Revolve (i-iv том)
Шрифт:
Бело-голубые молнии непрерывно пороли подбрюшья туч, а те, будто неспособные выдержать собственную тяжесть, клонились все ниже и ниже к земле. Рей с минуту упорствовал, а потом начал медленно снижаться. Подобный полет был слишком неосмотрительным занятием, одна шальная молния могла прервать его путь прямо здесь.
Парень сверился с положением луны – благо тучи еще не успели её закрыть, но не пройдет много времени, прежде, чем это случится. И тогда он останется один на один с беспросветной тьмой леса. Кого-то это могло бы испугать, заставить переждать непогоду, но как только до земли осталось меньше пары-тройки дсятков метров, на месте огромного ястреба появилось длинное, черное, словно надвигающаяся темнота тело.
Прошел еще час.
Солнце уже давно спряталось за горизонтом, оставив землю в объятьях ночи. Какое-то время её освещала своим сиянием луна и незнакомые Рею звезды. Но когда тучи наконец устлали собой весь небосвод, к царящей
Огромный змей тенью стелился по земле, несясь вперед не медленнее шквального ветра, обрушившегося нынче на южный лес. Ломая своим телом ветки, сминая траву, разрывая плотную, словно стена завесу воды, Пожиратель стремился в сторону запада. Рей боялся тьмы не больше, чем собственного клинка. Лишь поначалу, в первые дни своей затянувшейся на полгода охоты, он опасался ночного времени. Тогда наружу выходили существа, способные убить его ленивым движением, твари, кровожадность которых делала их не столько охотниками, сколько убийцами. Но так было лишь поначалу…
Не прошло и месяца, как парень привык к тому, что опасность висит над ним гильотиной. Сезон сменился и Рей сам стал тем кровожадным убийцей.
А вот сейчас…
Тьма стала его подругой, сравнить которую можно было лишь с опаснейшим оружием. Если относиться к нему с уважением и умением, оно будет разить без промаха и жалости. Так и со тьмой, ты не мог ею пользоваться, не мог быть её хозяином, лишь немым спутником. Тенью во мраке. Мглой в ночи. Не было более глупого обывателя, чем тот, который возомнил себя повелителем тьмы. Не той тьмы, которую можно увидеть в неосвещенных углах переулков, и не той, которую каждый видит, закрывая глаза. Нет, тьмой можно назвать то, что накрыло Фарос этой ночью. Оно обволакивало лес, опутывало его своими нитями, расставляя ловушки для тех, кто возомнит о себе слишком много. Таких тьма поглощает без остатка, лишает рассудка и естества. Такие глупцы не могут назвать её своей подругой. Но Рей это отлично знал. Знал на собственном горьком опыте…
За тягостными размышлениями и непрерывным движением вперед, парень невольно лишился счета времени. Лишь когда впереди показался огромным комок тепла, он пришел в себя.
Несомненно то был город. Тепло его жителей фонарем освещало поле зрения Пожирателя. Змей, слегка свернув, направился к нему.
Предчувствие не подвело Рея. Обнаженный человек, с волосами цвета рвущих небо молний, стоял перед деревянной стеной. Верхний её край слегка выступал вперед, усложняя проникновение извне. В метрах двадцати поодаль виднелись оббитые атанитом ворота.
Рей узнал их. Десятки раз он стоял перед ними, дожидаясь, пока Арвус вместе с еще тремя старшими охотниками не отправится в очередные, тщетные поиски своего мертвого брата.
Глава 129
Глава 129
Это был он. Тот самый город, в который Рей проник под видом раненного, лишенного памяти фаросца. Здесь он обманул молодую девушку, убил двух её братьев. Один из них даже успел стать его учителем. Не самым лучшим, но все же. Наверное, Тея уже отошла от горя, а быть может упивается им и доныне. Возможно, прямо сейчас она плачет, вжавшись лицом в подушку или же её мучает кошмар, в котором белоглазый сородич сворачивает шею её брату. В какой-то момент, Рей понял, что невольно сделал несколько шагов по направлению к стене… Парень резко одернул себя и попятился назад. Все же он размяк. Подумать только, прошло всего ничего, а он стал таким ранимым. Полгода назад, когда он еще не был знаком с этим народом, несомненно посмеялся бы, расскажи ему кто-то подобный бред: переживать из-за смерти нескольких существ. Тогдашний он наверное бы и разницы не заметил между тем же лесным и какой-то белкой. Многое изменилось и сам Рей не мог сказать к лучшему это или наоборот. Какое-то время он просто стоял, размышляя о чем-то своем. Прямо так, под холодным дождем, отстранившись от всего мира. Почему-то, этот проступок казался парню гораздо более весомым, чем, к примеру, начатая по его вине война. Причину он для себя нашел довольно легко – война началась бы и без него. Годом раньше или позже, не имеет значения. С другой стороны, он сильно повлиял на её результат. Наверное, можно было назвать это неким искуплением перед лесным народом… Мысли были тяжелыми, очень гнетущими и сбивающими с цели. Нет, не так. Ничто в этом мире не могло сбить Рея с поставленной цели. Тем более такой простой, но важной. Эти мысли всего лишь немного отвлекали, заставляли посмотреть на себя со стороны, обдумать содеянное. Парень очень давно этого не делал и вот, взгляд на знакомое поселение заставил его наконец предаться бренным размышлениям. Не потерял ли он себя в своем низменном желании мести? Скорее всего, да. Город был поглощен тьмой. Ни одна искорка света не смела вспыхнуть, дразня этого
