Революционер

– Скажи своему другу, чтобы отпустил нашего!

– Скажи “пожалуйста”, – прорычал Добб, удушая сержанта. Тот, что держал пушку у моего затылка, запаниковал:

– Отпусти! Или я грохну его!

– Ты хоть стрелять-то умеешь, щенок? – спросил я и резко обернулся, применяя древний, как земля приём: отвёл дуло в сторону, дал ему под дых, от чего неподготовленный к такому повороту дел боец сложился пополам, и добил его ударом по морде. Автомат при этом остался у меня в руке.

Такой приём даже не требовал подготовки, тренировки, каких-то специальных навыков – чистая импровизация. Основывалось всё на том, что неопытный вояка растеряется и выстрелить не успеет, так и оказалось.

– Бросим их и вернёмся к алмазному пику, – ещё раз повторил мой друг, но я упрямо покачал головой.

– Не стоит того. Лучше поедем в качестве пленных.

– Ага и сами подпишем себе смертный приговор, – упрямо возразил Добб.

– Слушай, а что твоя внутренняя рация? Не можешь по ней связаться с Кроносом?

– Нет. Сигнал то ли не долетает, то ли там слишком мощная защита и шифрование. Даже в костюмах, что он нам дал стояла рация раз в десять мощнее, чем моя внутренняя.

– Ясно, – кивнул я, – Нам всё-таки стоит показаться на глаза президенту. Пускай мы будем последними, кого он увидит в своей жизни.

Добб отпустил уже мёртвого сержанта и задумался. Для стимуляции мыслей он пару раз пнул волка в бок и наконец кивнул.

– Ладно, поедем во Владивосток. Всё равно шлюз наверняка закрыт, а в городе мы сможем войти через гараж.

– Думаешь, Кронос нас пустит без кодов?

– Нас – пустит, – кивнул Добб, – Он царь и бог и глаза у него повсюду. Думаю, ему не составит проблем приоткрыть для нас маленькую щёлочку в его логово.

– Точно. Тогда садись за руль и поехали в город.

Водителя “Урала” долго уговаривать не пришлось: пёс сам выскочил из кабины, как только увидел что произошло с сержантом и устроился в кузове. Добб заботливо покидал ещё живых бойцов в кузов, уселся за руль и спокойно вырулил к береговой линии Владивостока. Бензина в машине оставалось немного, буквально на донышке, но пёс поднажал и мы спокойно, без всяких приключений, добрались до нашего русского города.

Я даже был рад снова оказаться в этом городе – всё таки наш, русский, такой понятный и безопасный. Куда лучше чем город-остров Японии или запутанная как сто чертей база Забытых. Тот спуск, по которому съехал когда-то очень давно грузовик, остался практически нетронутым – всё что на нём было, это свежие следы грузовика, на котором нас поехали искать. С трудом мы забрались обратно на крутую горку и поехали уже по настоящей русской дороге. Точнее по нагромождению бетонных и асфальтовых плит, горам щебня и небольшим кустикам, которые в бурном количестве произрастали прямо из под растрескавшегося асфальта. Естественно, что после дорог разрушенной Японии, наша показалась стиральной доской, но чёрт меня возьми – я наверное был патриотом своей страны. Мне нравилось.

– Скоро приедем, – сказал я, приметив вокзал, появившийся на горизонте, – Как думаешь, нас найдут или нам придётся искать?

Добб нахмурился.

– Самим придётся искать. Без нашей организации это не армия, а сборище бандитов.

– Бандиты бывают организованными, – осмелился напомнить я. Доберман дёрнул ушами.

– Только не в тот момент, когда добираются до высшей власти.

Я кивнул, соглашаясь с ним. Наслаждаться родной дорогой не было времени – стоило подготовится. В бардачке “урала” нашёлся старенький пистолет непонятной мне конструкции, из-под сиденья водителя Добб выудил АКСУ и передал его мне. Мой друг, если надо, полезет и в рукопашную, но я всё-таки отдал ему найденный пистолет. Не отрывая лап от руля, пёс проверил затвор и патроны. В нём была всего половина обоймы. Не лучше дела обстояли и у меня: в калаше от силы оставался десяток патронов. Хмыкнув, я на всякий случай поставил оружие в одиночный режим стрельбы.

