Ревизор: возвращение в СССР 9

— Я насчёт банкета хотел поговорить, — начал я. — Во сколько обошёлся? Я хотел бы поучаствовать.

— У него денег много, — подмигнул сыну Загит. — Потрясём?

— Потрясём, — согласился Марат.

Эти два обормота схватили меня за ноги и сделали вид, что сейчас перевернут за балкон.

— Я понял! Понял! — закричал я, подыгрывая им. — Погорячился! Был неправ! Прошу прощения!

— То-то же, — ответил Загит.

И как ему такому деньги вернуть?

Галия общалась с матерью и другими родственниками. Стоял в дверях и молча слушал их. Потому что, если бы я открыл рот, тётушки тут же бы отправили Галию ко мне. Пусть поговорит. Уезжать скоро, долго родню не увидит.Наконец, Галия сама встала и начала со всеми прощаться.

По пути домой я сообщил жене, что ни Ахмад, ни её отец денег за банкет не взяли. Все денежные подарки остаются у нас. А это…

— Пятьсот подарил мой отец, — начал я считать вслух. — Пятьсот мама. Тысячу твои. Двести тридцать рублей подарили гости. По сто рублей бабушка с Никифоровной. Итого…

— Две тысячи четыреста тридцать рублей, — успела раньше меня посчитать Галия. Позор на мои ревизорские седины.

— Так. Две с половиной тысячи у меня было, — продолжил я подбивать финансы. — Двести рублей кольца и сто фуршет в ДАСе. Осталось две двести. Плюс две четыреста тридцать, получается, четыре шестьсот тридцать. На первый взнос надо две тысячи восемьсот рублей. У нас остаётся целых тысяча восемьсот тридцать рублей на мебель.

Галия аж подпрыгнула, услышав эту сумму.

— Как же за банкет-то денег вернуть? — высказал я мысли вслух. — Неудобно как-то.

— Мы хотели с тобой потихоньку расписаться, так? — вдруг спросила жена.

— Так, — согласился я.

— Родители сами захотели такой праздник устроить, так?

— Ну, вроде так.

— Значит и не надо никому ничего возвращать, — подвела итог жена.

И с её логикой трудно было не согласиться.

— Ладно. Мы по-другому как-нибудь расплатимся, — обнял я её за талию и притянул к себе. Мы так и шли, обнявшись.

А как же мы будем теперь жить в Москве? Самый главный вопрос только сформулировался в моей голове! Я аж остановился.

— Это нам надо опять комнату искать? — сказал я.

— Зачем? — спросила жена. — У нас же своя квартира скоро будет.

— Но до этого времени мы как с тобой будем жить?

— Как и жили. Ты в ДАСе, я у Маши.

Видимо, на моём лице отразилось разочарование. Жена рассмеялась.

— А на выходные будем ездить к бабушкам. На полу поспать…

Ну, тоже вариант. Хотя…

— Ну, сам подумай, зачем нам деньги тратить? — видя мою кислую рожу, принялась убеждать меня жена. — Этак мы все деньги на комнату спустим. Сколько нам ещё заселения ждать?

— Да кто ж его знает, — отозвался я. — Не завезут какой-нибудь мелочи, без которой комиссия дом не примет. И будем ждать, пока рак на горе свистнет.

Одна надежда, что райкомовские, желая побыстрее денег срубить, будут контролировать строительство.

— Вот. Тем более, — вцепилась в мои опасения Галия. — Так что давай оставим всё, как есть. Главное, чтобы тебя из общежития университетского не выселили. А то придётся в общагу ЗИЛа перебираться, по месту прописки. Смотри, не показывай никому свой паспорт.

— Кстати, тебе же паспорт надо ещё менять — товарищ Ивлева.

Галия счастливо рассмеялась.

— Успею. У меня месяц есть на всё про всё.

Понедельник провели в дороге. Жена не смогла удержаться и набрала с собой целую кучу вещей из подаренных на свадьбу. Хорошо с нами ещё толпа народу ехала. Всем по котомке или коробке досталось.Даже Диане. Она ехала в купе с отцом. Мальчишек на одной полке уложили. Мы с женой и бабушками в соседнем купе. А Инна с Пётром и Эмма со Славой ехали плацкартом.

