Ревизор: Возвращение в СССР 8

— Шучу! Шучу! — поспешил я успокоить его. Что там за отношения такие высокие с отцом?

Глава 21

Москва

Немного разобравшись с делами, неизбежными, когда ты приезжаешь учится в огромный город, вспомнил о достигнутой договоренности полковника военной части под Святославлем Владимира Филипповича с его коллегой на военной базе в Лосином острове в Москве. Я так понимаю, однокурсником. Он при мне ему звонил и говорил, что я обязательно появлюсь. И лекции почитаю на базе, и стрелять они меня в обмен поучат. Времени, конечно, много прошло, но я человек опытный, я с полковника и письмо стребовал. Ну, как письмо? Записка. Но очень солидная. На большом листе А4 размашистым почерком Владимир Филиппович рекомендовал своему коллеге меня любить и жаловать. В красках расписывал, какой я хороший лектор и старательный курсант.

Почему я хотел продолжать учиться стрелять из снайперской винтовки? А почему бы и нет? Какому нормальному мужику не нравится пострелять, а снайперская винтовка — это настоящее оружие, без дураков. Да и девяностые, как бы, не сахар, мало ли что может произойти. Может, придется свою жизнь однажды спасать, или жизни близких, потому как тихо отсидеться у меня явно не получится. Характер не тот. Не смогу я, зная, как и что будет происходить, делать вид, что ничего мне не известно. И денежки у меня будут водиться, а в девяностых любой человек с деньгами будет потенциальной мишенью для криминала.

Решив, что пора мне вернуться к тренировкам по стрельбе, я попросил Константина Сергеевича организовать мне лекцию в той самой воинской части на Вешних Водах. А зачем мне десятку терять, если «Знание» охотно работает с военными?

Он договорился с командиром. Тот даже предлагал машину прислать, но я отказался. Я и так хорошо знал эту часть. Она располагалась на территории Москвы в лесопарке Лосиный остров. В восьмидесятых мы правдами и неправдами прорывались в их военгородок и закупались в местном военторге. Дальше городка и клуба мне бывать не приходилось. Лучше пройдусь там пешком, посмотрю, в порядке ностальгического туризма, как оно все там сейчас выглядит.

На следующий день в четыре часа дня я, довольный прогулкой, уже стоял на КПП части на Вешних Водах. Немного рановато пришел, лекция была назначена на 16.30. Дежурный офицер позвонил куда-то и выскочил ко мне обратно, предлагая пройти на территорию. Мне в сопровождение выделили солдата. Он довёл меня до клуба, попросил подождать перед закрытым кабинетом директора, а сам пошёл искать кого-нибудь. Я решил не стоять на месте, а пройтись. В восьмидесятых здесь устраивали дискотеки для солдатиков и молодежи из городка. Ну и мы по-соседски перелазили через бетонный забор, огораживающий городок. «Машина времени», Антонов… Драки, выпивка… Культурно отдыхали, одним словом.

Тут солдат выбежал из зала и попросил меня пройти туда вовнутрь.

Меня ждали два офицера.

— Павел Ивлев, — представился я.

Толстенький как колобок полковник оказался командиром части. С говорящей фамилией Муравьев, а по имени-отчеству Сергеем Павловичем. А второй офицер, как я и ожидал, замполитом, Ярцевым Александром Владимировичем.

Рекомендательное письмо из части под Святославлем я вытаскивать прямо сейчас не стал, как и напоминать о звонке. Пусть господа офицеры сначала меня в деле увидят.

Снова, как положено, недоверие к моему возрасту. Снова пытливые вопросы о том, о сем. Но нормально, без сарказма и попыток показать юнцу его место. Все, как и в той военной части под Святославлем, очень интеллигентно. Ох и нравится мне, как хорошо воспитаны советские офицеры! Что-то такое словно из Куприна даже присутствует, неуловимое, про «честь имею».