Мы уже приближались к вокзалу Владивостока. С большим облегчением я отметил, что наш военный состав на месте, и всего его четырнадцать вагонов тоже. Судя по маскировочной сетке, оружие людей оставалось нетронутым всё время нашего отсутствия. На площади вокзала, рядом с составом был разбит небольшой палаточный лагерь, но совсем не тот, который разбивает наша армия в обычной ситуации – с большими общими палатками, столовыми и прочими благами походной жизни. Тот лагерь, что обосновался у нашего состава больше напоминал сборище туристов: маленькие палатки, редкие костры. Кто-то из зверей сидел с гитарой.

Мы остановились у площади, заглушили двигатель и вылезли из кабины, позабыв о пленниках в кузове. Я за них не беспокоился – командир их был мёртв, а сами они были слишком неопытны чтобы решиться напасть на нас. Обойдя вытянутый капот, Добб поднял оружие и снял пистолет с предохранителя.

– Ты чего? – спросил я, увидев его напряжённость.

– Плохое предчувствие, – тихо ответил пёс, – Давай поспрашиваем что тут делают эти туристы.

Я тоже поднял автомат и напрягся – предчувствиям воина с трёхсотлетним опытом можно было всецело довериться. В конце концов если на нас не нападут – расслабиться мы всегда успеем, а вот если нападут…

Думать о плохом мне откровенно не хотелось. Мы направились к ближайшему живому существу на площади, которым оказался дряхлый пёс из породы немецких овчарок. Одет он был весьма солидно для нашего времени, за плечами висел отлично сохранившийся автомат, в рюкзаке неподалёку явно находилось всё самое необходимое. Мы с Доббом подошли поближе – он перестал играть на гитаре как только услышал наши шаги и обернулся. Я сразу же узнал нашего солдата – его кличка была Гром. Пёс называл своё имя именно кличкой и фамилии не признавал принципиально. Вообще у него было много принципов, которых он строго придерживался, что порой делало его не самым лучшим собеседником, зато отличным напарником.

– Гром? – спросил я на всякий случай, и пёс довольно кивнул.

– Товарищ полковник, – хохотнул он, поднимаясь с земли и отдавая честь, – Давно не видел вас…

Несмотря на своё новое звание я тоже отдал ему честь.

– Что за скопище палаток, гром? – сразу начал я, – Откуда тут это всё?

– Скажем так, – начал пёс, повернувшись боком к палаткам, – Это те, кто решил остаться и дождаться настоящего командования, то есть вас и генерала. Кстати где он?

– Генерал погиб, – сухо ответил я, – Теперь я за него.

– По званию тоже? – осведомился Гром и я уверенно кивнул ему, – Понятно. Поздравлять тут не с чем.

– Это точно. Кто сейчас тут за главного?

– Никто, – ответил пёс, – Нас всех выгнали из армии, как только мы отказались выполнять приказы этого гондона-президента. Нас где-то две сотни морд, все вооружены и готовы к бою. Но…

– С кем вы собрались воевать? – строго спросил я.

– Именно, – пожал плечами Гром, – Те кто уехал с президентом в Москву обратно, сообщали что теперь армия наша разрослась аш до десяти тысяч морд. Состав стал им не нужен. Локомотив стоит здесь, обеспечивая электричеством город…

– Десять тысяч? – переспросил Добб, – Он что-то затевает.

– Ежу понятно, что затевает. По слухам – идти в Китай. Зачем – никто не знает. Там ничего нет…

– Запасы угля, – перебил Добб, – Там есть только уголь.

– Значит он решил всех нас вернуть в век паровых машин?

– Чёрт его знает. Я знаю только одно – много кому это не нравится. Сюда, во Владивосток пытались пригнать целый гарнизон каких-то бандюков, на которых навесили погоны и дали оружие. Никакой организации, никакой дисциплины. Красноярск, Уфа, Нижний Тагил уже под их натиском. Москва – и того больше. Зачем он это делает мне не понятно…