Ревизор: возвращение в СССР 32

Оставшиеся минут сорок до тренировки просидел за оформлением записок для Межуева и начал собираться на ЗИЛ.

Тут зазвонил телефон. Это оказалась Вера из редакции. Огорошила меня тем, что Эмму хочет видеть заместитель главного редактора.

— Ваша статья очень понравилась главреду. А я тебе говорила! Когда она сможет приехать? — тараторила она.

— Сегодня же дам телеграмму, чтобы позвонила мне срочно… Блин, у неё ещё сессия на носу, — озабоченно проговорил я. — Попробую выдернуть её в Москву как можно скорее!

— И позвони мне сразу! — попросила она и мы на этом попрощались.

Пришлось мчаться на почту. Дал Эмме телеграмму, что жду звонка срочно. На тренировку немного опоздал.

Сатчан поделился во время парных упражнений, что Бортко пристроил Головина в двадцатый таксомоторный парк.

— Ездить ему на работу, конечно, далековато теперь, но он на машине, — рассказывал он. — Талонов на бензин у него будет до черта и должность хорошая, мастер на мойке.

— Ну что? Очень даже неплохо, — согласился я. — В деньгах, во всяком случае, он вряд ли потеряет, если там столько же машин, как у нас в таксопарке.

— Если не будет дураком и найдёт общий язык с начальством, то сможет хорошо устроиться, — добавил Сатчан.

— Ну, мы для него сделали даже больше, чем он мог рассчитывать, — заметил я. — Когда мне можно зайти на фабрику?

— Подожди недельку-две, пусть он дела сдаст, уволится… Бортко договорился, что его по собственному с фабрики уволят.

— Тогда тем более, ему не за что на нас обижаться!

После тренировки в раздевалке поговорили с Маратом насчёт подарка Аише. Объяснил, что договорился о покупке на завтра, уточнил, что бы он, конкретно, хотел ей подарить?

— Выбери что-то на свой вкус, — ответил шурин после короткого замешательства. — У тебя и квартира хорошо отделана, и вещи у вас красивые, как на подбор. Уверен, что-то красивое точно найдешь…

— Да без проблем. А в пределах какой суммы?

— Ну, рублей до пятидесяти, — важно проговорил он. — Нет, до ста, если будет что-то совсем уж особенное!

— Хорошо, — не смог я сдержать улыбку.

В четверг мне с утра пораньше уже звонила взволнованная Эмма. Небось к открытию на переговорный пункт прибежала. Поспешил её успокоить, рассказал, что её статья очень понравилась главному редактору «Труда».

— Эмма, попросили меня передать тебе приглашение посетить Москву. Тебя ждут в редакции, хотят познакомиться.

— Не может быть… Ты, небось, там всю мою статью переписал? — с сомнением спросила она. — Вот она им и понравилась.

— Ничего я не переписывал! Добавил от себя немного, не больше трети твоего текста. Развил немного, в продолжение твоих слов, тему армии и её значения в целом. Но основа статьи — это твой текст и без него так хорошо не вышло бы.

— Правда? — недоверчиво переспросила Эмма. — И что же мне делать?

— Брать билет и ехать! А я тебя тут встречу.

— Ой… Это так неожиданно…

— То ли ещё будет! Собирайся, Эмма, пока сессия не началась. И приезжай на несколько дней!

— Хорошо. Я попробую, — не очень уверенно ответила она.

Мы попрощались, а я задумался, кому мне в Святославль позвонить, чтобы дали ей волшебного пенделя?

* * *

Москва. Гагаринский райком.

— Герман Владленович, а что такое у Региночки вчера случилось? — огорошила с утра в четверг помощница Володина. — Уж она вас ждала вчера, ждала! Пока я домой уже не собралась, сидела тут все в приёмной.

— Вот же ж! — с досадой воскликнул тот и сразу понял, что надо срочно что-то делать. Эта молодая заноза, наверняка, ещё раз притащится. Что же сказать помощнице, чтобы странно не прозвучало, после всех этих визитов Регины к «дяде». Впрочем, он быстро придумал, что сказать:

— Вчера ещё от матери её попало!.. Ольга Константиновна, не пускайте её больше ко мне, и вахту предупредите. Она стала слишком на меня полагаться. Ни учёбы самостоятельной, ни ответственности за свои поступки… Дядя прикроет, дядя договорится, дядя отмажет… Она уже родителей слушать перестала, надеясь на мою поддержку! Они требуют, чтобы она училась сама справляться со своими жизненными неурядицами. Тем более, что сама их и создаёт…

— Я вас так понимаю, Герман Владленович! — воскликнула помощница, сочувственно покачав головой. — Молодёжи, конечно, надо учиться самостоятельности. А не тому, как садиться на шею своим родственникам.

* * *

Москва. Пролетарский исполком. Комиссия по усыновлению.

Генерал решил лично поговорить с председателем комиссии по усыновлению и приехал в Пролетарский райисполком с самого утра, чтобы не корректировать собственные планы на день.

— Юрий Дмитриевич, понимаю, что мы уже надоели вам со своими просьбами, — обратился он к Исакову, напряжённо ожидавшему, что же понадобилось опять генералу? — Но дети требуют вдумчивого подхода, тем более сироты… Тут супруги Данченко, соседи моего сына с женой, хотели усыновить мальчишку из девятнадцатого детдома и получили отказ…

— А… Вот вы о чём? — заметно уверенней стал себя чувствовать Исаков. — А вы, Лев Борисович, разве не знаете, что они цыгане?

— Ну так и что? Цыгане цыганам рознь! Я лично с ними знаком, интеллигентнейшие люди. Я видел их выступление, видел, как они работают, — многозначительно посмотрел он на председателя комиссии. — Они годами безупречной службы в театре доказали, что не имеют ничего общего с криминалом. Уж поверьте моему опыту работы в милиции! Я преступника от порядочного человека за версту отличу.

— А что делать с тем, что у него была судимость? — недовольно спросил Исаков.

— Условная? Без отбытия наказания? Двадцать шесть лет назад? Да по постановлению Пленума от 18 марта 1970 года он признается не имеющим судимости, и это даже в справке не надо было указывать, по большему счету, — с явным скепсисом перечислил генерал. — Юрий Дмитриевич, а кроме этого есть ещё какие-нибудь причины, чтобы им отказать в усыновлении?

Исаков неприятно удивился, что генерал подготовился к визиту и заранее выяснил всё о судимости Якова Данченко. Это означало, что он всерьез заинтересован в этом усыновлении. Тем более лично приехал. И то, каким скептическим тоном он говорил об этой судимости, тоже многое объясняло… Оценив ситуацию, Исаков вынужден был вслух признать, что иных причин для отказа супругам Данченко нет.

— Юрий Дмитриевич, если комиссия по усыновлению пересмотрит своё решение по ним, вы осчастливите кучу народу. А главное, поступите по справедливости.

— Хорошо, мы рассмотрим заявление Данченко повторно, — нехотя ответил Исаков. — Но, если оставшиеся члены комиссии будут против, я ничего не смогу сделать.

— А вы объясните им, что тут есть ещё один немаловажный момент, — пригнулся к нему поближе через стол генерал. — Очень бы не хотелось, чтобы куда-то просочилось, что вы ориентировались на национальность заявителей при принятии решения. Это будет большой скандал, вы же понимаете?