Ясное дело, что вскоре я их убедил, что не пустышка, и меня вполне будет полезно послушать всей части. Вместе меня и проводили в клуб. И сами сели в первом ряду послушать.

А лекция сегодня была вполне подходящей для воинской части. Про советский патриотизм. Я присутствовал при том, как его убивали. Как при Горбачеве стали учить людей ненавидеть свое государство и свою армию.

Когда знаешь разницу с тем, что видишь сейчас, красноречие появляется просто неслыханное. И мне легко было беседовать с солдатами и офицерами, что у них еще как, есть за что любить свою Родину. За бескрайние просторы, за уникального советского человека, добродушного и дружелюбного, не рвущего каждый миг пупок в попытке заработать побольше. Имеющего полно времени на друзей, шахматы, спортивные секции, походы и рыбалку. За ту победу, которую вырвали у страшного врага ценой жизней десятков миллионов. За государство, щедро раздающее бесплатные квартиры, обеспечивающее бесплатной медицинской помощью и коммуналкой по смешной цене. А самое главное — за то, что только на Родине человек способен почувствовать себя полностью комфортно.

Вопросов после лекции не было, но это нормально для воинской части. Это я уже понял.

А затем меня, как я и ожидал, снова к командиру в кабинет пригласили. Чай, печенье, варенье в вазочке. Вот теперь можно и с просьбой обратиться. Тут я и напомнил о том звонке, а в подтверждение еще и письмо предъявил.

— Что же ты, в самом деле, Пашка, как иностранец, — от волнения перешел на «ты» командир части, — я тебя уже третий месяц жду, а ты шифруешься. Ну, рассказывай, как там Филиппович? Я с ним вживую уже четыре года не виделся. Как выглядит, как у него настроение?

Обстоятельно рассказал все, что помнил, и про полковника, и про часть его. Минут за пять уложился. И на вопросы потом ответил.

Выслушав меня, офицеры переглянулись.

— Вишь, какие люди разные, — усмехнувшись, сказал замполит командиру. — Кому-то благодать — банька с водочкой, а кому-то — пострелять.

По глазам видел, что они рады мне, я им и весточку передал, и помогу чем-то командиру своему другу услужить. Организовали мне после чайку и стрельбы, и инструктора. Правда, инструктор вначале, когда меня с ним оставили, большого энтузиазма не проявил. То ли не понял чего, то ли я его от какого-то дела оторвал.

— Ну, давай, — уныло глядя на меня, проговорил Виктор Иванович. — Покажи, чему тебя учили.

Подумал, наверное, что сынок блатного папочки повыкобениваться решил.

Рассказал и показал ему всё, чему меня учили.

Больше такого откровенного уныния за ним не замечал. На третье занятие он даже со мной по-приятельски поздоровался.

* * *

Петру очень понравилось в подмосковной деревне в новом доме бабушки жены. Ему так не хватало уюта, который женщины в доме создают. У него было в квартире чисто, он старался обустроить ее, как мог. Но всё равно, она выглядела как будто нежилой, казенной что ли. Не было в ней тепла и уюта, который может создать только женщина. А тут этого было с лихвой.

В выходные приезжал в гости Пашка с подругой. Пётр расспросил его, как до Москвы добраться, куда жену свозить? Ему очень хотелось порадовать Инну. Шурин правда, сожалел, что осенью приехали, холодно уже, по Москве надо много ходить, чтобы всё увидеть. Есть очень красивые места. Посоветовал на ВДНХ сходить, в павильон Космос обязательно. В театр какой-нибудь, их в Москве много. Правда, надо рассчитывать, что за билеты придется переплатить. Рассказал, как своих водил в театр советской армии, посмеялись тогда с Ахмадом от души. Про ресторан на ВДНХ рассказал, если прийти туда днём, а не вечером, то, скорее всего, будут свободные места. Там очень красиво и внутри, и снаружи.