Ревизор: возвращение в СССР 25

Артамонова слушала её с искренним удивлением и интересом. Поглядывая на Фирдауса, сидевшего с неуместным выражением удовлетворения на лице.

Они втроём допили бутылку и заказали ещё одну по инициативе Фирдауса. Официант опять сам наполнил им бокалы.

– Мария, а Диана рассказывала тебе, как в институтском общежитии жила до нашей свадьбы? – спросил Фирдаус.

– Нет. А ты жила в общежитии? Расскажи, – попросила Артамонова, играя избалованную дочку богатых родителей. – Сколько вас было в комнате?

– Сначала двое, потом трое, – неохотно ответила Диана.

– И как? – настаивала Артамонова.

– По-разному, – мрачно ответила Диана.

– Расскажи, как ты вареньем девчонкам одежду в шкафу мазала, – улыбаясь, подсказал Фирдаус.

– Нашёл, о чём вспоминать, – с упрёком посмотрела на него Диана.

– Да ладно тебе, расскажи, – с удивлением посмотрела на неё Артамонова. – Что это ещё за история?

– Я же не буду молча сопли на кулак мотать, если меня обижают, – с вызовом выпрямилась Диана, многозначительно глядя на неё. – Буду отвечать по мере своих сил и возможностей.

– А варенье тут причём? – спросила Артамонова.

– Что было под руками, то и пустила в ход, – неохотно ответила Диана.

Фирдаус подлил девушкам вина в бокалы и Артамоновой пришлось благодарно улыбнуться ему.

– Может, пойдём потанцуем? – предложила она, услышав, что джазовую группу сменил какой-то ВИА и заиграл проигрыш современного шлягера.

Диана молча кивнула и поднялась из-за стола. Девушки направились к танцполу, а Фирдаус остался за столом, наблюдая за ними со стороны.

– Вроде, всё нормально? – поинтересовалась Артамонова у откровенно расстроенной Дианы.

– Ничего нормального, – мрачно ответила та. – Вечно меня выставляет перед людьми какой-то дурочкой. Просила же… По-хорошему…

– Да ладно тебе, не расстраивайся, – озабоченно глядя на неё, ответила Мария. – Неприятно, конечно, но не смертельно. Подумаешь, кто-то узнает, что ты с соседками конфликтовала по общаге. А кто не конфликтовал?

На самом деле у Артамоновой были прекрасные отношения с соседками по общежитию. Они дружили, дружат и поддерживают друг друга до сих пор. Но что не скажешь, чтобы привести подопечного в рабочее состояние?

***

Вернувшуюся с работы жену сразу повёл к себе в кабинет и предъявил головные уборы.

– О! Какая красота! – схватилась Галия наугад за коробку с чернобуркой. Наверное, самую большую выбрала.

Всё бросила и убежала к зеркалу. Взял остальные коробки и понёс в спальню. К жене тут же присоединилась мама. И тут же пилотка, естественно, отошла ей. Сработал мой коварный план! Она как надела её с пуховой белой паутинкой, с шубой!.. Снять и отдать уже не было никаких сил…

– Так и ходи, мам, не снимай, – сказал я.

Тут же прибежал Ахмад, типа, сколько с меня? Ответил, что нисколько, мол, пилотку в нагрузку дали.

Ну все! Вопрос с шапками закрыл. Ставим галочку.

Ионов позвонил через два часа и сообщил, что согласовал для меня гастроли в Луховицах. Вот, ни разу там не был, ни в прошлой, ни в этой жизни.

– У них там есть швейная фабрика, обещали тебе помочь с детским постельным бельём, – доложил он. – Детские книжки и махровые полотенца нашлись в Лесхозе.

– Где? – удивился я.

– Короче, я договорился, они всё подготовят к твоему приезду.

– Спасибо, Константин Сергеевич! – не мог поверить я, что вот так за два часа решились все мои проблемы. Не забыть денег побольше в пятницу взять.

Остаток вечера печатал пьесу. Осталось всего ничего, заключительные диалоги. Так не хотелось в пафос скатываться. Хотелось про живых людей написать. Благородным и великодушным легко быть, а ошибки свои признать, тут мужество нужно, честность, хотя бы перед самим собой... Тяжело мне дался тот из братьев, который сруб сжечь пытался.

В итоге ввел ещё одно действующее лицо: Автора, который за кадром объяснял происходящее в душе героя.

А потом начал переписывать все остальные диалоги, упрощая их, но вставляя слова автора. В итоге диалоги героев станут естественнее, но при этом, благодаря словам автора, получится глубже описать чувства героев.

Ну и что, что ещё немного растянется написание и оформление? Зато мне не будет стыдно за своё произведение.

Сложнее всего давался цыганский колорит. Вспоминал мысленно цыганскую свадьбу, на которой побывал, и старался его добавить. Ну ничего, потом еще в «Ромэне» посоветуюсь по этому поводу…

Приняв такое решение, смирился с тем, что быстро написать пьесу не смогу и пошёл спокойно пить чай на кухню. Но не дошёл. Зазвонил телефон, межгород. Снял поскорее трубку, оператор объявила, что это звонок из Святославля и я стал ждать, кто же это звонит, кого звать?

Это оказался Руслан, брат Галии. Он поприветствовал меня и попросил отца к телефону.

Глава 10

Москва. Квартира Ивлевых.

Загита звать не надо было, он уже стоял в дверях нашей спальни наготове.

– Руслан, – показал ему трубку, и он сразу подошёл ко мне.

– Слушаю, сын, – взволнованно произнёс он, и я остался рядом на всякий случай.

Руслан сообщил отцу, что решился – будет прописывать дочку в родительскую квартиру. Но опасается реакции матери.

– У Маришки в четверг день рождения, – объяснил он свой хитрый план. – Мама собирается к нам зайти, поздравить её. Я хочу поговорить с ней, когда обратно провожать пойду. Как думаешь, пап, она согласится?

– Не попробуешь, не узнаешь, – ответил Загит. – А спросить её, в любом случае, придётся. А не согласится, значит, пойдём в исполком, там не помогут, будем прописывать ребёнка через суд. Что ж делать? Мы с тобой глупость большую сделали, что сразу Мариночку к нам не прописали, когда она только родилась. Прописали бы сразу и никого спрашивать не надо было бы.

– Да ты что? Настя и слышать об этом тогда не хотела, из-за отношений с мамой… – ответил Руслан.

– Ладно, сын, действуй и позвони потом, чем у вас этот разговор с мамой закончится.

– Спросите, как у них дом, продаётся? – напомнил я Загиту. – Нам же в кооператив вот-вот вступать… В смысле, Алироевым.

Загит кивнул и стал расспрашивать сына, на какой у них стадии продажа. Оказалось, всё очень неплохо. Покупатель у них есть, сосед их. Для брата договорился своего, из Калининграда. Тот прилетит на сделку по первому слову. Но у Руслана нет ещё недостающих трёх тысяч, поэтому он и решил помалкивать, пока всю сумму не соберет.