Ревизор: возвращение в СССР 31

Ну, пока, вроде, всё идёт по плану, думал я, унося детей домой. Им уже пора было спать, и мы с женой вдвоём отлучились с праздника часа на полтора. Думаю, гости ещё не успеют разойтись, и мы ещё попразднуем.

Мальчишки перевозбудились, и жене пришлось их укачивать и петь колыбельную. Прилег рядом, хоть спать и не собирался. Не давала покоя ещё одна острая проблема. Что делать с Быстровой?

Идти на открытый конфликт с ЦК ВЛКСМ, удаляя ее из группы, Гусев, вроде бы, и был готов, напуганный моим рассказом про человека из ЦК КПСС, но не стоит на это рассчитывать всерьёз. Он ещё тот перестраховщик. Даст заднюю в любой момент, а то ещё и выкрутится, как-то подставив меня… Надо что-то придумать… Оставлять ситуацию, как есть, я точно не готов. Регина мне глубоко неприятна, а группа по письмам существует сугубо под меня. Формально там Гусев распоряжается, конечно, но без меня ее бы не было. И не будет, если я перестану приносить туда свежую корреспонденцию с радио и газеты.

Рассмотрел сразу и этот вариант. Просто сказать Гусеву, что если он не готов ничего сделать, чтобы удалить Регину, то я перестану поставлять свежие письма. Можно, в теории, осчастливить этой работой тот же комсомол на ЗИЛе, к примеру. Но нет, нельзя, сразу по нескольким соображениям. Первое – по факту я потерплю поражение, если моя группа по письмам в МГУ исчезнет из-за Регины. А терпеть поражения плохо для самооценки. Одна победа влечет за собой следующую. А поражение может привести к следующему поражению… Выглядит немножко суеверно, но с точки зрения психологической накачки на безусловную победу… Не хочу никому проигрывать, и уж тем более студентке-первокурснице! Второй момент – на радио уже все сделано так, что я представляю МГУ. Скажу я Гусеву, что группы больше не будет – кто мешает ему пойти к проректору, чтобы тот надавил на меня, потому что определённая логика в том, чтобы письма, присланные по совместному проекту радио и МГУ, разбирались именно в МГУ. Мне тогда придется обращаться к Захарову, чтобы он разрулил проблему в ректорате, не самому же бодаться с ректоратом МГУ. Будет много совершенно ненужной возни…

Ну и в-третьих, Гусев обидится. И в последующем откажется выполнять мои просьбы в отношении сокурсников. По факту, у него в заложниках целый курс с кучей моих друзей-комсомольцев. Вот он пошел мне навстречу по поводу трубопровода, отменив запись ребят на поездку в Сибирь? Пошел. А если поссоримся? Вот то-то и оно…

Так, еще один важный момент… Самедов работал на Гагаринских. Логично предположить, что и Быстрова может быть в теме этой его работы. Тогда она работает на ту же группировку, и здесь налицо уже очевидная опасность от неё самой, и её присутствия в группе разбора особенно. Она будет сливать гагаринским информацию, что узнает из писем. Как же её оттуда убрать? Желательно, без скандала…

Так… Мещеряков… Если обратиться к Мещерякову, то он, конечно, найдёт вариант. Но и смеяться потом будет, что я с девчонкой сам не справился.

Есть ещё вариант выйти на Кожевникова. У него аллергия, небось, началась на письма после того случая. Прийти, посетовать, что соучастница Самедова по той истории осталась безнаказанной и преспокойно делает сейчас карьеру в комсомольских структурах МГУ. Группу по разбору писем можно вскользь упомянуть, а можно и прямо сказать, что она там пристроилась на тёплое местечко… Уверен, Кожевников болезненно отреагирует на упоминание писем в связке с участником той истории…

Но это всё как стрелять из пушки по воробьям. Вдруг у Кожевникова та история такой болью в сердце отзовётся, что отправит он Регину спиваться куда-то в Тьмутаракань, оставив без высшего образования. Она стерва, конечно, но в том возрасте, когда ещё не поздно человеком стать. Я не намерен ее уничтожать, я вообще девушек люблю и стараюсь с ними не воевать, мне для войн и мужиков вполне хватает. Просто хочу, чтобы эта проныра не лезла в мои дела…

Хотя, кажется, я слишком поспешно отбросил мысль о том, чтобы задействовать Мещерякова. Надо его использовать, но не для того, чтобы разобраться с Региной, а для того, чтобы выяснить, кто оказывает ей поддержку? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она снова нашла себе какого-то папика после того, как осталась без Самедова. Именно этот человек и создаёт ей сейчас протекцию. Значит, надо намекнуть Мещерякову на нехорошую ситуацию с внедрением ко мне в ближайшее окружение человека Гагаринских. Настойчивым внедрением, при поддержке ЦК ВЛКСМ. А затем попросить его установить за ней слежку, чтобы понять, кто именно её сейчас поддерживает. Это ему и самому очень интересно, никаких шуточек в мой адрес не будет, и должен я ему ничего не буду. Наоборот, зауважает за проявленную бдительность.