непроглядного монстра, подчинившего себе весь лес. Рей стоял под стеной еще несколько минут, после чего, что-то для себя решив, вновь обернулся змеем. Промокшая трава неприятно хлюпала, под давлением огромного тела упорно несущегося вперед. Эту часть леса парень знал довольно хорошо, поэтому сразу же ринулся в нужном направлении. К следующему ориентиру, поляне с болотом, месту его появления в этом мире. Ливень длился всю ночь. До самого утра не утихал перезвон капель воды, ударяющихся об давно сдавшуюся и поникшую листву. Лишь когда сквозь то, что осталось от отправившихся дальше на восток туч смогло пробиться солнце, дождь начал стихать. Вместо него, пропахший слякотью лес обволокло густым туманом. Небо все еще не прояснилось, но тьма уже отступила под напором солнца. Теперь Фарос застлали мрачные сумерки, на пару с почти сошедшим на нет дождем. Рей тем временем добрался до болота. В этом месте он остановился лишь на минуту. Парень вновь сменил форму на человеческую, обвел поляну глазами, так и не заметив никаких изменений, разве что болото разрослось в размерах, что и не странно, после такого-то ливня. Бросив недовольный взгляд на плачущие тучи и мгновение поколебавшись, Рей продолжил путь в форме Пожирателя. Дождь все еще шел, но долго он не продлится.Еще через два часа бледное небо разорвали два огромных крыла. Теперь парню нужно было быть вдвое, если не втрое внимательнее, чем раньше. По самым скромным прикидкам, хижина находилась где-то в восьмистах километрах на запад. Благо теперь, ориентиры уже были не нужны. В свое время, во время полета еще в форме тильдаса, Рей всегда двигался строго по Солнцу, не отклоняясь ни на градус. Теперь оставалось только лететь.
Прошло где-то полтора часа и парень заметил, что начал невольно замедляться. За это время он успел проделать путь километров в четыреста-пятьсот. Наверное, сумел бы пролететь и больше, но влажный после дождя воздух знатно усложнял полет. Правда, сейчас Рея остановил не он. Парня вновь начали глодать сомнения и подкравшийся из закромов сознания страх…
Если поспешить, он сможет добраться к месту через час. И назад пути уже не будет.
На какое-то время глаза ястреба закрылись, а парень вновь отдался воспоминаниям. Каждая пытка будто острым ножом впилась в его разум. Да и тело начало понывать от фантомной боли. А потом в какой-то момент глаза распахнулись. Испарился непонятно откуда появившийся страх, исчезли им же порожденные сомнения, уступив место решимости. Глаза птицы горели совсем несвойственной животному волей, несгибаемой, как скала, холодной, как лед. И будто вторя острому взгляду ястреба, его крылья забились, словно сорвавшиеся с привязи дикие лошади. Они несли огромную птицу вперед, все глубже в лес, все ближе к её цели…
***
Послышалось шипение. Громкое, пронзительное, оно разносилось на многие километры, но перепуганные животные и без того не смели приблизиться к поляне длиной где-то с существо на ней же беснующееся.
Исполинский змей врезался в очередное дерево. Совсем молодое, но толщиной уже с половину метра, оно не выдержало силы удара и повалилось. Не надломилось, а вышло из земли вместе с корнем.
Монстр вновь зашипел. Не от боли, но от гнева. Отголоски ярости так и рвались из огромной пасти. Вместе с ними на траву изливались целые потоки черной, словно смола жидкости. Они оставляли после себя лишь выжженные дыры, от которых доносилось не менее жуткое шипение.
Змей бросился в очередном рывке. Пьяный, слепой от бешенства он наткнулся на другое дерево. В исступлении чудовище ударилось об него один, второй, третий раз и ствол, стоявший незыблемым гигантом уже не один десяток лет, уныло затрещал, заскрипел, словно несмазанные ржавые петли и начал клониться к земле. Послышался глухой удар, но тот лишь потонул в целой канонаде гула, разносившегося от буйства монстра, появившегося здесь еще утром.
Теперь змей решил излить свою злость прямо на землю. Твердое словно сталь тело билось об неё раз за разом, оставляя борозды не менее глубокие, чем десятки поваленных существом деревьев. За несколько часов свирепства твари, поляна стала шире чуть ли не в полтора раза, а монстр все не уставал. Он ломал, рвал, крошил все на своем пути, будто обозленный на весь мир, будто лишившийся собственного рассудка.
Будто безумец.
Лишь спустя двадцать долгих минут пыл твари начал утихать. Тело, чернее самой беспросветной тени свалилось, будто лишенное стержня, а уже через мгновение на его месте возник силуэт человека. Он навзничь лежал в полутораметровом углублении, возникшем в центре поляны. Абсолютно голый, парень растянулся в холодной, мокрой яме, воздев бледно-голубые глаза к полуденному небу.
Во взгляде человека не было ничего. Он был настолько пустым, что это даже пугало. Такой взгляд можно встретить лишь у тех, чей разум потух. Так на мир смотрят люди, лишившиеся толкавшей их вперед цели. Они смотрят, но не видят, наблюдают, но не вглядываются.