В Москве попрощались с отцом, Кирой, Дианой и мальчишками. А сами поехали в деревню, оставили там своё новое имущество, переночевали и рано утром поехали на учёбу.

Одна сумка с нашими вещами так и осталась у Дианы. Мы все про неё забыли. Хорошо, что отец поехал домой на такси и сначала её завёз с чемоданом в общагу.

Эмму в институт Бурденко повезла в итоге Инна. Она сама вызвалась, так как хотела лично пообщаться с доктором. Да и к Эмме она прикипела, пока ухаживала за ней в больнице, чувствовала ответственность за нее. Инна очень долго общалась с Серафимой Михайловной. Она могла подробно рассказать о случае Эммы с медицинской точки зрения, не то, что я. Доктор задержалась на работе ради них больше, чем на час. Инна осталась в восторге от доктора и, судя по тому, что Серафима взяла рабочий телефон Инны, это было взаимно.

Врач подкорректировала упражнения на артикуляцию для Эммы, а также написала еще несколько новых на постановку дыхания и речи. Так что, когда вечером во вторник они все уезжали обратно в Святославль, настроение царило приподнятое и оптимистическое. Врач сильно ободрила Эмму, вселив в нее уверенность, что с произношением та постепенно справится. Время, конечно, нужно, но главное, что проблему реально можно решить. Мы с Галией провожали их на Киевском вокзале.

Дни шли медленно, вечерами я звонил жене на квартирный телефон Шадриных. Скучал я по Галие неимоверно и выходных дожидался с трудом. В отличие от меня, Виктория Францевна и Маша были очень рады, что Галия пока от них не съезжает. Мы попросили их разрешить пожить Галие еще какое-то время. Придумали историю, что родственники планируют длительную командировку за границу, обещали пустить нас пожить. Вот ждём, когда уедут. Надеемся, что вот-вот, но спрашивать у них «когда?» неудобно. Судя по неуемному энтузиазму в глазах Маши, когда мы рассказывали эту историю, она половину слов вообще не услышала. Единственное, что ее интересовало, это то, что Галия останется еще. Они успели крепко сдружиться, хоть и общались не так и долго. Даже удивительно.

Забежал к Сатчану, оставил свидетельство о браке. Поинтересовался, когда вернёт? Галие же паспорт менять надо. Он обещал отдать через недельку.Про проверки разговор пока не заходил, я перекрестился мысленно, выходя от него. Тревожат меня эти междоусобицы.

Галия и Диана так и сидели в институте за одной партой. Отношения у них стали не сказать, чтобы тёплые, но ровные.

Диана притащила в институт сумку с нашими вещами. А Галия должна была в этот день на работу после занятий на ЗИЛ ехать. Рабочий халат с собой, сменная обувь, косынка на голову, немного, но объёмно. И ещё одну сумку тащить?.. Галия растерялась.

— Хочешь, я сама отвезу эту сетку к тебе домой, — предложила тогда вдруг Диана. — Я приволокла не спросив, мне и решать вопрос.

Галия подумала, что она так вину свою заглаживает и согласилась. Позвонила Виктории Францевне, предупредила, что сестра мужа заедет, сумку оставит. Рассказала Диане, как и куда ехать. И со спокойной душой поехала на работу.

* * *

Оформительский цех завода имени Лихачёва.

Эдуард был в восторге от новой сотрудницы и очень сожалел, что она работает не каждый день. Теперь любимыми днями недели у него стали не суббота и воскресенье, а вторник и четверг. Потому что в эти дни приходила на работу его муза, его Галечка.

Эдуард, конечно, представил её остальным сотрудникам отдела: штукатуру Петровичу, малярше Шуре и художнику-оформителю Василию Иннокентьевичу, но старался, всё рабочее время Галечки находиться с ней рядом лично.

Панно во всю стену расписывать он пока ей не доверял, а вот завитушки на вкладыше в адрес для юбиляра обводить на светокопировальном столе у неё очень хорошо получалось. Галечка вообще оказалась девушкой аккуратной и старательной, приятной во всех отношениях.

Маме понравится, — думал Эдичка.