо от коллектива завода, что есть достойный специалист. Например, Фокин, заместитель Шанцева. И коллектив хочет его на место директора, а Шанцев, как первый секретарь, мнение коллектива поддерживает.

– Кстати, Фокин сейчас и руководит заводом, – вставила мама. – Мне Ирина Викторовна говорила. Шанцев какие-то последние процедуры по утверждению еще проходит формальные, хотя по факту уже в кресле первого сидит и все вопросы разруливает. Поверить не могу!

– Вот, тем более, – улыбнулся я. – Пусть Шанцев письмо и отвезёт в министерство, мол, это не я, это всё трудящиеся. Не могу их игнорировать, это же мой бывший коллектив. И пусть послушает, что ему там ответят.

– Мне кажется, открою сейчас глаза и проснусь! – продолжала возбужденно говорить мама, – Шанцев недавно был в тюрьме, а теперь главный в городе! Это все с твоей легкой руки, Паша! Ты ему удачу принес!

Не стал ей говорить, что сам это тоже понимаю. Наивный честный фронтовик, из-за продемонстрированной мощной московской поддержки в момент, когда его обидели, превратился в серьезную фигуру на местном провинциальном Олимпе. И явно кто-то захотел примазаться к его московским связям. Главное, чтобы потом у Шанцева не начались проблемы, когда обнаружится, что у него их и нет…

Быстренько поужинал и побежал в ближайший магазин канцтоваров, пока он не закрылся, купил ленту для машинки. Остаток вечера осваивал клавиатуру на своём новом аппарате. Напечатал одну записку для Межуева.

Общее впечатление – годный аппарат. Не фонтан, конечно, но работать можно. Да и я не из капризных.

Слышал, как межгород звонил несколько раз. Ахмад, видимо, с Шанцевым, его дальнейшие шаги обсуждал. Надеюсь, мужики примут правильное решение.

Позвонил Фирдаусу, попросил сходить со мной в Берёзку, давно надо было о подарках на Новый год подумать. Но всё руки не доходили, оставил всё на последний день… Зять предложил съездить прямо с утра завтра, попросил его сразу подстраховать меня «фантиками», если вдруг, мне своих не хватит на все мои грандиозные планы. Он меня понял и пообещал взять с собой побольше.

Конец ознакомительного фрагмента.