Вполне может быть, это окажется тот самый типчик из ЦК ВЛКСМ, который наклонил Гусева. Но Гусев ни за что не скажет мне, молодому пацану, его фамилию. А вдруг я сделаю какую-нибудь глупость, позвоню ему, к примеру, на эмоциях? И всё, прощай его карьера! Ну, ничего. Слежка его выявит, а уже когда у меня будет информация, от неё уже и будем плясать при разработке дальнейших вариантов нейтрализации Быстровой.

***

Святославль.

Надо срочно выселять из трёшки прежних хозяев, – думал Левичев, возвращаясь в Святославль из Брянска на своих вишнёвых «Жигулях». Явно без скандала не обойдётся, если вспомнить, как орала та тетка, но и рассусоливать с ними времени уже нет…

Ещё по дороге в город он решил привлечь на помощь двух подсобников с работы, Королькова и Шмакова, для усиления эффекта от своего появления в недавно приобретенной квартире. Мужики они здоровенные, не особо щепетильные, за деньги на выпивку мать родную продадут.

Он подъехал к общежитию родного ЖБИ, вызвав мужиков на улицу.

– Каждому по четвертному заплачу за помощь…

– А что надо делать-то? – спросил Корольков.

– У меня жильцы в квартире съезжать не хотят, – соврал он им. – Припугнуть надо, пригрозить. Пожёстче, чтобы убрались поскорее.

– Ну, что скажешь, Диман? – посмотрел на соседа по комнате Корольков. – Четвертной каждому.

– Лады, – ответил тот.

– Ну что, так может сейчас и съездим? – предложил Левичев. – Что тянуть кота за хвост?

– Да поехали. Сейчас, только брюки надену, – подёргал себя Шмаков за синие хлопчатобумажные треники с вытянутыми коленями.

Через двадцать минут Левичев уже звонил в квартиру на третьем этаже.

– Пожёстче, – шёпотом напомнил он своим сопровождающим.

– Угу, – промычал в ответ Корольков.

Дверь долго не открывалась, и Левичев уже начал нервничать. Вдруг дверь распахнулась, она, оказывается была не заперта, и они увидели на пороге милиционера в форме.

– Лейтенант Николаев, – представился он. – Вас понятыми прислали? Подождите пока на лестнице. Опергруппа ещё не приехала.

– А что случилось? – спросил дрожащим голосом Левичев. – Я немного знаю хозяев этой квартиры…

– Не положено, конечно, но лучше я вас заранее подготовлю, потому как такое увидите… – потирая подбородок, проговорил тихим голосом милиционер. – А то с непривычки умом можно тронуться.

– Да что случилось-то? – прошептал впечатленный услышанным Левичев.

– Тут психопаты какие-то жили, человечину жрали. Полный холодильник расчленёнки… Но, вы сами сейчас всё увидите. Просто, сильно не пугайтесь. Можете пока сходить в аптеку, валерьянки купить и бахнуть. Легче будет смотреть на весь этот ужас. Я уже так и сделал…

– Ну так мы на улице подождём? – сильно побледнев, спросил Левичев, явственно почувствовав запах валерьянки от милиционера, и слегка подтолкнул Королькова, давая сигнал «уходим». Никакого сопротивления с его стороны он не почувствовал.

– Да, конечно, – кивнул лейтенант.

Все трое бросились бегом вниз.

– Я что-то не понял, – перегородил Левичеву дорогу Королькову, когда они поспешно отошли на полсотни метров от дома. – Так это твоя квартира или нет?

– Моя! У меня ордер на неё есть, – ответил тот на автомате, пытаясь перестать думать о частях человеческого тела, которые набиты в холодильник в его будущей квартире. Ни хрена же себе обмен вышел удачный! А ведь та баба, и правда, странная совсем была… А как орала-то, будто не в себе… А сыночек такой тихий, весь прилизанный. В подручных у нее, видимо, ходил. Она тюкнет кого-то молотком по голове, а он с пилой, наверное, тут же подбегает… Ужас!